Маленький дикарь

 
ГЛАВА XXXVI
Я не мог убедить м-с Рейхардт сесть в мою лодку. Судьба моего первого пассажира отняла у нее охоту предпринять путешествие при обстоятельствах, не обещающих ничего хорошего. Высушив свое платье, я решился на новый, более смелый опыт. Мне не хотелось расстаться с Неро, но на этот раз я велел ему лечь на дно лодки, где мне легче было наблюдать за ним. Я захватил также с собой мою маленькую стаю альбатросов. Они уселись вокруг меня и поглядывали по сторонам с таким глупым видом, что я не мог удержаться от смеха.
— Однако, — заметила м-с Рейхардт, — я думаю, что здешние моря никогда не видали такой команды с юным дикарем вместо капитана, ручным тюленем в качестве шкипера и стаей птиц вместо матросов. Такое собрание удальцов едва ли когда-нибудь плавало по водам океана.
Я лично был, вероятно, самым замечательным членом нашей странной компании. На мне не было ничего, кроме пары грубых панталон, с заплатами в нескольких местах, а мои длинные волосы падали на плечи густыми, черными вьющимися прядями. Кожа моя под влиянием загара приняла светло-коричневый оттенок и резко отличалась от цвета лица м-с Рейхардт, которая поражала своею бледностью. Она шутя говорила, что мне будет стоить немало труда установить свое право на звание европейца, и что всякий примет меня за «маленького дикаря». Она часто называла меня этим именем. Как бы то ни было, в этом наряде и с этими товарищами я выехал из заливчика в открытое море с намерением объехать вокруг острова. М-с Рейхардт делала мне прощальные знаки рукой, и я слышал, как она уговаривала быть осторожным. Затем она повернула, как я думал, обратно в хижину.
День был чудный, поверхность воды совершенно спокойна; на небе ни облачка. Казалось, все благоприятствовало мне. Малейшее волнение или прибой волн к скалам сделали бы мое путешествие крайне затруднительным.
Прозрачность воды была такова, что я мог разглядеть раковины на значительной глубине и видел разные породы рыб весьма редких форм, которые быстро мелькали под надвигающейся лодкой.
Движение лодки и все то новое, что представлялось моему взору, приводило меня в восторг. Легкое суденышко с каждым ударом весла незаметно скользило по воде. Неро лежал совершенно спокойно, а птицы от времени до времени выражали свое удовольствие пронзительным хлопаньем крыльев. Таким образом, мы подвигались некоторое время беспрепятственно, пока мне не пришлось выехать в открытое море, чтобы обогнуть утес, который, как высокая стена, стоял передо мной. Я стал грести в соответственном направлении, и вскоре наш остров представился моим взорам в полной красе. Я узнал все наши любимые места. Лес, овраг, хижина, обросшая красивыми вьющимися растениями, сад с его многочисленными цветами, — все ласкало мой взгляд, все казалось мне мило. Одни только дикие утесы, окружавшие остров со всех сторон, нарушали общую гармонию, но даже и они носили на себе отпечаток величия и дополняли общее впечатление картины.
Я очень удивился, заметив м-с Рейхардт; она торопливо шла к берегу, близ которого я должен был проехать. Я понял, что она следила за мной и хотела быть вблизи, на случай какого-либо несчастия. Я крикнул ей, она ответила мне знаком руки. Обогнув мыс, я, к большому моему удивлению, внезапно очутился среди стаи огромных акул. Столкновение с ними было крайне опасно. Утлую лодку легко можно было опрокинуть. Я вспомнил слова Джаксона, который часто говорил мне, что одного движения акулы было бы достаточно, чтобы уничтожить человека. Предостережения м-с Рейхардт тоже пришли мне на ум. Я жалел, что не послушался ее советов и выехал в открытое море. Делать, однако, было нечего; я старался сохранить спокойствие и храбро подвигался вперед, употребляя все свое искусство на то, чтобы держаться вдали от моих нежданных врагов.
Акулы сначала как будто бы не замечали моего присутствия, но, когда я очутился в самой середине их стаи, они выказали сильное возбуждение и стали собираться в кучи такими быстрыми движениями, что вода сильно заволновалась. Мне пришлось применить всю свою ловкость, чтобы удержать лодку в правильном положении.
