Маг

– Я не знаю, вступила она или на общественных началах помогает… – Юрка опять скривился, а потом неожиданно заорал: – Ну что, ты не знаешь, с ней же спорить невозможно, она никого не слушает, все делает по-своему. Ну и пусть ходит к своим «детишкам»!…
Юрка отвернулся, а затем вскочил и выбежал из кухни. Через секунду он вернулся и швырнул на стол листок бумаги.
– Вот, смотри, что она по подъездам разносит, по почтовым ящикам! Я ее предупреждал, что когда-нибудь им по шеям надают!
Я взял листочек в руки. На плотной, глянцевой бумаге красивым, с завитушками, шрифтом было выведено: «Если ты согнулся под бедами и несправедливостями мира. Если тебе невмоготу противостоять царствующему злу, если тебе нужны поддержка и понимание, приходи к нам. Дети Единого-Сущего знают путь надежды и правды. Вместе мы войдем в царство добра и справедливости». Дальше шли адреса и контактные телефоны.
Так… Светка – сектантка! В моей голове сей факт не укладывался, но это означало только то, что моя голова, по-видимому, не обладала необходимым объемом!
Я встал и сунул листочек в карман.
– Пойдем-ка в комнату Данилы, посмотрим. Юрка тяжело поднялся и направился в коридор. Я двинулся за ним. В маленькой комнате трехкомнатной воронинской квартиры, в которой проживал мой друг – Данила, ничего особенного я не увидел. Постель была разобрана и смята, как будто ребенок на минутку поднялся и вышел, ну например, в туалет. На столе аккуратной стопкой лежали тетради и учебники. Небольшой шкаф был закрыт. Даже маленькие тапочки лежали на ковре возле, кровати.
– Ну и в чем же твой сын сбежал из дому? – с нарочитым смешком спросил я у Воронина. Тот растерянно заморгал, потом оглядел комнату, открыл шкаф и заглянул в него почесал свой нос и задумчиво констатировал:
– В синих спортивных трусах, желтой футболке с Микки-Маусом и, похоже, босиком, его сандалии стоят в прихожей… – Юрка уставился на меня.
– Харчами он, похоже, тоже не запасся, – подвел я итог. – Пойдем-ка поговорим со Светкой.
– Да я же тебе говорю – молчит она. С самой ночи ни слова… – Он замолчал, уставившись на меня широко открытыми глазами. – Ты знаешь, а ведь она с самого вечера молчит. Как домой пришла, сразу переоделась и в постель легла. Я еще ее спросил, будет ли она ужинать, а она молча шасть под одеяло, и носом к стенке…
Я двинулся в воронинскую спальню. Светка лежала на спине, накрытая одеялом до подбородка. Широко открытые, бессмысленные, словно стеклянные глаза уставились не моргая в потолок. Я присел на стоящий рядом с кроватью пуф. Юрка встал в дверях, с недоумением и мукой уставившись на свою жену. В комнате повисло молчание. Немного погодя, я провел задрожавшими пальцами по своему лбу и тихо сказал:
– Вера… Молчание.
– Святой… – продолжили. Молчание.
– Единый… – не унимался я.
– Сущий… – слетело с сухих, неподвижных Светкиных губ.
Юрка в дверях вздрогнул от неожиданности и часто заморгал. Я помолчал и продолжил:
– Путь…
– Правды и добра… – прошелестело в ответ.
– Дети…
– Единого-Сущего…
– Данила…
Ее глаза расширились, зажглись уже знакомым яростным огнем и, словно загнанные зверьки, метнулись к моему лицу.
– Спасен… спасен… спасен… – Ее голос с шепота перешел в хриплый крик, а затем в визг, тело задергалось, руки вынырнули из-под одеяла и скрюченными пальцами заскребли вокруг извивающегося тела. Затем она вдруг выгнулась дугой, запрокинув голову назад и рискуя сломать себе шею, а по комнате метался страшный визгливый вопль: – Спасен… спасен… спасен…
Мы с Ворониным с двух сторон навалились на Светку, пытаясь удержать ее на кровати. Она вырывалась из неуклюжих Юркиных рук, продолжая безумно орать, а Воронин хрипел сквозь пододеяльник, оказавшийся у него на голове:
– Сделай же хоть что-нибудь!…
И тогда я прокричал, перекрывая Светкин визг:
– Единый!…
Ее тело сразу обмякло, руки упали на простыню, глаза остекленели, а искусанные сухие губы тихо прошептали:
– Сущий…
Мы с Ворониным отвалились от кровати и сели на пол. Несколько минут в комнате было слышно только наше хриплое дыхание. Потом Юрка поднялся, поправил на Светке ночную рубашку и прикрыл ее одеялом. До подбородка.
Я поднялся с пола и отошел к дверям. Мне не хотелось смотреть Юрке в лицо, потому что я начал понимать, что произошло с его женой. Прикрыв глаза, я расслабился и начал считать про себя, перебирая в уме арабские цифры. На цифре четырнадцать я почувствовал, что полностью успокоился, и начал сосредоточиваться на предстоящей задаче. Наконец под опущенными веками разлилась ровная, бесцветная серь, а все звуки вокруг затихли, словно в уши мне натолкали ваты. И тогда я принялся читать свое коротенькое заклинание.
Открыв глаза, я увидел следы. От Юрки тянулся яркий тоненький зеленоватый следок, исчезавший за дверью спальни. А лежавшая Светлана была окутана странной прозрачной черной вуалью, из которой выныривала абсолютно черная, угольная ниточка следа. Это было неправильно. Не может живой человек иметь такой черный след. Не может!
Я двинулся в спальню Данилы. Прямо от кровати к двери комнаты и оттуда в прихожую тянулась яркая голубенькая ниточка. Почему-то я всегда думал, что у Данилки должен быть именно голубенький следок. Я двинулся в прихожую. Голубая ниточка ныряла за дверь. Я открыл входную дверь, и тут же у меня за спиной раздался голос Воронина:
– Ты далеко?…
– Сейчас вернусь, – бросил я не оглядываясь и двинулся вниз по ступеням. След вывел меня во двор, а затем привел к мостовой. Там голубая ниточка повисла над асфальтом проезжей части и потянулась в сторону центра Москвы.
Значит, Данилу увезли на машине. И, что самое неприятное, Данилу к этой машине вывела сама мать. Да, да, Светка сама вывела Данилу на улицу и посадила в машину. Ее черный след вился вокруг голубой ниточки и был сдвоенным. Было ясно видно, где они расстались и как она шла назад одна. Тяжело шла. Я вернулся в дом и, взбежав на четвертый этаж, увидел в дверях Юрку.
– Я боялся, что ты уедешь… – тоскливо произнес он.
– Вот что, друг мой, – бодро начал я, – Данилу увезли на машине. Я поеду следом и попробую его вернуть, ничего плохого, я надеюсь, ему не сделают. Ты оставайся со Светланой и вызывай ей «Скорую помощь». Простую и психиатрическую. Такая у нас тоже есть. Должен тебе сказать, дела у нее очень плохи. Поэтому ты постарайся быть рядом. Даже в больнице. В крайнем случае, если будут какие-то сложности, позвони вот по этому телефону.