Мой дорогой

– Черт побери, кто там шляется? – услышала Эсмеральда хриплый, грубый голос.
Она приоткрыла глаза и чуть не закричала, увидев устремленный на нее взгляд Билли.
– Мама? – прошептал он.
– Ах ты, бедняга, – пробормотала девушка, – у тебя начинается бред от температуры!
Вряд ли стоило ему сейчас объяснять, что его мать давно умерла.
– Все хорошо, дорогой, – нежно сказала она, гладя его по влажным волосам. – Мама здесь, рядом.
Она даже позволила себе запечатлеть материнский поцелуй на его полыхающей от жара щеке. Когда она подняла голову, Билли смотрел на нее с нескрываемым удивлением. Пока Эсмеральда пыталась понять, что происходит, он сомкнул руки у нее на талии и приподнял с неожиданной силой. В полном замешательстве Эсмеральда поднялась.
Билли, пошатываясь, встал на колени и громко крикнул:
– Мама! Это я, Билли! Я ранен, мам. Серьезно ранен! – Спотыкаясь, он сделал несколько шагов и снова упал. – Мне нужна твоя помощь. Ты мне очень нужна!
У Эсмеральды голова пошла кругом. Когда он рассказывал ей о своей семье, она поняла, что его мать умерла. Получалось, что девушка заблуждалась.
Она безмолвно шевелила губами, произнося молитву, когда раздался новый выстрел.
– Убирайся к черту с моей земли, парень, или я набью тебе живот свинцом!
И вдруг странное спокойствие овладело Эсмеральдой. Она вытащила из кобуры Билли пистолет и решительно направилась к дому.
– Не проси ради меня, – простонал он сквозь стиснутые зубы.
Эсмеральда и не думала унижаться до просьб. Она поднялась по ступенькам веранды, где в неясном свете стояла крупная женщина с нацеленным на нее дулом. Предпринимать что-либо было уже поздно.
– Уильям Дарлинг ваш сын? – выкрикнула Эсмеральда.
Никакого ответа. Лишь струйка светлого табачного дыма в темноте.
Девушка подняла руку с пистолетом и настойчиво повторила свой вопрос.
Таинственная фигура хранила молчание. Пальцы Эсмеральды уже сводило судорогой, когда наконец раздался угрюмый голос:
– У меня нет сыновей. Все они умерли во время войны.
– Ошибаетесь, мэм. Все ваши ребята живы.
Темная фигура безразлично повела плечами.
– Какое это имеет значение? Для меня они все равно что умерли.
Эсмеральда в отчаянии кивнула в сторону Билли.
– Вот этот ваш сын действительно умрет, если ему срочно не оказать помощь! Вы сделаете это или хотите, чтобы я похоронила его на вашей земле?!
Женщина перевела взгляд на Билли. Он все еще стоял на коленях, глаза его лихорадочно сверкали. При лунном свете темные пятна крови на его белой рубашке казались черными.
– Сдается мне, что он уже сам вырыл себе могилу! – пробормотала женщина. Эсмеральда сокрушенно вздохнула.
– У меня был очень тяжелый день, мадам. Не испытывайте мое терпение. Или вы сейчас отойдете в сторону и позволите мне внести его в дом, или мне придется стрелять в вас!
Женщина усмехнулась:
– Что ж, я почти не сомневаюсь, что вы способны это сделать.
Вместо ответа Эсмеральда оттянула курок.
Какое-то время мать Билли стояла неподвижно, раздумывая, как следует поступить. Наконец она опустила ружье, прислонила его к столбику веранды и вышла из тени. Эсмеральда испуганно попятилась.
Мать Билли оказалась настоящей великаншей, ростом не меньше шести футов. Мощные мускулистые руки, могучий торс. На голове – длинные спутанные космы тусклого цвета. Ее широкое лицо с грубыми чертами казалось застывшей маской.
– Можете внести его, – сурово сказала женщина. – Но предупреждаю, вам придется самой ухаживать за ним. – Трубка вспыхнула в темноте и осветила твердый подбородок и безжалостную линию рта. – Я не собираюсь тратить силы и чинить его, чтобы он снова сбежал.
Их внимание привлек неожиданный шорох травы и странный булькающий звук. Билли не было видно.
– Что вы наделали, старая злобная карга! – яростно закричала Эсмеральда. – Пока вы здесь со мной препираетесь, ваш сын умирает!
