Банкирша

— Что ты собираешься делать? — безразлично спросил он, когда мы достигли лужайки.
— Я не готова говорить об этом. Я не хочу ссориться. Я очень устала за последние дни.
— Лена, я приехал сказать, что мы получили заказ для Зеленодольска.
— Поздравляю.
Я была действительно рада, но у меня не было сил на проявление эмоций. Его присутствие мешало мне. Я хотела остаться одна.
— Спасибо. Это во многом и твоя заслуга.
— Вот как?
У меня не было слов и не было желания говорить.
Его лицо вспыхнуло от гнева, но ему пока удавалось сдерживаться.
— Ты могла бы проявлять больше интереса к делам мужа.
Момент показался мне подходящим.
— Хорошо, что ты заговорил об этом. Если помнишь, в основе нашего союза лежало мое обещание Академику оформить с тобой фиктивный брак.
— И что? — насторожился Скоробогатов.
— Я выполнила свое обещание?
Он кивнул, не сводя с меня потемневших глаз.
— Ну вот, теперь, я считаю, самое время союз расторгнуть…
— Объясни доходчиво, о чем ты говоришь?
— Не притворяйся. Я считаю, что пришло время оформить развод.
— Это с чего вдруг я должен разводиться?
— Не вдруг. Я больше не хочу.
— Чего ты не хочешь?
— Играть в эти игры.
— Какие игры? Ты можешь сказать прямо, что случилось? Ты рассердилась из-за квартиры? Ладно. Хочешь, куплю новую? Не хочешь. Я звонил в фирму, они обещали за два дня восстановить твою спальню и кабинет.
И этого не хочешь? Чего тебе вообще надо? Чтоб я сдох?
Он еще не кричал, но в его обычно поразительно чистом голосе появилась легкая хрипота, предвестница бури.
Я отвернулась, чтобы не видеть, как его лицо искажается от гнева.
Он схватил меня за плечи и повернул к себе, не давая отвести лицо.
— Если ты еще раз, даже в шутку, назовешь наш брак фиктивным, я…
Он замялся, придумывая угрозу пострашнее. Трудность заключалась в том, что господин Скоробогатов очень ответственно относится к словам и, если что-то пообещал, всегда выполняет.
Я пришла ему на помощь:
— Ты делаешь мне больно…
Но он не хотел менять тему разговора и не хотел меня отпустить, поэтому и моей реплики услышать не захотел.
— Наш брак никогда не был фиктивным, что бы ты ни придумывала. У нас совместное имущество и супружеские отношения.
— У нас нет совместного имущества и нет супружеских отношений. Мы просто вместе работаем и иногда вместе спим.
— Прекрати! — Вот он и заорал. — Все, что у меня есть, оформлено в совместное владение. А сплю я с тобой потому, что ты моя жена?
Он вдруг осознал, что орет прямо в мое испуганное лицо. Замолчал, помотал головой, укоризненно взглянул на меня.
Вдруг он опустился на траву и, дернув меня за руку, усадил рядом. Заговорил, глядя перед собой и теребя крепкими пальцами "сорванную травинку:
— Я думал, не переживу этой истории. Вернулся из Питера, тебя нет. Юра говорит: два дня назад улетела в Женеву. Зачем? Почему? Звоним в отель — нет. Олег сел на телефон, обзвонил что мог — нет, не было и слыхом не слышали. Куда делась? Что делать?
Где искать? Как? Бергману звонить нельзя. Там такие деньги… Засветим мужика, его могут просто убрать. Я начал сходить с ума. Счастье, у Олега был билет и виза. Он ведь должен был с тобой лететь. Как тебе пришло в голову, что я тебя одну отпущу? Олег улетел, сумел связаться с Бергманом. Звонит мне: жива, здорова, в клинике. Я успокоился. А тут это похищение.
У меня ведь нет никого, кроме тебя. Мне любить больше некого. Да я и не хочу. Если правду, я и детей бы не хотел. И родителей. Я потому вчера и завелся из-за Ляльки.
Потом всю ночь не спал, все думал: что случилось? Почему ты так к моему подарку отнеслась? И не понял.
Мы как-то с тобой об этом не говорили. Вроде это само собой разумеется, а мы уже не очень молодые для признаний. Я тебя люблю. И знаешь, если честно, всегда был уверен, что ты меня любишь. Просто ни разу не усомнился.
