Английский подснежник
— Оближи, любовь моя, и тогда я дам тебе остальное.
Дина сама не знала, что за безумный порыв ее охватил. Высунув розовый язычок, она собрала крем с его ладони, а когда Коби разломил пирожное и предложил ей половину, воскликнула:
— Ммм, восхитительно!
При виде перекошенного от ревности лица Виолетты и изумления в глазах Сюзанны она впервые в жизни почувствовала себя способной на все.
— А теперь мы должны вести себя хорошо, — серьезно сказала она, — а не то Виолетта нас поколотит!
Это был единственный веселый эпизод за весь предсвадебный период. Церемония оказалась невероятно скучной и мрачной, и если Коби был как всегда великолепен, то Дина, в своем вычурном платье, выглядела ужасно и сознавала это. Одна лишь Виолетта радовалась, что умудрилась придать невесте еще более нелепый вид, чем обычно.
Прием тоже наводил тоску. Все говорили речи, даже жених, который вел себя так безукоризненно, что Дина испугалась за его самочувствие. Принц Уэльский прислал ей в подарок красивую брошь, и жених с помпой приколол украшение к ее платью. Столы ломились от шампанского, и Дина пила слишком много, опасаясь того, что должно последовать за церемонией.
Ее мать, временно вернувшаяся из изгнания, прошептала ей:
— Вот это добыча, моя дорогая! Я всегда знала, что ты добьешься успеха, но все же… — она покачала головой. — Он тебя не пугает? Такая красота… и такое богатство!
И это лишь доказывало, по мнению Дины, насколько ее мать умнее Рейни и Виолетты, раз сумела почувствовать исходящую от него опасность. Девушка решила при первой же встрече спросить у Па, какого он мнения о ее муже (ее отца, естественно, на свадьбу не пригласили).
На ночь они отправились в новый дом жениха на Парк-Лейн, а утром собирались выехать в Париж. Перед уходом Рейни обменялся рукопожатием со своим свежеиспеченным зятем и объявил, что семья Фревиллей обрела не только родственника, но и благодетеля.
Коби держался очень скромно, хотя это было непросто. Все вокруг, включая Рейни, были взбудоражены его невероятным везением в карты, которое позволило ему отыграться за все прошлые поражения.
Правду не знал никто. Возможно, единственным человеком, понимающим, каким образом Коби удалось завоевать расположение своей невесты, был Хендрик Ван Дьюзен, подаривший Дине прекрасное жемчужное ожерелье и роскошное издание Гиббоновского «Заката и падения Римской империи» в переплете из телячьей кожи.
Сама невеста не думала ни о чем, кроме брачной ночи, и когда молодожены, наконец, остались наедине, отпустили дворецкого и были готовы подняться в супружескую спальню, слова мужа прозвучали для нее как гром среди ясного неба.
Коби взглянул на ее побелевшее лицо и худенькое тело, заметил, как она дрожит, как старается избегать его прикосновений. До последнего момента он и сам не знал, что будет делать, когда они наконец поженятся, но теперь с нежностью обратился к ней:
— Дина, дорогая, посмотри на меня.
Девушка повернула к нему мертвенно-бледное лицо.
— Коби? — В ее голосе звучал вопрос.
— Дорогая, я не думаю, что ты готова стать моей женой в полном смысле этого слова.
Дина закусила нижнюю губу, опустила голову и пробормотала:
— Не знаю. Но я же твоя жена.
Он обнял ее и усадил на диван.
— Да, это так, и я искренне хочу сделать тебя своей. Но при этом я хочу, чтобы ты была счастлива, и, по-моему, сейчас еще слишком рано. Ты устала и сомневаешься в себе. Ты плохо меня знаешь, и я думаю, что когда ты узнаешь меня лучше, мы сами поймем, что время настало. Но не сейчас. С другой стороны, если мои слова тебя огорчают… — Коби оставил фразу недосказанной, но девушка прекрасно поняла, что он имеет в виду.
Дина с дрожью перевела дыхание и ответила:
— По-моему, я еще не готова. Надеюсь, скоро это случится.
Для Коби это решение было одним из самых трудных, поскольку он не был уверен, что поступает правильно. Он нежно сказал:
— Я тоже на это надеюсь, Дина, потому что хочу сделать тебя не только своей женой, но и матерью наших будущих детей.
