Рота террора
Во всем мире люди сидели перед телевизорами, слушали эти объяснения и видели изможденные лица пассажиров, наконец покидающих самолет в Афинах.
В комнате слышался доносившийся снаружи плеск волн. Лица троих мужчин, смотревших на экран, не выражали потрясения. Каждому из них было далеко за сорок. На каждом был костюм с галстуком. Все трое были в звании полковников, но состояли на службе у разных государств. Один был американцем, другой – русским, третий – китайцем.
Они смотрели на Кэти Миллер, подавленную после пережитого шока, бесстрастно повествующую о том, что с ней случилось.
– Дерьмо! – выругался американец. – Настоящее вонючее дерьмо. Изнасиловала женщину, убили ребенка!
– Это-то меня и беспокоит, – заметил китаец в форме полковника.
– Изнасилование и убийство? – переспросил русский полковник, как бы не веря своим ушам. Он знал, что полковник Хуан был свидетелем бесчисленных зверств японцев и военной верхушки. Разумеется, все трое считали расправу над гражданскими лицами гнусностью, но все же не трагедией, предвещающей конец света. Это была даже не военная проблема, над конструктивным решением которой следовало размышлять.
Эта ситуация скорее походила на случай с собакой, перебежавшей шоссе. Конечно, неприятно. Но из-за этого не станешь переделывать все шоссе мира.
– Да, это беспокоит меня, – повторил полковник Хуан. Он выключил телевизор и посмотрел в иллюминатор на водную гладь, стелющуюся до самого горизонта.
Трудно было найти для проведения деликатных международных переговоров более надежное место, чем это американское военно-морское судно в открытом океане.
– Меня беспокоит, – продолжал полковник Хуан, усаживаясь за стол с двумя полковниками, – когда дилетантам удается с такой легкостью захватить самолет.
– Он прав, – сказал полковник Андерсон. – С самого начала перед нами стояла непростая задача. Не исключено, что теперь справиться с ней практически невозможно.
– Ну что вы заладили: беспокоит, беспокоит?.. Прежде всего, откуда вы знаете, что это дилетанты? Когда мы вошли в Берлин, у нас были те же самые проблемы.
– Да, но их создавали не военные, а бродяги, Петрович. Элитные военные формирования не насилуют женщин и не убивают детей.
– Это всего лишь единичный случай, – раздраженно возразил полковник Петрович, отказываясь принимать довод коллеги всерьез.
– Ничего подобного, – сказал полковник Андерсон. – Это – система. Одна из групп Ирландской революционной армии захватывает целое крыло здания штаба британской армии, после чего делает небольшую остановку и грабит универмаг. Подразделение южно-американскнх «Тупамарос» веселится в школе для девочек, что не мешает им, однако, впоследствии прорваться сквозь хорошо оснащенную дивизию венесуэльской армии.
– Вы точно знаете, что она была хорошо оснащена? – спросил полковник Хуан.
– Да, – быстро ответил Андерсон. – Совершенно точно. Мы ее вооружали. Сейчас для нас важно, что конференция ООН по терроризму открывается на следующей неделе. К этому времени необходимо выработать соответствующие международные соглашения. Давайте уясним для себя: нас не было бы здесь, если бы наши правительства не понимали, что в их интересах – раз и навсегда покончить с терроризмом.
Двое других полковников торжественно кивнули. Затем Петрович сказал:
– Мы прекрасно поработали. За последние несколько недель нам удалось решить целый ряд технических вопросов. На следующей неделе наши правительства совместно представят выработанную нами программу уничтожения терроризма, и все остальные страны присоединятся к ним. Чего же нам волноваться?
– Полковник, – жестко сказал Андерсон. – Мы разработали достаточно весомые соглашения по вопросам вооружения, воздушного пиратства, насилия и политических похищений. Однако новая волна терроризма, с которой мы столкнулись сегодня, несет в себе нечто такое, что сводит нашу работу на нет.
Полковник Хуан кивнул. Петрович пожал плечами: видно, эти двое попросту свихнулись.
