Кот стоит насмерть

Сьюзан съела немного горячего хлеба и вялого салата, плававшего в соусе «Тысяча островов», а затем отодвинула тарелку. Она поставила десерт, тяжёлый для пищеварения хлебный пудинг, на ночной столик рядом с очками и стопкой книг. Она сейчас смотрела «Тутси», свой любимый старый фильм. Ей очень нравилось, с каким наслаждением Дастин Хоффман играл эту роль, нравилось, как он справляется с переодеванием. Видеокассету принесла вчера Бонни; дочь знала, какие фильмы она любит, и каждую неделю приносила по нескольку штук. Кино закончится около половины второго, а в два придёт Бонни с Барашком.
Большой шоколадный пудель был для Сьюзан пропуском к недолгой свободе, именно Барашек и вытаскивал её отсюда, подальше от сиделок, правил и режима.
Бонни и затеяла программу «Друг-Не-Вдруг» главным образом для этого. А поскольку это было благоприятно для репутации пансионата, Аделина отказаться не могла. Хорошая репутация означала деньги, а от денег Аделина Прайор никогда не отказывалась.
Когда Бонни первый раз пришла с группой четвероногих «целителей», Барашек был так счастлив видеть Сьюзан, так прыгал и радовался, будто они играли в прятки и он её нашёл. Ей не составило никакого труда в первый же день обучить его катать её кресло по пустынным аллеям прилегающего парка, используя упряжку, которую соорудила Бонни. Территория за построенным в испанском стиле комплексом была обширной, дорожки в дубовом лесочке тенистыми и приятными, там стоял запах опавшей листвы и обитало не меньше дюжины видов птиц, порхавших среди дубов и рододендронов. И этот прохладный ветерок, и влажный нос Барашка, тычущийся ей в руку, всё это благотворно действовало на неё; в такие дни она возвращалась в пансионат посвежевшей и обновленной, готовой сохранять спокойствие и терпение ещё несколько дней.
А после общения с животными Бонни возила мать куда-нибудь в город пообедать. Она складывала коляску и помещала её на заднее сиденье, а саму Сьюзан усаживала на переднее и осторожно застегивала ремень безопасности, стараясь не потревожить сломанные кости. Именно эти выездные обеды были для Сьюзан настоящим лекарством, с тех пор как она поселилась в «Каса Капри». Вечера, которые они с Бонни проводили, потягивая вино и смакуя омаров или эскалопы в кафе или в роскошном и дорогом «Виндборне» – эти вечера да послеобеденные встречи с Барашком делали её дни в пансионате сносными.
Сьюзан передвинула нагруженный поднос и поставила его на кровать. Подъехав к невысокому туалетному столику, она принялась расчесывать короткие седые волосы. Она была так рада, что переехала после выхода на пенсию сюда, в Молена-Пойнт из Сан-Франциско, где работала в универмаге «Нейман-Маркус». Она всегда любила этот городок, любила поросшие дубовыми лесами холмы и вид сверху на поблескивающие красные крыши на фоне тихоокеанской синевы. Она любила свою квартирку на втором этаже, которую занимала в доме у Бонни, оттуда открывался прекрасный вид. Но едва она переехала – половина коробок всё ещё была не распакована, – как произошла та авария, которая всё изменила.
Прежде чем распаковать привезённую посуду, она выскочила в магазин за бумагой для кухонных полок. Едва она выехала из туннеля на шоссе, из-за поворота, проскочив разделительную полосу, вылетел пикап. Водитель резко затормозил, машину занесло, она потеряла управление и ударила в борт автомобиля Сьюзан.
Когда она пришла в себя под трехметровой насыпью, её машина лежала на боку. Сьюзан хватило сил выудить телефон из-под переломанных ног и набрать 911. Спасибо телефону. Она приобрела его в качестве подарка самой себе ко дню рождения, и вот теперь он, возможно, даже спас ей жизнь.
Полиция так и не нашла тот старый зелёный пикап. Бонни сказала, что они не теряют надежды, что машина всё ещё в розыске. Но что толку, ведь прошло столько времени. Конечно и страховая компания хотела бы найти этот автомобиль. Две недели в интенсивной терапии, ещё четыре – в отделении для выздоравливающих, а затем пансионат, где каждый день приходит физиотерапевт, и всё это ужасно дорого. Сьюзан по часу в день делала восстановительные упражнения, которые причиняли ей такую боль, что слезы лились из глаз.
