Сотри все метки
Бастиан и его спутники были здесь не одни. В нише у дальней стены кто-то сидел. Он ничем себя не проявлял, а с того места, где находился Бастиан, были видны только его ноги, на которых вместо обуви были намотаны какие-то меховые засаленные полоски. Признаков жизни узник не выказывал.
Вход в нишу закрывало несколько горизонтальных и вертикальных лучей, подкрашенных в черное, — очевидно, для того, чтобы задержанный не забывал, что он не на свободе.
На полу виднелся коричневый подтек. Роботы-уборщики редко сюда заглядывали. Лужа высохла сама по себе, а оставшаяся грязь въелась в пластик.
«Вы ведь не уйдете без меня? Не бросите меня здесь?»
Эти вопросы Бастиан так и не задал, он выяснил, что девушку звали Суок, а капитана Ладомир.
Торговцев по очереди приглашали в кабинет дежурного начальника смены. Бастиана вызвали последним. До этого он расспрашивал торговцев, что там происходит.
— Ерунда. Не бойся, — устало заверила его Суок, — идентифицируют личность, и все. Процесс безболезненный. Никакой гадости, чтобы развязать язык, не вкалывают. Сканирование не проводят. Я, по крайней мере, ничего такого не заметила. Можешь даже говорить правду и ничего не скрывать. Тебе бояться нечего.
Александр, только что вернувшийся с допроса, тоже попробовал успокоить Бастиана.
— Твоя планета не входит в число тех, выходцам из которых запрещен свободный въезд сюда, — подбадривал его Александр, — если захочешь вернуться домой, скажи, и тебя отправят обратно. Потом, правда, доставку потребуют оплатить.
— А если я не хочу? Не хочу домой?
— Тогда говори им, что хочешь здесь остаться на время. Депортировать тебя насильно они не имеют права, потому что тебе для визита на эту планету не надо было оформлять визу в консульстве или предупреждать местные власти. Ты, конечно, и прибывать сюда не думал, но уж извини, так получилось. Капитан настроил портал на перемещение сюда, потому что мы отсюда груз забирали, портал этот треклятый. За доставку приличные деньги обещали. От таких предложений не отказываются. Охотников на них много.
— А вы? Вы что будете делать?
— Будем в страховой компании добиваться возмещения ущерба. Ты не бойся допроса. К нам претензий быть не должно. Появились мы, конечно, не совсем обычным способом. Претензий быть не должно, — повторил Александр, задумавшись. — Впрочем, чего там в головы правоохранителей взбредет, никто не знает. Копы — это почти всегда парни со странностями. Понимаешь, личная жизнь не удалась, сверстники в школе притесняли, шутили или издевались, вот они и пошли в правоохранители, чтобы отыграться за прежние обиды.
В комнате находились ретрансляторы. Иначе и быть не могло. Александр нисколько не боялся, что его слова подслушают и это обидит местных хозяев. Он водил головой из стороны в сторону, прикидывая, где могут находиться видеокамеры. Постепенно он повышал голос, хотя Бастиан сидел рядом и услышал бы Александра, даже говори тот шепотом.
Суок некоторое время наблюдала за ними, покачивая головой.
— Детский сад, — наконец сказала она.
Бастиан от этих слов смутился и покраснел.
«Ну вот, — подумал он, — как ребенку малому чего-то объясняют».
Но когда Александр и Суок, посмотрев друг на друга, одновременно прыснули со смеху, он понял, что под «детским садом» подразумевалось совсем иное.
Александр так и не смог успокоить Бастиана. У него дрожали ноги, когда он в сопровождении правоохранителя шел в кабинет начальника смены. Тот сидел в кресле. Под глазами у него набухли синеватые мешки, которые легко устранялись даже без хирургического 'вмешательства. Хватало блефаропластиковой мази, чтобы избавиться от них. Один раз намазаться на ночь. Начальник смены, похоже, специально оставлял их, чтобы руководство видело, как он поглощен работой, отдавая ей всего себя.
— Садитесь, — сказал он, указывая на табуретку перед своим столом.
Он до отвращения устал от набора одних и тех же вопросов, который он уже не раз за сегодня воспроизводил. Какого черта он должен повторять их, как попугай? Но если посадить вместо него робота, тогда сам он лишится работы. Надо ее выполнять. Хоть как-то. Эти чувства читались на его опухшем лице.
— Ваше имя?
— Бастиан Прайт.
