Гавань ветров

Эмберли уже скрылся где-то вдали, и только маяк Кульхолла на горизонте указывал ближайший остров. Скоро исчез и он, и вокруг не осталось ничего, кроме неба и моря. Лишь где-то позади на фоне шторма, пытаясь настичь ее, летел Корм. Марис обернулась, и — показалось или нет? — он стал меньше. Отстает? Корм — опытный летатель, это она знала хорошо. Не раз он выступал за Западных на состязаниях, в то время как ей участвовать не разрешали… И все же разрыв между ними увеличивался.
Еще раз сверкнула молния, и через несколько секунд над морем прокатились зловещие раскаты грома. Из воды откликнулась сердитым рычанием сцилла, услышав в небесном громе вызов соперника. Но для Марис это означало другое — она поняла, что шторм проходит стороной. В то время как она летела на северо-запад, шторм отдалялся к западу: так и так ей надо уходить от шторма. Что-то радостно взыграло в ней, она резко развернулась, закружила, вычертила петлю, с наслаждением перескакивая из одного потока в другой, как воздушный акробат. Ветер покоряется ей, и ничего плохого уже не может случиться!
Тем временем Корм сократил разрыв, и когда Марис, закончив очередную петлю, начала набирать высоту, она увидела его совсем близко и услышала его голос. Он кричал, что она не сможет нигде приземлиться, что она теперь изгнанница с краденными крыльями. Бедный Корм! Он еще не знает ее замысла.
Марис спланировала почти к самой воде. Волны катились в нескольких футах от ее ног, она уже чувствовала на губах вкус соли. Корм хотел уничтожить ее, загнать в воду… Что ж, сейчас она совсем беззащитна. Все, что ему нужно, — это догнать ее и спикировать. Но теперь Марис знала, что Корм не может ее настичь, как бы он ни старался, и к тому времени, когда она вышла из-под навеса тяжелых облаков в чистое ночное небо, он был лишь маленькой точкой далеко позади. Звезды отражались в серебре ее крыльев, и Марис летела вперед, пока Корм не пропал из виду. Убедившись, что не может найти в небе яркую полоску его крыльев, она набрала высоту и повернула на юг в уверенности, что Корм будет слепо продолжать полет в прежнем направлении, пока не сдастся и не вернется на Эмберли.
Крылья!.. Звезды над головой… Полет захватил ее, и на какое-то время в душе воцарилось спокойствие.
Через несколько часов вдали показались огни Лауса, яркие маяки на вершине Старой Крепости. Марис чуть свернула, и вскоре перед ней раскинулась громада полуразрушенного древнего замка, мертвого, если не считать огней маяка. Она облетела замок и направилась к песчаной косе на юго-западе маленького скалистого острова. На Лаусе не так много жителей, чтобы дежурить на посадочной полосе, но как раз сегодня Марис это устраивало: никто не будет задавать вопросов. Никем не замеченная, она мягко приземлилась, подняв фонтаны песка, и высвободилась из крыльев.
В конце площадки у самой прыжковой скалы ютился маленький, простой домик Дорреля. На стук никто не откликнулся, Марис вошла и позвала Дорреля по, имени. Дом безмолвствовал. Мимолетное разочарование тут же сменилось испугом. Где он? Как долго его не будет? Что если Корм догадается, где она, и застанет ее здесь до возвращения Дорреля?
Марис запалила лучину от еще горячих углей в очаге, зажгла свечу и оглядела комнату, пытаясь понять, куда и надолго ли отправился ее друг. Ага! Всегда аккуратный Доррель оставил на столе крошки рыбного пирога. Она заглянула в дальний угол комнаты: Анитры тоже не было на обычном месте. Значит, Доррель где-то охотится со своим ночным соколом.
Надеясь найти его поблизости, Марис опять поднялась в воздух и вскоре обнаружила Дорреля в западной части острова на скале посреди мелководья. Сложенные крылья висели у него за спиной, Анитра сидела на вытянутой руке и доедала кусок рыбы, которую, очевидно, только что поймала. Доррель о чем-то «разговаривал» с птицей и заметил Марис, лишь когда она, пролетая над скалой, на секунду закрыла от него звездный свет.
Доррель смотрел, как она кружит, опасно низко, и на мгновение Марис показалось, что он ее не узнает.