– Вся наша работа строилась на необходимости отрезать террористические группы от головных формирований. Мы исходили из того, что боевикам необходима подготовка, финансирование, наконец, страна, под крышей которой они действуют. А что, если все это им уже не нужно?
– Чепуха! – воскликнул Петрович.
– Нет, не чепуха, – сказал Андерсон.
– Он прав, – согласился Хуан. – Только что мы видели, как группа молодчиков без какой бы то ни было специальной подготовки весьма ловко провела захват самолета. Вдумайтесь: на британский авиалайнер напала банда каких-то уличных хулиганов. Партизаны в Венесуэле, о которых я только что говорил, – простые крестьяне, решившие поразвлечься. Непонятно как, но за последние две недели сама природа терроризма изменилась. Разве вы не видите, Петрович, что он больше уже не связан с какой-либо определенной страной? А если это так, то соглашения, выработанные нами для всего человечества, идут коту под хвост.
Андерсон кивнул и добавил:
– Поймите наконец: бандиты, захватившие самолет, сумели пронести оружие через детекторы новейшего образца. И для захвата самолета им понадобилось всего 37 секунд.
– Это – профессионализм, – сказал полковник Петрович. – Обыкновенный профессионализм.
– Военный профессионализм, неожиданно появившийся у дилетанта, – уточнил Хуан. – Это как раз и настораживает.
– А против профессионализма такого рода, – сказал Андерсон, – любые санкции бессмысленны, потому что террористы новой волны не нуждаются в стране, где можно пройти подготовку.
– Это еще не факт, – возразил Петрович. – Все террористы в душе – обычные мерзавцы. Я не уверен, что ваши примеры доказывают, будто у них был доступ к быстрой подготовке.
– Во всяком случае, именно об этом я намерен сообщить в докладе своему руководству, – сказал Андерсон. – Полагаю, вам обоим следует довести до своего руководства, что, по нашему мнению, в терроризме возникло новое течение и что конференция будет бесполезна, если нам не удастся вычислить эту силу и понять, как с ней бороться.
Полковник Андерсон не сомневался, что американское правительство оценит справедливость его доводов. Он имел доступ к высшим эшелонам власти. Каково же было его потрясение, когда спустя два дня ему стало известно о реакции Пентагона на его доклад.
– Наше правительство считает, что никакой новой силы в терроризме не существует, – заявил личный военный советник президента генерал-лейтенант Чарльз Уитмор.
– Послушайте, Чак, вы что, рехнулись? – спросил Андерсон.
– Правительство Соединенных Штатов намерено вместе с Китаем и Советским Союзом выдвинуть программу борьбы с терроризмом. Эта программа должна быть готова к следующей неделе. Вам вместе с вашими коллегами надлежит продолжить работу над последними завершающими штрихами.
Андерсон вскочил на ноги.
– Вы что, с ума все посходили? – Он ударил кулаком по широкому, да блеска отполированному столу, совершенно пустому, если не считать стоящего на нем флажка с тремя звездами. – До тех пор, пока мы не найдем способа сдерживать эту силу, конференция будет лишь бурей в стакане воды. Все ваши словопрения и санкции ничего не дадут, и мы придем к тому, с чего начали. Или даже окажемся в худшей ситуации, потому что нынешние санкции ни к чему не приведут, а добиваться новых станет еще труднее.
– Полковник, кажется, вы забыли устав. В таком случае позвольте вам напомнить, что полковнику не подобает стучать по столу в кабинете генерал-лейтенанта.
– К черту устав, Чак! Он нужен и армии. Перед нами стоит серьезная проблема, а вы зарываете голову в песок.
– Полковник, вероятно, вам будет интересно узнать, что я выразил ваши мысли слово в слово. Вероятно, вам будет интересно узнать, что я тоже кричал и ругался. Это могло стоить мне карьеры, но я ругался, полковник, изрыгал проклятия. Но мое начальство приказало передать вам, полковник, что мы намерены продолжать подготовку к конференции, как будто этой новой силы вообще не существует. Это распоряжение Главнокомандующего. Прямой приказ. И мы вынуждены его выполнять.