Братство Конца

– Не дрейфь, все в порядке… – раздался у меня в голове насмешливый голосок моей книжечки.
– Будем надеяться… – пробурчал я себе под нос, стараясь не нарушить достигнутого мной хлипкого равновесия.
– Да не бойся ты! – уже более жестко повторила книжка. – Ты ж сотворил такое волшебство, что даже если ты сейчас перевернешься, твои ноги все равно не оторвутся от этих камней!
– Да?! – облегченно удивился я.
– Такой Дар, и такая тупость, – вздохнула книжка. – Это ж надо – сам не понимает, что вытворяет!..
– Да как же тут понять, когда времени подумать совершенно не дают! – обиделся я.
– А мне кажется, что если тебе дать время подумать, ты в результате все испортишь!
Такое заключение несколько сбило меня с толку, но я все равно хотел возразить этой всезнайке. Только как раз в этот момент мой хлипкий пьедестал вслед за Твистовой повозкой резко пошел вниз. Я невольно глянул вниз и увидел, что мы садимся прямо на палубу выбранного хоббитом судна. На корме, высоко задрав голову, стоял светловолосый пират и с удивлением разглядывал столь необычные средства передвижения.
Твист виртуозно притормозил полет. Его повозка зависла прямо над палубой, так что Душегуб, отпустив наконец ось, спокойно спрыгнул вниз, а затем плавно опустилась на все четыре колеса и восемь копыт. А вот мои камешки довольно увесисто грохнули об дубовый настил палубы и следом за этим разлетелись шрапнелью во все стороны. Видимо, сила, связывавшая их, внезапно пропала. Я по инерции неуклюже пробежал несколько шагов и уткнулся физиономией в широкую спину тролля.
Фродо уже был на палубе и верещал, размахивая короткими ручками:
– Хозяин, все на борту, отчаливаем!
Белоголовый почесал в затылке и неторопливо проговорил:
– Ишь какой шустрый… Мы насчет телеги и козлов не договаривались…
– Неужели ты думаешь, что мы тебя обидим, – глухо пробасил тролль, показав свои клыки в дружелюбном оскале. – По пути обо всем договоримся.
– Да? – переспросил пират, изучающе оглядев Душегуба. Затем его взгляд скользнул ко мне за спину и он неожиданно согласился:
– Ну что ж, тогда поплыли. – И тут же заорал: – Эй вы, бездельники мокрохвостые, все наверх! Отдать швартовы! Отчаливаем!
И, словно по мановению волшебной палочки, из трюма выскочили шесть человек, одетых в невыразимое тряпье. Однако эти оборванцы оказались настоящими матросами, и уже через минуту наша барка отвалила от пристани. А еще через пару минут к тому месту, где она только что стояла, подскакали три рыцаря Храма, и один из них зычно заорал:
– Капитан, немедленно выдай нам смутьянов, обосновавшихся на твоей палубе!
– Распоряжайся в своем занюханном Храме, – спокойно отозвался беловолосый пират. – А река – экстерриториальна.
– Я доложу Епископу о твоем неповиновении, и твоя барка больше не войдет ни в один порт страны!
– А я пожалуюсь на Епископа королеве, и она отправит его назад в его башню с голым задом! – проорал в ответ капитан.
– Но королевы нет! – буквально взвизгнул рыцарь.
– Да?! – с преувеличенным удивлением переспросил капитан. – А это, по-твоему, кто?! – И он указал на сидящую в повозке Кину.
Рыцарь неожиданно тоненько заскулил, его тело задергалось в каком-то рваном ритме, а затем рухнуло из седла под копыта коня. Шлем, ударившись о причальную тумбу, потерял забрало, и мы увидели нелепое лицо, грубо намалеванное на изображавшем голову куклы мешке. Нарисованные кое-как глаза несколько раз мигнули и застыли, так же как и дернувшееся последний раз тело. Причал между тем медленно удалялся, и двое оставшихся рыцарей молча провожали нас взглядами.
– Похоже, капитан, ты его достал… – негромко проговорил Шалай, не отводя глаз от неподвижно лежащей серебристой фигуры.
– Просто надо знать, как с ними разговаривать, – так же негромко ответил капитан.
Шалай повернулся к нему и, словно продолжая дружескую беседу, спросил:
– А откуда ты знаешь королеву?
