Узник опала

– В конце концов, – добавил мистер Рикардо, – кто из нас достаточно осведомлен, чтобы отрицать возможность подобных сообщений и предупреждений?
– Повторяющихся предупреждений! – подхватила Джойс. – Если я откладываю письма, а через некоторое время читаю их снова, то вижу те же самые ужасные лица, плавающие в воде.
Мистер Рикардо начал собирать обрывки воспоминаний о Дайане Тэсборо, покуда не смог более-менее четко представить ее себе. Дайана была высокой хорошенькой девушкой с очень светлыми золотистыми волосами, трепетавшая веками и поджимавшая губы при каждом произносимом ею слове, будто оно было бесценным перлом.
– Мисс Тэсборо всегда выглядела немного отчужденной, – заметил мистер Рикардо.
– Да, я понимаю, что вы имеете в виду, – кивнула Джойс. – Но дело не в том, что Дайана жила какой-то тайной жизнью. Просто она была сама себе хозяйкой в куда большей степени, чем ее друзья. Дайана – последнее существо в мире, за чью душу и тело силы зла могли бы сражаться во мраке.
Движение среди гостей отвлекло мистера Рикардо. Было уже поздно. За одним из столиков для бриджа игра подошла к концу.
– Но что могу сделать я? – осведомился он, будучи практичным человеком.
– Вы будете по соседству с Шато-Сювлак в сентябре?
– Да.
– А Дайана всегда устраивает прием во время сбора урожая.
Мистер Рикардо улыбнулся. Приемы Дайаны славились во всей Жиронде. В течение десяти ночей окна старого розового шато шестнадцатого столетия сверкали огнями до рассвета. На широкой каменной террасе танцевала молодежь, а музыка и смех разносились так далеко по реке, что их слышали матросы, ожидающие прилива в своих габарах. [10] Гости отходили ко сну – возможно, за исключением самого первого дня – лишь перед восходом солнца, но уже около полудня их можно было видеть собирающими виноград в ярких костюмах, похожих на кордебалет из оперетты, действие которой происходит на французском винограднике.
– Да, прием, безусловно, состоится, – согласился мистер Рикардо.
– Тогда вы должны понять, что я от вас хочу. – Джойс устремила на него умоляющий взгляд. – Конечно, я не имею права принуждать вас. Но я знаю, как вы добры, – быстро добавила она, увидев, что бедняга вздрогнул. – Я хочу, чтобы вы проводили как можно больше времени в Шато-Сювлак. Конечно, вас с радостью там примут… – Ей и в голову не приходила нелепая идея, будто он может оказаться нежеланным гостем. – Вы будете наблюдать, выясните, что происходит с Дайаной – представляет ли для нее опасность кто-либо из окружающих – и тогда…
– И тогда я, конечно, обо всем напишу вам, – закончил мистер Рикардо таким бодрым голосом, словно налагаемые на него обязанности были сплошным удовольствием.
– Нет, – поколебавшись, ответила Джойс. – Конечно, я бы очень хотела получать от вас весточки – и не только о Дайане, – но я не знаю, где я буду в конце сентября. Нет, я хочу, чтобы вы, выяснив, что не так, сразу же положили этому конец.
На лице мистера Рикардо отразилось беспокойство. Несмотря на свои педантичные привычки, в душе он был романтиком. Для него не было большей радости, чем сыграть роль Господа Бога в течение пяти минут, дабы молодые люди, блуждающие в темноте, могли уверенно шагать при ярком свете. Но романтика должна была оставаться благоразумной, даже если она принимала облик столь привлекательной юной леди, как Джойс Уиппл. То, что она предлагала, было работой для героя, а не для пожилого джентльмена, удалившегося на покой с Минсинг-лейн. Покуда он перебирал в уме имена более подходящих кандидатов, ему пришла в голову блестящая мысль.
– Ну конечно! – воскликнул мистер Рикардо. – Ведь Дайана Тэсборо помолвлена с превосходным молодым человеком! Он служил в Министерстве иностранных дел, и перешел оттуда в Сити, [11] так как не хотел быть бедным мужем богатой жены. – Память мистера Рикардо заработала с удвоенной силой, когда он увидел открывающийся перед ним путь к спасению – пролив между Сциллой отказа от предложения и Харибдой возможной неудачи. [12] – Его зовут Брайс Картер. Это дело для него. Вы должны описать ему ваши ощущения, мисс Уиппл, и…
Но мисс Уиппл, внезапно покраснев, резко оборвала его:
– Брайс Картер потерпел катастрофу.