— Доррель! — крикнула она срывающимся от волнения голосом.
— Марис? — На его лице отразилось удивление.
Она развернулась и поднялась выше.
— Выходи на берег. Мне нужно с тобой поговорить.
Доррель кивнул, резко поднялся и подбросил птицу в воздух. Анитра неохотно выпустила из когтей рыбу, легко взмыла в небо, взмахнув бледными белесыми крыльями, и закружила там, ожидая хозяина. Марис повернула к посадочной площадке.
На этот раз она снизилась слишком быстро и неловко упала, расцарапав колени. Напряжение, кража, ночная погоня, усталость, столько дней без полетов, удивительная смесь боли, волнения и радости свидания с Доррелем — все это, естественно, сказалось на ней, и теперь она просто не знала, как себя вести дальше. В ожидании Дорреля она занялась крыльями, заставляя себя механически повторять знакомые движения, не в силах думать ни о чем важном. Из ссадин на коленях стекали струйки крови, но Марис не обращала на это внимания.
Наконец приземлился Доррель, плавно и легко. Он был удивлен ее внезапным появлением, но не позволил эмоциям отвлечь его в воздухе и опустился на песок, как всегда, безукоризненно. Для него это было больше, чем предмет гордости, это врожденное чувство, полученное в наследство вместе с крыльями. Увидев, что он снял крылья, Анитра тут же уселась к нему на плечо.
Протянув руки, Доррель сделал шаг навстречу Марис. Птица громко закричала. Он хотел обнять Марис, но она неожиданно подняла с земли сложенные крылья и сунула в его протянутые руки.
— Вот, — сказала она. — Сдаюсь. Я украла эти крылья у Корма и теперь сдаю их тебе и сдаюсь сама. Я прилетела, чтобы просить тебя созвать Совет, потому что ты летатель, а я нет. Ведь только летатель может это сделать.
Доррель уставился на нее так, словно его внезапно пробудили от тяжелого сна и он еще толком ничего не понимает. Марис, чувствуя смертельную усталость и досаду, добавила:
— Я объясню. Пойдем домой. Мне надо отдохнуть.
Путь был не близкий, но почти всю дорогу они шли молча, не касаясь друг друга; Доррель лишь спросил:
— Марис… Ты что, на самом деле… украла?..
— Да, на самом деле, — отрезала она. Потом вдруг вздохнула, сделала движение, словно намереваясь взять его за руку, но остановилась. — Прости, Доррель; Я не хотела… Я устала и, наверно, просто боюсь… Никогда не думала, что встречусь с тобой вот так…
Дальше они шли молча. Доррель не задавал вопросов, и только Анитра у него на плече бормотала и вскрикивала, недовольная столь кратковременной охотой. Уже в доме Марис забралась в большое мягкое кресло, расслабилась и постаралась успокоиться. Наблюдая, как Доррель занимается привычными хлопотами, ей и в самом деле стало немного спокойнее. Тем временем Доррель посадил Анитру на насест, закрыл занавеской (другие одевают на своих птиц колпаки, но он этого не одобрял), развел огонь в очаге и подвесил котелок с водой.
— Чай?
— Да.
— Я положу ягод керри вместо меда. Тебе будет полезно.
— Спасибо. — Марис снова почувствовала прилив теплых чувств к нему.
— Хочешь переодеться? На вот мой халат.
Она отрицательно покачала головой — совсем не хотелось двигаться и что-то делать, — потом заметила, что Доррель, нахмурясь, озабоченно смотрит на ее чуть прикрытые короткой юбочкой ноги.
— Ты поранилась. — Он наполнил миску теплой водой, принес чистую ткань, мазь и опустился перед ней на колени. Прикосновения влажной ткани осторожно, словно нежный язык, смывали засохшую кровь.
— Не так уж и страшно, небольшие царапины на коленях, — бормотал Доррель, не прерывая работы. — Наверно, неудачно приземлилась.
Его близость и мягкие прикосновения взволновали Марис, и вдруг напряжение, страх и усталость куда-то исчезли. Рука Дорреля поднялась чуть выше и задержалась.
— Дорр… — произнесла она тихо, почти лишившись дара речи.
Доррель поднял голову, их глаза встретились, и наконец Марис пришла в себя.