Очи бога
— Не правда ли, Кассандра — лучшая из всех?
— Она необыкновенна, — согласился Акила и замолчал, полностью сосредоточившись на танце, позабыв обо всем на свете.
Кассандра танцевала, пока на лбу не выступила капелька пота, а прекрасные длинные волосы не спутались. Она кружилась и кружилась без конца, а когда музыка закончилась, в драматической концовке упала на колени, откинув голову назад и одарив всех зрителей широкой улыбкой. Когда зал взорвался аплодисментами, она встретилась глазами с Акилой. Король не сводил с нее взгляда. Лукьен замер, не дыша.
— Прелестна, — прошептал он.
Акила поднялся на ноги.
— Прелестна! — эхом отозвался он, хлопая в ладоши. От его одобрения Кассандра так и засияла. Все еще стоя на коленях, она склонила голову в сторону лиирийского короля.
— Спасибо, милорд, — произнесла она. Голос ее напоминал журчание ручейка.
— Поднимись, дочь моя, — велел Карис.
Кассандра подчинилась, поднимаясь на ноги. Она не отвела взгляда, как ожидал Лукьен, продолжая смотреть на Акилу. Потом, на короткий миг, ее глаза встретились с Лукьеном. Это застало рыцаря врасплох, и он сам отвел взгляд, а, когда вернул его, девушка снова смотрела на короля.
— Вы чудесно танцевали, принцесса, — сказал Акила. — Вы — лучшая танцовщица из всех, кого я знаю. Ты согласен, Лукьен?
— Конечно, милорд.
— Хорошо! — воскликнул Карис. — Значит, вам понравится то, что я сейчас скажу. Сядьте, пожалуйста, милорд.
Они вернулись на свои места и, пока Кассандра стояла перед ними, Карис поднял кувшин с элем и начал наполнять кубок Акилы. Акила прикрыл кубок рукой:
— Нет, на сегодня хватит, милорд.
— Но у нас есть тост, король Акила, — заявил Карис. Он до краев наполнил кубок и сел на место. Его лицо приняло задумчивое выражение.
— Милорд, что случилось? — обратился к нему Акила.
— Король Акила, вы привезли нам великий дар. И золото, и добрую волю своего народа. А еще даровали нам реку Крисс для наших собственных нужд. Но главное, вы привезли нам весть о мире — то, чего я в своей жизни не чаял увидеть.
Акила смущенно заерзал:
— Спасибо, милорд.
— Вы — выдающийся человек, король Акила. Для такого молодого человека вы весьма мудры. В отличие от вашего отца.
— Пожалуйста, милорд…
— Нет, позвольте мне договорить, — лицо Кариса было серьезным. — Я никогда не встречался с вашим отцом, никогда не сражался с ним на поле брани. Но от своих советников знаю, что он был суровым воином и ненавидел Риик. Тем удивительнее, что у такого отца вырос столь мудрый и великодушный сын. Вы — исключительный человек, король Акила, и мне почти нечего предложить вам взамен бесценных даров, которыми вы наградили меня.
— Но мне ничего и не нужно, милорд Карис, — отвечал Акила. — Кроме возможности мирно править Лиирией.
Карис кивнул.
— Верю. Знаю, что вам нужен от нас только мир. И, чтобы скрепить наш мирный договор, я предлагаю вам величайшую ценность из всего, чем владею. Она для меня больше, нежели все остальные вещи в мире. — Он указал на ожидающую Кассандру. — Дарую вам королеву. Мою дочь, Кассандру.
Широкая улыбка исчезла с лица Акилы.
— Как это?
— Жену, король Акила. Дабы упрочить мир между нашими державами.
Лукьен остолбенел. Акила обернулся к нему за объяснениями, но рыцарь только пожал плечами. Кассандра смотрела на них с доверительной улыбкой.
— Жену? — выпалил Акила. — Для меня?
— Знаю, вы удивлены, — продолжал Карис. — Но вы ведь молоды и вам неизвестно, как подобные дела устраиваются у нас в Риике. Мирные договора всегда скрепляют подобным образом, милорд.
— Да, но…
— Она — величайший дар, какой я могу вам предложить. Если вы примете ее, то будете довольны. Она подарит вам детей, столь же красивых, как и она сама, а также связь с Рииком, и мы никогда больше не будем воевать. Разве не этого вы хотели, милорд? Разве не мира?
Лишившись дара речи, Акила посмотрел на Кассандру. Она все еще тяжело дышала из-за танца, но встретила его взгляд прямо, не таясь. Акила закусил губу, ошеломленный происходящим. Лукьен положил руку ему на плечо.