После каждого слова, произнесенного Бастианом, начальника смены передергивало, будто он слышал скрежет ржавого металла и работу сверла. Бастиан, видя эти мучения, неправильно растолковал их причину, подумав, что говорит слишком громко, и на следующий вопрос ответил потише.
— Планета, на которой вы родились?
— Сельва.
— Какая к чертям Сельва? — дежурный выказал раздражение.
Бастиан заметил, что у правоохранителей нервы ни к черту негодные, поскольку их раздражает каждая мелочь. С такими нервами — того и гляди, вытащишь табельное оружие и начнешь стрелять по всем направо и налево, после того как тебе случайно наступят на ногу.
— Это ваше местное название, — продолжал коп. — Можете называть ее у себя хоть Кучей дерьма. Никто вам не помешает. Но меня это название, знаешь, совсем не... — дежурный сделал над собой усилие, чтобы не произнести ругательство, — в общем, оно меня не интересует. Когда я спрашиваю, ты должен называть мне общепринятое название. Ты знаешь, как твоя планета называется?
— Танерос-три, — сказал Бастиан.
— Хорошо. Говори погромче. Чего ты мямлишь себе под нос? Громче можешь говорить?
— Да.
— Итак, с какой планеты ты прибыл?
Пальцы дежурного бегали по столу, будто он старался раздавить видимых только ему букашек.
— С Сельв... ой, с Танероса-три.
— Цель прибытия?
— У меня не было цели прибытия. Я вообще не хотел никуда прибывать.
Бастиан думал, что после этих слов дежурный заинтересуется его историей, взбодрится, отойдет от стандартной схемы, но ошибся.
Дежурный отправил запрос на Танерос-три. Только что он получил ответ.
— Личность идентифицирована. Получено подтверждение, что ты действительно Бастиан Прайт с Танероса-три. У тебя есть кредитный счет?
— Да.
— Свободен.
Следователь смотрел в сторону, показывая тем самым презрение к расспрашиваемому.
— Но как же? Но это... — Бастиан хотел рассказать о том, что он видел, о своем флаере, о «Коршуне», о многом другом. В голове у него была каша, поэтому он только выдавливал из себя какие-то непонятные фразы.
— Я же сказал, ты свободен. Тебя проводят. Не задерживай меня.
Сумма на счете Бастиана едва-едва превышала ту минимальную, которой должны обладать все посещающие чужую планету. Иначе их не выпускали из космопорта. Немного подумав, начальник смены не стал заострять на этом внимание и напоминать допрашиваемому, что если он хочет задержаться здесь на несколько месяцев, то ему надо позаботиться о работе. В приютах для бездомных и нищих еду и ночлег предоставляли только местным обитателям. Пришлых выгоняли. Для пришлых оставались только «обезьянники» в полицейских участках. Его смена заканчивалась, и он хотел провести ее за стаканчиком транквилизатора, а не расспрашивая очередного потенциального нищего.
Бастиан встал, хотел попрощаться, но не придумал, в какой форме это сделать. «До свидания» — означало бы, что он хочет сюда вернуться, а этого ему хотелось меньше всего на свете. «Прощайте» — показалось слишком высокопарным, а «пока» — слишком вульгарным.
Глава 4
Бастиан боялся выходить на улицу и только поглядывал в окно — на это скопление людей и флаеров, похожее на муравейник. Насмотревшись досыта, он задергивал штору или затемнял окно и ложился на кровать.
Иногда он набирался смелости, открывал окно, и тогда в его комнату врывался чудовищный гомон — гораздо сильнее того, что мог поднять самый сильный ната, включала красную мигающую подсветку, похожую на аварийное освещение во флаере, и негромкий, но от этого не менее противный вой сирены. Ей не нравилось, что комната разгерметизирована. Бастиан не знал, как отключить подсветку и сирену. Его окатывало душным, непривычным запахом. Нескольких секунд хватало, чтобы он пропитал все в комнате, и даже когда Бастиан закрывал окно и включал кондиционер, проходило не менее пятнадцати минут, прежде чем удавалась изгнать мерзкий привкус города. Этот город всегда заливало море света. Жесткого, противного, как взрыв сверхновой. Две звезды, повисшие в небесах, сглаживали его по ночам, но неоновая и голографическая отрава пылала так яростно, будто излучала радиацию, которая въедалась в стены домов, в кожу, в одежду — и все это тоже начинало светиться. Бастиан подумал, что без защитного снаряжения кожа его, окажись он на улице, спустя несколько минут покраснеет, пойдет волдырями от ожогов, а чуть позже начнет шелушиться и отваливаться вместе с плотью, но еще раньше он задохнется.