Великосветские игры

Она казалась сделанной изо льда и стали, и это не могло не вызвать восхищение. Уилл позвал Гиба и миссис Грей. Теперь он понимал, почему его гостья пожелала выслать из гостиной свою компаньонку.
Три дня! Три дня, чтобы решить, стоит ли жениться на женщине, которую он невзлюбил с первого взгляда и возненавидел со второй встречи. Она была хитра и коварна — иначе не догадалась бы, что Гиб станет держать язык за зубами.
Уилл не имел ни малейшего желания связываться с мисс Роуэллан, даже не мог представить себя ее мужем. Пусть поищет другого болвана!
К концу дня на Дьюк-стрит, 10, наконец появился обеспокоенный Джош Уилмот.
— А я ждал тебя раньше, Джош. Гораздо раньше.
Джош Уилмот испустил горестный вздох.
— Какая разница, Уилл? Все было кончено еще до того, как ты переступил порог Ал-ленби-хауса. Эти святоши с постными лицами набросились на меня всей сворой. Мне даже не позволили вынуть бумаги, заявив, что знают обо мне и о тебе всю подноготную. На нас натравили сыщиков. Мне сообщили, что нас обоих не упекли за решетку отнюдь не за недостатком улик — они просто не хотели публичного скандала.
— Ты мог хотя бы предупредить меня, — упрекнул Уилл.
— Предупредить? Как же! Меня держали взаперти, пока ты не покинул дом. Признайся, Уилл, мы слегка исказили истину, делая вид, что ты богаче, чем есть на самом деле. В конце концов, ты — хозяин Шафто-Холла, потомок давнего и славного рода, а бедность и стремление выгодно жениться — вовсе не преступления. Так поступали многие. Но в отличие от них нам не повезло: все открылось еще до свадьбы, а не после.
— Да, мне не повезло, это уж точно, — согласился Уилл.
— Верно, но у меня есть новости и похуже — потому я и зашел к тебе сегодня. Все твои векселя выкупил некий Джем Строу, обещая еще до конца недели отправить тебя в Маршалси. Тебе конец. Уезжай из Лондона, пока можешь.
— Обратно к руинам Шафто-Холла? — уныло уточнил Уилл. — По крайней мере в Лондоне я как-то ухитряюсь перебиваться, а что мне делать там?
В честности Джоша Уилмота можно было сомневаться, но не в его дружеских чувствах к Уиллу.
— Слушай, Уилл, я бы предложил тебе место клерка в моей конторе, но я же знаю: это не выход.
Уилл принялся возбужденно расхаживать по комнате, точно дикий зверь в клетке.
— Если бы не мои обязательства, я принял бы твое предложение. Мне осточертела жизнь, которую я веду. Я едва ухитрялся удерживаться на плаву и все время ждал волны, которая накатит и унесет меня. Так вот, эта волна уже подхватила меня.
Джош покачал головой.
— Неужели у тебя нет ни друзей, ни родных, которые могли бы помочь?
— Ни единого. Джош, ради бога, ну скажи, как жить человеку, которого с детства учили быть джентльменом и который больше ни на что не годится? Я думал, брак с Сарой…
Он вдруг осекся и отошел к окну.
— И что? — подбодрил Уилла Джош. — Что ты хотел сказать?
— Так, пустяки… — Ему вдруг пришло в голову, что Ребекка Роуэллан — его спасение. — Да! — воскликнул он, ударяя кулаком по ладони. — Да, черт побери, так я и сделаю! Если я был готов продаться, то почему же не согласился сразу? Она была права, чтоб ей провалиться! Разницы никакой. Она дала мне три дня? Да мне хватило и одного!
Джош смотрел на друга так, словно сомневался в его рассудке.
— Уилл, что с тобой?
— Не спрашивай! — ответил Уилл. — Но у меня есть выход. Нет, я не собираюсь гнить в Маршалси, Джош. Теперь моя жизнь изменится. Тяжелые времена миновали.
— Да в чем дело?
Уилл вдруг безудержно расхохотался.
— Джош, я женюсь на женщине, которая гораздо богаче Сары Алленби, и на этот раз мне не откажут в последнюю минуту. Приглашаю тебя на свадьбу! — При виде отвалившейся челюсти Джоша он рассмеялся еще громче. — Приди в себя, Джош! Ты снова будешь моим поверенным и моим шафером. Алленби искусают себе локти, узнав, что я женился на Ребекке Роуэллан!
Джош взял его за плечи.