— Это великий дар, мой король, — дипломатично заметил он. — Но несколько неожиданный. Уверен, вам понадобится время, чтобы все обдумать.
— Да, — быстро согласился Акила. — Время подумать, осознать все.
— Конечно, — подтвердил Карис. — В его голосе прозвучало легкое разочарование. — Такой союз не так-то просто заключить. Пока вы мой гость, — подумайте над моим предложением.
— Это действительно великий дар, король Карис, — сказал Акила. — На самом деле, я польщен. Но интересно, что об этом думает ваша дочь? — Он повернулся к Кассандре. — Принцесса Кассандра, вы согласны с предложением отца?
Эти вопросы повергли Лукьена в состояние шока. Действительно ли Акила рассмотрит предложение? Он продолжал держать руку на плече короля, легонько сжимая его. Но Акила сбросил его руку.
— Мой отец очень мудр, — заговорила Кассандра. — И я не отказываюсь от его предложения. Если вы захотите забрать меня с собой, король Акила, я буду вашей королевой.
Акила усмехнулся.
— Тогда хорошо. Я поразмыслю над этим. Спасибо, принцесса. И благодарю за ваш прекрасный танец.
Кассандра присела в реверансе и исчезла за занавесом. Акила смотрел, как она убегает, восхищаясь ее движениями. И снова Лукьен поднес губы к уху молодого короля.
— Спокойно, — прошептал он. — Она всего лишь девушка.
Акила покачал головой.
— Не просто девушка, Лукьен. Особая девушка.
— Ты выпил слишком много эля, — заметил Лукьен. Музыка снова заиграла, слуги продолжили разносить блюда с хлебами и мясом. Акила не отрывал взгляда от бархатного занавеса. Лукьен вздохнул. — Небо свидетель — во что мы впутались?
Если Акила и слышал его, то ничем не подал вида.
3
Ночь обрушила на Кот мощный, тяжелый ливень. Шквалистый ветер сотрясал стекла единственного окошка в маленькой спаленке. Бейт Томз, чьи роды продолжались уже тринадцать часов подряд, поглядела на окно и зарыдала.
— Успокойся, — сказала повитуха Гвена. Руки старой женщины прикоснулись к бедру Бейт, массируя онемевшие мышцы. Сидевшая рядом подруга Бейт Мери сжала ее руку — так сильно, что Бейт подумала: сейчас захрустят косточки. Но эта боль была несравнима с пыткой, терзавшей внутренности. Бейт отерла слезы с лица и сосредоточилась на лице верной Мери и стене ливня за окном.
— О, уже пора, — проговорила Гвена. Старуха заглянула между ног Бейт, как будто увидев там что-то замечательное. — Больше медлить нельзя, девочка. Тужься!
— Не могу, — простонала Бейт.
— Можешь, можешь. Давай. Ждать больше нельзя.
Бейт закрыла глаза и попыталась выдавить ребенка, кряхтя и стеная от усилий. Уже тринадцать часов она провела подобным образом. Отошли воды, и она стала звать Мери и Гвену, в то время как схватки сдавливали тело. Потом они стали сильными, почти как буря за окном, быстрыми и неожиданно болезненными. Бейт старалась изо всех сил, продолжая тужиться, и пот стекал по лицу. Мери положила ей на лоб салфетку, смоченную холодной водой, стирая испарину. Подруга улыбалась, но Бейт была готова поклясться: она боится. За эти дни Бейт легко научилась распознавать страх. Он постоянно глядел на нее из зеркал.
— Хорошо, сейчас дыши, — приказала Гвена. Она кивнула, удовлетворенная усилиями Бейт. — Все, уже пора.
— Ты все время повторяешь это, — прошептала Бейт. — Во имя Неба, сколько еще это будет тянуться?
— Нисколько. Пора.
— А-а-ах!
— Спокойно, девочка, — проговорила Гвена. Она держала в руках полотенце, бывшее прежде белым, а теперь запачканное кровью. От его вида Бейт почувствовала тошноту и отвернулась к окну. Шум дождя испугал ее — лучше бы он прекратился. Она хотела, чтобы малютка поскорее родился и перестал мучить ее, и еще хотела, чтобы муж был рядом, но он умер. Мери продолжала сжимать ее руку, но Бейт ощутила глубокое одиночество. Теперь, когда Гилвин покинул этот мир, у нее не осталось больше никого, и она не знала, позволит ли ей король Акила остаться в замке. Дитя родится без отца, и это — самая большая боль.