Викинг

— Нет, пусть он умрет, сражаясь со своим главным врагом.
— С каким? — сверкая глазами, спросил король.
— С морем?
— Море ему скорее друг, чем враг. Но он мог бы сражаться с его обитателями.
Мой лоб покрылся потом.
— Например, с крабами в канаве с помоями? — спросил я.
— Какое великолепное предложение. В стене, выходящей к реке, есть разваливающаяся башня еще времен римлян. Ее основание уже затоплено водой. Мы бросаем в нее тела преступников, воров и шпионов. С приливом туда забираются сотни мелких морских хищников: морских змей, крабов, подрастающих осьминогов и скатов. Сейчас там, наверное, все кишит ими. Угощение бросили всего два дня назад.
Я кивнул, так как голос не повиновался мне. Король задумался, теребя свою золотую цепь. Затем его лицо просветлело и вновь приняло гордое выражение.
— Оге, если станет известно о твоем участии в поимке Рагнара, то у тебя на родине появится много врагов?
— Конечно, — ответил я.
— Я это предвидел. Здесь собрались только истинно преданные мне люди, и они подтвердят всем то, что мы порешим. Мир знает, что Рагнар, бич христиан — наш заклятый враг. Пусть будет так, будто его «Великий Змей» оказался у нашего побережья, чтобы, скажем, произвести разведку перед будущим нападением. А нам удалось захватить всю команду и казнить.
— Слух об этом пройдет далеко, и, возможно, остальные английские короли признают твое превосходство, — сказал один из эрлов.
— А возможно, навлечет целое нашествие викингов во главе с его сыновьями, — предположил другой.
— Пусть приходят, если осмелятся, — хмыкнул Аэла. — Никто не сравнится с их отцом, и потом путь от северных земель до нас слишком далек, чтобы перевезти большое войско.
— А может, Оге, ты сам хочешь покарать его? Это было бы справедливо. Ну что, сжечь его, повесить, колесовать? А может, ты пронзишь его мечом? Или все же живым в воду, на съедение морским тварям?
— Там глубоко?
— При таком приливе футов семь.
— Я отвечу тебе, Аэла, только сперва поговорю с Рагнаром на его языке.
Неожиданно Китти положила свою маленькую желтую руку на мое плечо.
— Что сказал тебе король? — спросила она.
— А твое какое дело?
— Я вскормила тебя и имею право спрашивать.
— Он хочет, чтобы я выбрал Рагнару казнь.
— Прошу тебя, предоставь это право королю.
— Он сам отверг Моргану, так что мне не за что платить ему. А убить Рагнара я могу и должен.
— Умоляю тебя, Оге, откажись, пусть решает король!
— Что с тобой, Китти? Ты забыла канаву с помоями?
— Я прошу тебя на коленях…
Она рухнула на пол. У меня потемнело в глазах, и я один рывком поставил ее на ноги.
— Больше никогда не делай так, — прохрипел я.
— Я только пыталась спасти твою душу от ужасного проклятия.
— Ты можешь мне объяснить, в чем дело?
— Если бы я знала. Я только чувствую опасность, но не вижу ее.
— Что бы это ни было, это моя судьба.
Китти шагнула назад. Я повернулся и обратился к Рагнару:
— Ты помнишь свой удар доской с железным шипом?
— Да, отлично, — улыбнулся Рагнар.
— Этот долг был уплачен, когда тебя на веревке тащили за лодкой.
— Все правильно.
— В самом начале ты купил меня за сломанный моржовый клык, но я думаю, что окупил его, работая в поле.
— Да, сполна.
— Тогда осталось уладить только вопрос с канавой, куда ты бросил меня на съедение крабам.
Говоря это, я словно вновь ощутил ледяное кольцо воды.
— Я готов. — Рагнар посмотрел мне прямо в глаза.
— Все, что я могу придумать — это кинуть тебя в развалившуюся башню в реке, куда кидают трупы преступников и где собираются морские змеи, скаты и молодые осьминоги, чтобы пожрать мертвечину.
— Ты собираешься отправить меня туда живым?
— Конечно.
— В цепях или без?
— Мои руки и ноги были связаны, но если тебя бросить в кандалах, то ты быстро утонешь. Христианские священники назовут это милосердным.
— Мы с тобой викинги. Что нам до христиан? Спроси, есть ли на башне крыша?