— Смотри мне в глаза, Уилл, и говори правду: ты рехнулся?
— Нет, я в здравом рассудке, Джош, уверяю тебя! Можно даже сказать, что я вдруг образумился. Завтра днем я зайду к тебе в контору и все объясню.
Джош не стал допытываться, в чем дело: он ушел, покачивая головой и бормоча себе под нос, что бедность сводит людей с ума.
Оставшись в одиночестве, Уилл сел и задумался о завтрашнем разговоре с мисс Ребеккой Роуэллан. Лишь бы она не передумала!
Мисс Ребекка Роуэллан не отказалась от своих намерений и не предпочла мистеру Уиллу Шафто другого. Она не сомневалась, что он согласится на все ее условия, как только хорошенько обдумает предложение.
Прежде чем решиться на такой шаг, Ребекка отправила по следам Уилла сыщиков, которые поработали лучше нанятых Джоном Алленби. Ей удалось узнать, какую жизнь вел Уилл в Лондоне, о его денежных затруднениях — но ни слова о том, на что он прожил в столице целый год. Нортумберлендский период жизни Уилла тоже остался для нее темным пятном: жители деревни наотрез отказались отвечать на вопросы ее посыльного. Преданность хозяину заставляла их держать языки за зубами и отвергать вознаграждение, которое предлагал подозрительный незнакомец. Сыщик сумел лишь выведать, что старший мистер Шафто был азартным игроком, который проигрался в пух и прах, а потом застрелился. После его смерти вся семья покинула Шафто-Холл.
Однако мисс Роуэллан вполне удовлетворилась собранными сведениями. Судя по всему, мистер Уилл Шафто был один как перст и пребывал в отчаянном положении. Ребекка не сомневалась, что он нанесет ей визит — если не сегодня утром, то на следующий день.
Но Уилла опередили двое других посетителей, прибывших вместе, — мистер Бокур и мистер Хедли Бокур, его сын. Ни того, ни другого Ребекка не желала видеть, но этикет не позволял захлопнуть перед ними дверь. В конце концов, они приходились Ребекке дальними родственниками, а мистер Бокур — еще и опекуном.
Увидев на пороге гостей, Ребекка поднялась, держась холодно и учтиво.
— Мистер Бокур, — приветственно произнесла она и удостоила его сына кивком.
— Просто «дядюшка», — поправил гость с улыбкой, а его сын попытался поцеловать Ребекке руку. Но она вовремя отстранилась.
— Не совсем так, — сдержанно поправила Ребекка. — Вы просто выросли вместе с моей покойной матерью. Между нами нет кровного родства.
— Полно, полно, дорогая! Не будь мы родственниками, я не стал бы твоим опекуном.
— Вам известно, что это было сделано вопреки моему желанию. Чему обязана вашим визитом?
Ребекка опустилась в кресло, гости тоже уселись. И отец, и сын Бокуры всегда стремились произвести впечатление щеголей. На Ребекке же было одно из ее строгих платьев — на этот раз тускло-синее.
— Сегодня вы очаровательны, кузина, — заявил Хедли, разглядывая ее в лорнет, — впрочем, вы всегда неотразимы!
Мисс Роуэллан не ответила ему, а повторила вопрос о цели визита.
— Дорогая, ты сама прекрасно знаешь, зачем мы явились, — с отеческой укоризной отозвался мистер Бокур. — Об этом деле мы уже не раз говорили с тобой. Тебе двадцать пять лет, ты богатая наследница и до нынешнего сезона наотрез отказывалась выезжать в свет. Тебе давно следовало бы выйти замуж, ты просто обязана найти себе мужа, который управлял бы твоими владениями и распоряжался финансами. Мы с твоей покойной матушкой решили, что ты должна выйти замуж за моего сына Хедли.
При упоминании его имени Хедли встал и поклонился.
— Я тоже мечтаю об этом, — невпопад выпалил он. Эту фразу Ребекка слышала уже сотни раз.
Мисс Роуэллан сомневалась, что ее мать и вправду желала подобного брака: она недолюбливала мистера Бокура, который стал опекуном ее дочери после скоропостижной смерти брата ее отца, а также его родителей. У Ребекки не осталось близких родственников — за исключением мужчины, который сейчас сидел перед ней и, располагая весьма скромным состоянием, давно мечтал женить на Ребекке сына.
Ребекка не знала, кто из Бокуров вызывает у нее более острую неприязнь — отец или сын. Она холодно улыбнулась.