Мистер Рикардо был шокирован и разочарован.
– Разбился в самолете? Я не слышал об этом. Очень сожалею.
– Я имела в виду, – терпеливо объяснила Джойс, – что Дайана разорвала помолвку. Это еще одна причина, по которой мне кажется, что необходимо что-то предпринять. Она была влюблена в Брайса, но порвала с ним неделю или две назад, не назвав никакой причины. Так что он отпадает. Я чувствую, что не могу оставаться в стороне… пусть даже это не имеет ко мне никакого отношения… – Теперь Джойс говорила бессвязно. – И если вы не в состоянии помочь…
Мистер Рикардо чувствовал, что его положение становится все более щекотливым. Так как первый путь к спасению оказался для него закрыт, он стал быстро подыскивать другой.
– Нашел! – воскликнул он, торжествующе подняв палец.
– Что вы нашли? – настороженно осведомилась Джойс.
– Единственно возможное решение проблемы, – уверенно заявил мистер Рикардо, надеясь, что его предложение будет принято без всяких дискуссий. – Вы подруга Дайаны, знаете всех ее друзей и вполне можете явиться на прием в Шато-Сювлак. Вы имеете влияние на нее, и если кто-то из окружающих опасен – кажется, вы использовали именно это слово? – вам удастся обнаружить этого человека вероятнее, чем кому бы то ни было.
Мистер Рикардо окинул взглядом девушку. В ней ощущались отвага и решительность, гармонирующие с ее прямой, стройной фигурой и опрятной внешностью. Сейчас эра молодых женщин, так пусть же одна из них дует в трубу и испытывает удовлетворение, видя, как падают стены нового Иерихона. [13] Он сам без всякого чувства зависти с удовольствием понаблюдал бы за этим из замка аристократа со звучным именем виконт Кассандр де Мирандоль.
Но внезапно их позиции поменялись местами. Лицо Джойс Уиппл отражало явное смущение, и мистер Рикардо с удивлением понял, что случайно пробил брешь в ее броне. Теперь ей приходилось соблюдать осторожность.
– Несомненно, – согласилась Джойс. – Тем более, что меня уже пригласили в Сювлак. Но я вряд ли смогу туда поехать, хотя очень бы этого желала. Вероятно, я в это время буду в Америке. Вот почему я сказала, что писать мне бесполезно, и хотела возложить всю задачу на вас. Понимаете… – она робко посмотрела на мистера Рикардо и снова отвернулась, – Золушке следует покинуть замок к полуночи, – Джойс бросила быстрый взгляд на часы, – а сейчас почти полночь.
Она встала и с улыбкой присоединилась к группе молодых людей у камина. Очевидно, они поджидали ее, так как сразу же пожелали хозяйке доброй ночи и удалились.
Хотя мистер Рикардо ощущал удовлетворение при мысли, что не поддался уговорам Джойс, это удовлетворение было не вполне реальным. История девушки привлекала его, ибо он питал страсть ко всему причудливому и загадочному. Причем на сей раз повествование заинтриговало мистера Рикардо куда меньше, чем повествователь. Он пытался сосредоточиться на проблеме Дайаны Тэсборо, но вместо этого перед ним возникала проблема Джойс Уиппл. Прежде чем мистер Рикардо осознал всю неуместность подобных мыслей, он вообразил Джойс в наряде своенравной красавицы периода Второй империи. [14] Возвращаясь в автомобиле к себе домой на Гроувнор-сквер, мистер Рикардо представлял ее сидящей перед ним в украшенном фестонами длинном платье с обнаженными плечами, задавая при этом себе вопрос, не становится ли он старомодным и предубежденным. Могла ли Джойс Уиппл с ее стройными и хрупкими, как стекло, ножками выглядеть более красивой в любую другую эпоху и в любой другой одежде, чем выглядела сейчас в коротком, переливающемся всеми цветами радуги платье? Голос Джойс подтверждал аргумент, что наиболее подходящим периодом для нее была бы Вторая империя. Ибо вместо резких и пронзительных ноток, к которым привык мистер Рикардо, он звучал нежно и мелодично, с протяжными тоскующими интонациями, противиться которым могла лишь очень сильная воля. Но были и другие детали, казавшиеся мистеру Рикардо не столь приятными. Почему два его предложения так явно смутили девушку? Какие отношения с Брайсом Картером заставили ее покраснеть при упоминании о разрыве его помолвки с Дайаной Тэсборо? И…