Но эти упражнения укрепляли её порванные мышцы что должно было помочь поддерживать срастающиеся кости. У неё везде стояли металлические пластины. Бонни всё время повторяла» что хочет её обнять, но это может причинить адскую боль. Бонни сказала, что мама напоминает сейчас подбитую птицу, которую даже страшно поднять; от этих слов у Сьюзан выступили слезы жалости к себе, и ей пришлось окриком заставить Бонни замолчать. Если у дочери и были недостатки, так это чрезмерное сочувствие к другим, избыточная жалость.
Бонни была вся в отца. У неё был тот же, что и у Джорджа, взгляд на жизнь; унаследовала она и его крепкое телосложение, его рыжеватые волосы и веснушки. В ней не было ничего от высокой худощавой Сьюзан, которая казалась почти бесплотной. У Бонни всегда были проблемы с весом, хотя её это не очень-то волновало. Как и Джордж, она была решительной, всегда тянулась к людям и была готова помогать им.
Когда Сьюзан поселилась в «Каса Капри», Бонни была потрясена унынием, в котором пребывали обитатели пансионата. Однако её дочь не из тех, кто опускает руки и готов примириться с несправедливостью. Это подтолкнуло её к организации программы «Друг-Не-Вдруг», хотя первоначально идея возникла как повод приводить Барашка. Большой дружелюбный пудель уже успел полюбить Сьюзан так же, как Бонни. Переехав к дочери, Сьюзан выводила его на прогулку дважды в день; они забирались на холмы и спускались в центр за покупками; она и сама получала громадное удовольствие от этих прогулок, поскольку много лет прожила в Сан-Франциско, где жилищные условия не позволяли ей завести большую собаку. Маленьких она не любила. С таким же успехом можно завести и кошку, а Сьюзан была невысокого о них мнения.
Ей нравился весёлый уравновешенный нрав Барашка. И вообще, он был таким красивым псом, просто очаровательным. Квартира Бонни, расположенная на нижнем этаже, окнами выходила в чудесный дворик. Шоколадную шубу Барашка Бонни коротко стригла без всяких там помпонов или манжет и прочей чепухи. Одним из самых неприятных последствий аварии оказалось отсутствие Барашка, который так часто прижимался тёплым боком к ноге Сьюзан и заглядывал в глаза, скрашивая минуты одиночества.
Когда боль была особенно сильной, все мысли Сьюзан сводились к одному: «Почему я? Почему это произошло со мной? Как мог Господь позволить такое?» Глупый, бессмысленный вопрос.
Господь был ни при чём, Бог не в ответе за дорожные происшествия. Просто такое случается, и жаловаться тут бесполезно. Если она будет стараться изо всех сил, если пройдет через эту болезненную терапию и снова обретёт форму, она вырвется отсюда.
Вот на что действительно смотрит Господь – на то, как ты реагируешь на несчастья, неожиданно сваливающиеся на твою голову. Бог увидит, окажешься ли ты настоящим бойцом. Если да, он будет благосклонен, а если нет – он разочаруется в тебе. Сьюзан всегда считала, даже в детстве, что Бог не любит слабаков.
И вообще ей невероятно повезло, что она не обречена провести здесь время до конца жизни, как другие обитатели пансионата. Ей всего шестьдесят четыре, и у неё обширные планы на оставшиеся годы. Она собирается поправиться и покинуть «Каса Капри» к концу лета.
Но сейчас ей требовался особый уход, который предоставлял пансионат и не могла обеспечить работавшая целыми днями Бонни. В первые недели Сьюзан едва могла пошевелиться. Она предпочла находиться здесь, где специально обученный персонал привык иметь дело с инвалидами, а не дома, пытаясь поладить с нанятой помощницей. Прежде чем переехать в общее отделение, первые три дня она провела в больничном крыле, расположенном в противоположном конце здания.
В отделении Внимание по крайней мере не были заперты целыми днями внешние двери, как в Заботе. Это вызывало у неё нервную дрожь. Бонни даже обратилась к начальнику пожарной инспекции, однако он сказал, что там находятся пациенты с болезнью Альцгеймера, поэтому двери приходится запирать Он клятвенно заверил её, что у каждого человека из дежурного персонала всегда при себе имеются ключи на случай пожара или землетрясения.