Они ныряли, кидались из стороны в сторону и толкали друг друга крайне недружелюбно, но пока еще держались на значительном расстоянии от лодки, за что я был им весьма благодарен. Я всеми силами старался подвигаться вперед, чтобы скорее освободиться от этих неприятных соседей. Но избавиться от них было не так-то легко. Они плыли за лодкой, ныряли в воду и через минуту снова появлялись впереди меня, как бы желая заградить мне дорогу. Я продолжал грести. Акулы исчезли на минуту, но затем опять появились вокруг меня. Очевидно, они становились смелее. Это грустное открытие вызвало во мне немалый страх. Прыжки их грозили опрокинуть мою несчастную лодку, которая прыгала по волнам, как пробка.
Не один капитан, казалось, предвидел беду; альбатросы также начинали беспокоиться, да и мне стоило немалых увещаний, чтобы удержать Неро у моих ног. Акулы с каждой минутой проявляли все большую враждебность; их попытки приблизиться к нам становились все смелее, и я с трудом направлял лодку, которую вода начинала заливать. Альбатросы взмахнули крыльями и улетели на ближайший утес; Неро начал ворчать и открывать свою пасть; он, казалось, изыскивал способ освободиться из своего лежачего положения, чтобы ближе ознакомиться с надвигающейся бедой. В то время, как я уговаривал его быть спокойным, я вдруг почувствовал сильный толчок снизу; лодка поднялась одним концом на воздух и выбросила меня, Неро и весла в разные стороны.
Шум нашего падения на минуту испугал чудовищ; я быстро поплыл к утесу и уже почти достиг его, когда вдруг увидал громадную акулу, которая направлялась на меня. Мне показалось, что все пропало. Она повернулась и открыла свою громадную пасть, — еще мгновение, и она проглотила бы меня. В эту критическую минуту я увидел другой предмет, который бросился между мной и акулой и с яростью накинулся на нее. Это был Неро. Я в последний раз видел своего верного друга. Его своевременное вмешательство спасло мне жизнь и дало мне возможность добраться до утеса, где я почувствовал себя в безопасности. Я уцепился за какую-то крепкую морскую траву; ноги мои все еще почти касались воды, и мне стоило немалого труда удержаться в этом положении.
Вскоре вся стая окружила меня. Сначала акулы обратили все свое внимание на лодку и весла, но как только завидели меня, с удвоенною яростью ринулись ко мне. Я должен был поспешно поднять ноги, чтобы спасти их от двадцати открытых пастей.
Эта забава продолжалась несколько минут, которые показались мне вечностью. Ужас охватил меня. Я чувствовал, что морская трава, за которую я уцепился, начинает подаваться, и что я должен буду выпустить ее из рук. Я крикнул изо всей силы, но акулы, казалось, понимали, что я вполне в их власти. Они отказались от нападения на мои ноги, образовали вокруг меня плотный полукруг и смотрели на меня глазами, выражение которых сковывало меня ужасом.
Полный глубокого отчаяния, я начал горячо молиться, поручая свою душу Творцу. Я уже не надеялся на спасение от такой страшной и неминуемой опасности. Глаза прожорливых чудовищ насмешливо глядели на меня. Я чувствовал, что корни морской травы поддаются; малейшая борьба с моей стороны могла лишь ускорить мою гибель, и потому я вполне покорился своей участи.
В эту ужасную минуту я услыхал, что кто-то зовет меня по имени. М-с Рейхардт стояла надо мной на вершине утеса. Я откликнулся со всей силою отчаяния. Затем раздался громкий плеск воды, и я вновь услыхал ее голос, который умолял меня сделать усилие и постараться добраться до небольшого куста, который рос в расщелине утеса.
Я заглянул вниз. Акулы все исчезли, но я знал, что они сейчас вернутся, и, не теряя ни минуты, сделал последнее усилие, чтобы последовать совету м-с Рейхардт. Она спасла меня, бросив в воду большой камень, который разогнал акул. Прежде чем они успели появиться вновь, я ухватился за ветки и взобрался на утес, где был в полной безопасности.