Я перевел вопрос Аэле, хорошо понимая, зачем Рагнар задал его.
— Нет, крыша рухнула год назад.
— Крыши нет, — сказал я, — и крылатые создания могут влетать и вылетать свободно.
— Так каково ваше решение? — хрипло спросил Рагнар.
Я старался не обращать внимания на его тон, на капли пота на лице. Я смотрел прямо в его яростные голубые глаза.
— Я не пощажу тебя. Но так уж заведено, чтобы молодой викинг пожелал старому умереть, сражаясь, как бы он его ни ненавидел.
— Истинная правда. Ни друг, ни враг не может пожелать норманну большего.
— Что ж, всякие там скаты и змеи — отвратительные создания, которые питаются падалью, и я не друг им. Так что чем больше их умрет, тем лучше. Я освобожу тебя от оков, бросая туда. Затем я кину тебе какое-нибудь оружие.
— Многие из этих тварей умрут, уверяю тебя, — ответил Рагнар, глубоко вздохнув.
Когда я спросил Аэлу, нет ли где под рукой какого-нибудь ржавого или сломанного меча, он задумался, словно не слыша. За него ответила Энит:
— В моих покоях есть старый меч, принадлежавший деду моей матери. Он наполовину съеден ржавчиной. Зачем он тебе понадобился?
— Чтобы отдать Рагнару для его последней битвы.
— Не думала, что он послужит такому. Но ничего не имею против. Одна из моих женщин принесет его.
Вскоре древнее оружие легло в мою руку. Меч был легок и удобен, а выцветший металл на рукояти вполне мог оказаться золотом. Несмотря на ржавчину, покрывавшую голубоватую испанскую сталь, и деревянную головку эфеса, я подумал, что его нетрудно будет привести в хорошее состояние.
— Мне он нравится, и я бы купил его, будь у меня требуемая сумма, — сказал я.
— Я не продам, но подарю его тебе после того, как им воспользуется Рагнар.
— Мы достанем его, Оге, когда будет отлив, — предложил Аэла. Затем мы вышли на террасу, возвышавшуюся над водой футов на шесть и обнесенную каменной стеной. Одна из башен в самом деле была без крыши, с зияющей дырой внизу. Я подумал, что тут могла бы жить морская ведьма. Забравшись внутрь и посмотрев вверх, мы увидели странное восьмиугольное небо. Прямой солнечный свет редко попадал на воду, но он пробивался сквозь дыру, придавая воде бирюзовый цвет. Поверхность воды была неподвижна, но, вглядевшись, я заметил множество неясных теней у дна. Большинство из них было неподвижно, некоторые плавно скользили, а в углу, то поднималось, то опадало что-то похожее на водоросли.
— Становись на край, Рагнар, — скомандовал я.
— Я твой пленник и повинуюсь тебе, — ответил он.
— Вряд ли твари нападут на тебя сразу, так что ты успеешь подхватить меч.
— Времени будет немного, — заметил он, вглядываясь вниз, — но вполне достаточно.
— Аэла, ты прикажешь своему оружейнику сбить цепи?
— Да, мои воины будут стоять позади него с копьями. Я перевел это Рагнару.
— В этом нет необходимости, — ответил он. — Мне суждено принять смерть от тебя, и если я стану сопротивляться судьбе, значит, в меня вселился какой-то злой дух и лишил меня разума. Тогда пусть саксонка заколет меня своим кинжалом в спину, чтобы я принял смерть от руки женщины.
Вскоре Рагнара освободили от оков. Никто из стоявших вокруг, даже король, не проявлял нетерпения. Только на дне ямы наблюдалось заметное оживление.
Англы стояли группой, мои спутники выстроились полукругом. Так уж вышло, что мы с Рагнаром оказались бок о бок.
— Прощай, Рагнар Лодброк, — еле слышно сказал я.
— Прощай, Оге Кречет, — ответил он.
— Столкни его вниз, Китти! — Ведь и меня сталкивал в канаву не сам Рагнар, а Отто Одноглазый.
— Один! Один! — воззвал Рагнар, но Китти колебалась, закрыв лицо руками.
— Нет, ты не возьмешь груз на свою душу, — сказал я, поняв ее состояние. — Это моя судьба!
Затем с криком:
— Один! Один! — я столкнул его с края.