А вчера… Я все вспоминал. Всю нашу жизнь с тобой. День за днем. И у меня твой образ все время распадался. Вот ночью: нежная, любящая, открытая, вся моя до капельки. А вот днем: спокойная, ироничная, преданная, надежная, но отстраненная, чужая. Я измучился. Мне в голову не приходило, что мы можем расстаться. И твои слова о разводе обухом по голове.
Так что уясни: я сделаю все, что хочешь, буду таким, как скажешь, но ни о каком разводе не помышляй. Это ясно?
— Ясно, — кивнула я, чувствуя, как вся моя растроганность, вызванная его признаниями, улетучилась. Осталось только желание поставить на место зарвавшегося собственника. — Хорошо. Я согласна признать наш брак состоявшимся фактически, другими словами, законным. И что, тебе кто-то сказал, что такие браки нерасторжимы?
Поговорю с Яковлевым и подам на развод.
— Даже не думай об этом. Никакого развода!
— Посмотрим. Ну а поскольку ты не желаешь вести себя цивилизованно и прибегаешь к угрозам, я и работать у тебя не буду. Заявление напишу прямо сейчас.
Я встала. Он тоже вскочил и снова схватил меня за плечо.
— Делай что хочешь. Раз тебе шлея под хвост попала.
Я поморщилась. Он криво усмехнулся. Его лицо побледнело, глаза холодно поблескивали.
— Но пока ты еще у меня работаешь, изволь выполнить задание.
— Последнее, — секунду помедлив, согласилась я.
Мне не хотелось враждовать с господином Скоробогатовым. Силы ведь явно не равные.
К тому же мою непримиримую позицию ослабило то, что сейчас, когда он стоял близко и я чувствовала на плече его руку, все мое истосковавшееся по нему тело устремлялось к его телу, излучающему мужскую силу, знакомому и желанному. Больше всего хотелось обхватить его руками и прижать лицо к сильной теплой шее.
Видно, я чем-то выдала себя, потому что Костино лицо вдруг стало открытым и нежным. Он порывисто обнял меня и, прижав к себе, зарылся лицом в волосы.
Я дала себе немножечко понаслаждаться, потом высвободилась, правда, достаточно мягко.
— Ну хорошо. Что я должна сделать?
Костя огорченно поморгал колючими черными ресницами.
— Я хочу устроить небольшую вечеринку.
— Сколько человек?
Он что-то прикинул в уме.
— Человек двадцать. Или чуть больше.
Теперь наши голоса звучали спокойно. Мы занимались привычным делом, хорошо понимали друг друга и смогли расслабиться.
— — Куда ты хочешь их пригласить?
— Не знаю. Но не в ресторан. Хотелось бы по-домашнему.
— А что, если здесь? С ночевкой.
— Неплохо. Мне нравится. Дом в порядке. Места много. Сад.
— Я могу попросить Таньку остаться. Она мне поможет, потом с нами повеселится.
— Я сам с ней поговорю. Что тебе еще надо?
— Дай сообразить. Вера Игоревна будет? А Генка с Мариной? Ну, тогда я продиктую Вере список продуктов, они с Мариной приедут пораньше, и мы все сделаем.
* * *
— Таким образом, после размещения заказа на этих двух предприятиях постоянную оплачиваемую работу получат еще почти двадцать тысяч человек. А значит, в двух городах, вся инфраструктура которых ориентирована на эти заводы, снова начнется жизнь.
Голованов тряхнул седеющей головой, окинул взглядом присутствующих и сел в кресло. Скоробогатов кивнул в сторону Геннадия Яковлева, тот встал и заговорил, сверяясь с записями в блокноте:
— С начала года нам удалось получить заказы иностранных производителей и разместить их на предприятиях на общую сумму…
Он прочитал цифру из блокнота, и собравшиеся одобрительно переглянулись.
— Это соответствует годовому бюджету Москвы, — заметил Кротов и обеспокоенно обратился к Голованову:
— Где гарантия, что деньги пустят на дело, а не разворуют?
— Мы и размещаем заказы только на тех предприятиях, где руководители — наши люди.
Кротов кивнул. Яковлев, пошуршав своими записями, продолжал:
— Привлечение иностранных инвестиций не самоцель, а способ раскрутить процесс восстановления промышленности. Наш следующий шаг — налаживание надежных связей между всеми производителями. Кроме того, необходимо срочным порядком внедрить новые технологии, что позволит вывести первую группу наших производителей на внутренний и мировой рынки.