Она робко взглянула на него.
— Правда, Коби?
Коби кивнул.
— А теперь пора спать. Завтра нас ждет Париж. Думаю, тебе он понравится.
Дина сама не знала, радоваться ей или огорчаться из-за того, что они с Коби не стали… она даже в мыслях не осмеливалась дать название этому поступку. Но она испытала огромное облегчение, когда муж сказал, что готов подождать.
Однако, Париж — дело другое. Дина влюбилась в него с первого взгляда, и пронесла эту любовь через всю свою жизнь. У них с Коби были отдельные спальни в огромном доме, расположенном в предместье Сен-Жермен — самом фешенебельном районе Парижа. В первое же утро супруги отправились в маленький старинный особняк, отделенный от улицы чугунной оградой.
Они поднялись по веренице ступеней, и лакей распахнул перед ними двери изысканно обставленной гостиной, где их дожидалась пожилая седоволосая женщина.
— Маркиза де Шеверней, — пояснил Коби. — Кланяйся, милая, кланяйся.
Дина подчинилась, а когда выпрямилась, увидела прямо перед собой пару умных серых глаз.
— Миледи Грант, — произнесла маркиза, а затем обратилась к Коби, который смотрел на них обеих в напряженном ожидании. — Она очаровательна. И умна, судя по вашим рассказам. Но ее одежда… ужасна! — Она в отчаянии развела руками. — Мы должны исправить это немедленно.
Теперь заговорил Коби. Его волнение улетучилось.
— Мадам маркиза готова ввести нас в высшее общество, — сказал он. — И она позаботится, чтобы ты стала его украшением. Не так ли, мадам?
Маркиза кивнула.
— Верно, mon ami. — Она повернулась к Дине. — Дело не только в одежде. Это и волосы, и походка, и разговор. Да, будет весело, но и поработать придется как следует.
По-английски она говорила бегло, но с сильным акцентом, и Дине показалось, будто они с Коби близкие друзья. Позже девушка поделилась с ним этим впечатлением. Он пожал плечами и ответил: «Я познакомился с ней пять лет назад. Мы оказали друг другу некоторые услуги, — а затем мягко добавил, — Она никогда не была моей любовницей, Дина. Я не смог бы так поступить с тобой». И это были все его слова.
Вскоре подали кофе: горячий, крепкий и черный.
— Время не терпит, — сказала маркиза. — Как я поняла, вы приехали ненадолго, мосье Грант. Нет?
— Верно, — согласился Коби, — но я оставлю мою жену у вас на несколько недель. Я хочу, чтобы вы обучили ее как можно скорее.
Лицо маркизы опечалилось.
— Спешка не всегда бывает полезной, мой друг.
— Моя жена быстро учится, — ответил Коби. — Я хотел бы начать сегодня же утром.
Для начала они проехались к модистке на одну из боковых улочек; там их провели в салон, и молодые девушки, такие же брюнетки, как Дина, начали демонстрировать наряды.
Примерно через час Коби заметил:
— Слишком вычурно, мадам маркиза, нам нужно чуточку попроще. Наша цель — утонченная простота.
«Да ну? — удивилась Дина. — И откуда он столько знает о женской моде?» Прежде чем она успела спросить, Коби затеял спор с мадам маркизой, и в результате было решено назавтра поехать в более дорогое ателье, где для них будет устроен специальный показ. А тем временем маркиза велела им отдыхать…
Дина отдохнула. Коби — нет. Он ушел на весь вечер и вернулся, по ее мнению, очень поздно. «Как-то странно все это», — размышляла Дина. Она никогда не думала, что с ней может произойти нечто подобное. А о том, что случится утром, не могла даже мечтать.
Салон поражал своей роскошью. Они с Коби снова сидели в золоченых креслах, а мадам маркиза спорила с очень значительным человеком — кутюрье, который гораздо больше внимания уделял Коби, чем Дине.
— Американец! — восклицал он, взмахивая руками. — Мосье выглядит, как настоящий француз.
«Так и есть», — подумала Дина. Казалось, он всю жизнь одевался по французской моде. Брюки в черную и белую полоску, черный сюртук, высокий белоснежный воротник, черный галстук, очень высокий цилиндр, высокие черные ботинки на пуговицах и трость с серебряным набалдашником. Его произношение тоже было идеальным.