– Так я же не всегда водил барки по реке… – усмехнулся пират, глядя на Кину. – Было время, когда королева удостаивала меня аудиенции и даже приватной беседы. Так что ее лицо мне хорошо знакомо. И я его узнаю, чем бы оно ни было вымазано.
Эльнорда тут же принялась оттирать щеки, губы и подбородок Кины от запекшейся крови, а капитан повернулся к Шалаю и добавил:
– Еще два месяца назад, дорогой воевода, меня называли граф Бертран Изомский. Королева Кина после своего восшествия на престол не только приняла меня в своем Замке, но даже удостоила приватной беседой.
– Ты – граф Изом?! – изумленно воскликнул Шалай. – Но я слышал, что ты пропал!
– Граф действительно пропал, – снова усмехнулся капитан. – Зато появился капитан Кук… Ну почему ты так удивлен, неужели ты на самом деле думаешь, что мне надо было сидеть у себя в Изоме и ждать, когда за мной явятся рыцари Храма или гвардейцы правителя?
– Друзья, – повернулся к нам Шалай, – позвольте представить вам Бертрана Изомского! Это единственный вассал королевы, который не поверил рассказам о ее смерти и отказался признать власть правителя Качея или Епископа. Он заявил, что поверит в смерть королевы только после личного участия в ее похоронах. А после похорон он положит свою жизнь на то, чтобы найти и уничтожить ее убийц!
– И который очень рад, что королева жива! – дополнил торжественную речь воеводы капитан.
– Она действительно пока что жива, но не совсем здорова… – вернулся к разговору Шалай. – Тебе, граф, я расскажу все.
Правда, рассказывать историю Кины пришлось в основном мне. Просто потому, что я знал эту историю в подробностях. Когда рассказ закончился, пират, оказавшийся графом и хорошим знакомым Кины, спросил после короткого раздумья:
– Значит, вы везете королеву в Замок, чтобы воссоединить ее тело и душу?
– Да, – твердо ответил я.
– Но там же этот мерзавец Качей! От него можно ожидать всего чего угодно!
– Я думаю, что под нашей защитой королеве ничто не грозит, – ответил за меня воевода левой руки. – А кроме того, это единственный шанс вернуть Кину на престол.
Белобрысый граф оглядел Братство и недоуменно пожал плечами:
– Но вас же всего семеро, считая двух карликов…
– Это кто карлик! – в один голос возмутились Фродо и Твист.
Граф посмотрел на обоих малышей и не удостоил их ответа. Вместо этого он быстрым шагом пересек палубу и наклонился над люком, из которого вылезли его матросы.
– Дубль Таун, а ну-ка покажись! – громко крикнул он в разверстую дыру. Но из люка никто не появился. Вместо этого рядом с белобрысым Бертраном прямо из воздуха материализовался здоровенный бородатый мужик в длинном ярко-синем халате и некоем подобии фески на голове. Наклонившись рядом с графом над люком, он раскатистым басом сообщил:
– Я уже здесь, граф.
Бертран, ничуть не удивившись, выпрямился и спросил:
– Ты все слышал?
Мужик молча наклонил голову.
– Тогда мы сделаем так. Ты поведешь барку к противоположному берегу и высадишь воеводу с его друзьями недалеко от заставы кочевников. Затем ты направишься в Бургот и закончишь наши дела. А я отправляюсь в Изом, а оттуда со всеми, кого смогу собрать, к Замку. – И, повернувшись к Шалаю, добавил для него: – Надеюсь, я поспею к вашему приезду.
– Как скоро нас высадят? – тут же задал вопрос воевода.
Граф посмотрел в сторону далекого берега и ответил:
– Через два часа. Еще полчаса вам потребуется, чтобы добраться до заставы. Если вас не встретят на берегу…
– И десять часов, чтобы доскакать до границы… – продолжил его расчеты Шалай.
– Совершенно верно, – согласился граф. – Прибавьте восемь часов необходимого сна и четыре часа пути от границы до Замка.
– Если нас на этом пути никто не встретит! – снова внес свои соображения воевода.
– Итого – сутки, – закончил счет граф. – Я должен успеть…
«Видимо, его хваленый Изом совсем недалеко», – подумал я про себя, но тут граф принялся колдовать.