Подхватив юбку, она стремглав бросилась к лежащему в траве Билли и опустилась рядом с ним на колени. Он лежал на спине, одной рукой прижимая повязку на груди, а другой держась за бок. Его прекрасное лицо было искажено агонией.
– Дыши, Билли! О, пожалуйста! Ты должен постараться, умоляю тебя! – кричала обезумевшая от горя Эсмеральда.
Он открыл глаза и со свистом втянул в себя воздух. И только тогда она поняла, что он вовсе не умирал… Он смеялся! Смеялся так сильно, что слезы катились из глаз.
Эсмеральда резко отдернула руки, смущенная и рассерженная на него за то, что он так напугал ее.
Глаза Билли ослепительно сверкнули в темноте. Он наконец успокоился.
– Теперь я точно знаю, – сказал он, нежно коснувшись рукой щеки Эсмеральды, – что вы именно та девушка, которую я всегда мечтал привести домой и познакомить с моей мамой!
 
17
Жарким субботним полднем обитатели Каламити были потрясены невиданным зрелищем. В их жалкий пыльный городок торжественно въехала роскошная карета.
Прятавшийся в прохладном сумраке конюшни Донли Эзелл стоял в дверях и взглядом знатока провожал глазами шестерку великолепных, серых в яблоках, лошадей. Старая матушка Шивели не могла отвести затуманившегося взора от кучера, важно восседавшего на козлах в алой ливрее и напудренном парике. По ее сморщенному лицу бродила задумчивая улыбка.
– Как он похож на того красавчика, который ухаживал за мной, когда мне было шестнадцать лет! – воскликнула она, обращаясь к своей старой подруге Мод.
– Смотри, мама! – с восторгом закричала какая-то малышка, так сильно дернув мать за руку, что та чуть не выронила решето с яйцами. – Это же король Нью-Мехико! – Девчушка указала на гербовый щит Уиндхемов, тщательно выписанный золотом на черной лакированной дверце.
Сидевшая в карете Анна раздраженно опустила занавеску. Она чувствовала себя совершенно ужасно от непривычной жары и всепроникающей пыли.
– Надеюсь, ты доволен, Реджинальд! Вряд ли мы привлекли бы больше внимания, если бы прибыли в тыкве, запряженной шестеркой белых мышей!
Ее брат сидел напротив, откинувшись на подушки, и тоже изнывал от зноя. Его белоснежная рубашка потеряла первоначальную свежесть. Анна взглянула на него с сочувствием, но решила промолчать, так как брат стал очень раздражительным с тех пор, как они покинули любимую Англию.
Тяжело дыша, он то и дело промокал пот, струившийся по раскрасневшемуся лицу и блестящей лысине.
– Просто возмутительно, что в этой глуши не подают чай в пять часов. Мне и так пришлось пожертвовать чуть ли не всеми удобствами.
Анна лениво обмахивалась веером.
– Вот из-за твоей привычки к роскоши мы и потратили массу драгоценного времени на погрузку этой проклятой кареты сначала на пароход, а потом на поезд. Лучше бы мы употребили его на розыски Эсмеральды!
Стряхнув с себя оцепенение, Реджинальд гневно стукнул тяжелой тростью по полу кареты.
– Я уже говорил тебе, что не намерен везти свою единственную внучку в Англию в какой-то повозке, запряженной дохлыми мулами!
Их взгляды встретились, затем оба отвели глаза в сторону, скрывая друг от друга тревогу. Что, если они уже опоздали? Что, если Эсмеральда уже встретилась с человеком, о котором сообщала в своем письме? С человеком, который, возможно, был убийцей ее брата. Анна содрогалась при мысли о том, что мог сделать этот жестокий негодяй с ее невинной племянницей.
Не в состоянии и дальше терпеть бездействие, она выхватила трость из руки брата и постучала в потолок кареты. Пока тяжелый экипаж со скрипом останавливался, она поспешно собирала ридикюль, зонтик и веер. Затем нетерпеливо распахнула дверцу.
– Черт возьми, куда ты собираешься идти? – требовательно спросил герцог, цепляясь за ее рукав, как испуганный ребенок.
Анна мягко похлопала его по руке.
– Успокойся, Реджи. Просто я решила больше не терять времени понапрасну. Пока ты устроишь для нас комнаты, я расспрошу здешнего констебля. Может, он что-нибудь знает о нашей девочке.