Очи бога

— Ты был прав, — почтительно произнес он. — Посмотри на них. Они просто обожают тебя.
— Они обожают самую мысль о мире, — отозвался Акила, едва успевая говорить, настолько он был поглощен улыбками и приветствиями. — Они так же измотаны войной, как и мы.
— Мы? — усмехнулся Лукьен. — Ну, разве что, ты.
— Ну хорошо, я. Ты ведь не король, Лукьен. Будь ты королем, относился бы к этому иначе.
Лукьен посчитал за лучшее не портить момента. Из всей гвардии он единственный жаждал битв и сражений, ибо война придавала смысл его жизни, и больше он ничего в этой жизни не умел. Поэтому он проговорил:
— Я счастлив за тебя, Акила. Счастлив, что ты оказался прав.
— Тогда порадуйся за Лиирию, — произнес Акила. Они проезжали мимо кучи детишек, сплошь мальчиков, возбужденно и радостно показывающих на них. — Посмотри, видишь вон тех ребят? Они все могли, когда вырастут, сделаться солдатами, не знающими ничего, кроме войны. Теперь у них может быть иное будущее. И им не придется сталкиваться с тобой на поле битвы.
Логика Акилы была суровой и безупречной, и Лукьен весь сжался при этих словах.
— Как я уже сказал, — рад, что ты оказался прав.
Некоторое время оба ехали молча. Акила наслаждался зрелищем, Лукьен старался спрятать глаза. Герцог Линук и его товарищи привели их к началу холма, на котором стоял замок, к другим открытым воротам, ведущим во внутренний двор цитадели. Здесь толпы горожан поредели, сменившись солдатами и слугами короля. Скотники и доярки сгрудились во дворе. Широкие решетки замка Хес были подняты, позволяя делегации войти. Длинная колонна всадников зазмеилась по двору. Линук со своими людьми спешились, отведя скакунов конюхам. Акила не сводил глаз с двух башен, совершенно ими очарованный. Они выглядели величественными, а зелень лишайников, покрывающая стены, придавала им невероятно древний вид. Солнце уже почти село, и дворец освещался пламенем жаровен. Угрюмые стражники с перьями на шлемах опустили решетку. Лукьен ждал, когда Линук явится за ними. Они с Трагером и Бреком тоже спешились.
Герцог Линук выступил вперед и осторожно взялся за поводья коня Акилы.
— Милорд, если поедете следом, я отведу вас к королю Карису. Он уже в тронном зале, ожидает вас.
Акила спрыгнул с коня, спеша за герцогом.
— Разгружайте повозку, — велел он.
— Да, милорд, — отозвался лейтенант Трагер. Подобно Лукьену, он знал Акилу уже много лет и ненавидел подобные приказы. Но всегда выполнял то, что приказано. Поэтому сейчас, при помощи Брека, начал стаскивать парусину с повозки. Наверху стоял железный сундук, запертый на висячий замок. Акила жестом указал на него: может ли Линук прихватить его с собой в тронный зал. Герцог без колебаний согласился, но, когда Линук позвал одного из своих людей, чтобы отнести сундук, Акила сказал:
— Не беспокойтесь, герцог. Мои лейтенанты разберутся с ним сами. — И он поспешил за герцогом, а Лукьен — следом за ними обоими.
— Брек, Трагер, принесите сундук. Остальным оставаться на месте, — приказал он.
Он быстро нагнал Акилу. Люди герцога окружили их, бормоча, как они счастливы видеть Акилу в Риике. Юный король кивал и улыбался, довольный успехом дипломатической миссии. Лукьен гордился им, как старший брат гордится успехами младшего. Они многие месяцы обсуждали предстоящий момент и все чаяния, которые Акила возлагал на поход. Новый король выглядел и вел себя так же безупречно, как и предыдущий, его отец.
Изнутри крепость выглядела восхитительно. Высоченные своды, украшенные мозаиками из цветного мрамора и позолоченного стекла. Огромные окна, из которых открывался такой простор, что вы будто становились ближе к звездам. Вдоль стен горели факелы. Скотники и доярки ушли, остались только пышно разодетые дворяне, кланявшиеся Акиле до земли. Лукьен поймал взгляд одной из дам в момент, когда она еще не успела подавить смешок. Он вздохнул и отвернулся. Впереди открылись тяжелые створки дубовой двери на металлических петлях.
— Тронный зал, — сообщил Линук. Он замешкался на пороге апартаментов, отступив в сторону и приглашая Акилу войти. Акила перевел дыхание, оглянулся на Лукьена, посылая защитнику нервную улыбку. Лукьен подмигнул, подбадривая короля. И затем двое лиирийцев вошли в зал.
Высокий, сводчатый тронный зал простирался перед ними со своими мощными стальными канделябрами, огромнейшими гобеленами и монументальным постаментом в дальнем конце. На постаменте возвышался трон из эбенового дерева, изукрашенный резными надписями, с ножками в виде львиных лап. На троне восседал король Карис, и глаза его сверкали холодным светом, как алмазы, этот трон украшавшие. Акила и Линук сделали несколько осторожных шагов в его направлении, не отводя взглядов. Лицо Кариса не выражало никаких эмоций. Он бесстрастно взирал на приближающуюся пару гостей; и ни один из его украшенных перстнями пальцев даже не пошевелился. Еще двое риикиан, одетых так же, как Линук, стояли по обе стороны от трона. Лукьен предположил, что это Раксор, военный министр короля, и Арнод, королевский казначей. Раксор был братом короля: фамильное сходство впечатляло. С точки зрения Лукьена, им впору быть близнецами. Другое дело Арнод — много меньше ростом, нежели Раксор, и светловолосый. Оба советника не произносили ни звука по мере приближения Акилы, ожидая, когда их король первым заговорит. В зале воцарилась тревожная тишина.
И вдруг, совершенно неожиданно, Акила упал на одно колено перед королем Риика. Он склонил голову, положил руку на колено, как будто приносил рыцарскую присягу и произнес:
— Великий король Риика, я — Акила из Лиирии. Вы оказали мне честь, приняв в своем доме.
Лукьен не мог поверить своим глазам, то же касалось и Кариса. Изумленно подняв брови, он силился что-то сказать, и не мог, ошеломленный. Заметив, что Лукьен продолжает стоять, словно столб, Акила потянул его за руку вниз. Лукьен неохотно присоединился к коленопреклоненной позе своего короля, поклонился, не сводя, меж тем, глаз с Кариса. Король Риика вначале обменялся взглядами с советниками, а потом вновь посмотрел на Акилу.
— Король Акила, спасибо вам, — наконец, изрек он.
Акила и Лукьен поднялись. Молодой король послал хозяину дворца одну из самых теплых своих улыбок, но рииканин не ответил тем же. Карис откровенно изучал их. Не в силах больше выносить удушающей тишины покоев, Лукьен подтолкнул Акилу локтем: говори, мол. Но тот хранил молчание.
— Вы так молоды, — заговорил Карис. — Мои советники утверждают, вам всего двадцать четыре. Это правда?
— Ваши советники точны, король Карис, — ответил Акила. — Мне действительно двадцать четыре.
— Сколько лет Риик и Лиирия уже находятся в состоянии войны? — продолжал Карис. Его тон был сухим, в нем не слышалось ни угрозы, ни мягкости. — Вам известно это?
— Еще до моего рождения, милорд, — отвечал Акила. — Уже двадцать восемь лет, со дня битвы при Авалаке.
— Все верно, — вздохнул Карис. — Уже очень давно. Больше, чем вы живете на свете. Так, может, объясните мне, почему такой юнец стремится покончить с войной, которую любил его отец, едва заняв его место на троне?
Лукьен испуганно выступил вперед.
— Ваше предположение слишком смело, король Карис. — Король Балак никогда не любил воевать. Сказать так — значит, оклеветать его.
— Лукьен, успокойся, — Акила тронул его за плечо.
Король Карис поднялся с трона. Впервые в его глазах промелькнуло какое-то чувство. Это был гнев.
— Вы — Бронзовый Рыцарь, — заявил он. — Убийца. Я предупреждаю вас, чтобы вы держали язык за зубами, Лукьен Лиирийский. Вас здесь не ждали так, как вашего короля.
Лукьен хотел вмешаться, но настойчивый щипок за плечо остановил его.
— Лукьен защищает меня, милорд, — заговорил Акила. — Я никуда не езжу без него, и вы согласились, чтобы он меня сопровождал.
— Да, я согласился, потому что хотел поговорить с вами, король Акила, и выслушать ваши предложения, — он перевел взгляд на Лукьена. — Но предупреждаю вас, Бронзовый Рыцарь, я терплю вас только лишь ради удобства вашего короля.