Тропа войны

— Тсс, бледнолицый!
Он обернулся на голос.
— Тсс, я здесь.
Он шагнул в сторону и услышал шорох.
— Ты опоздал.
Он поглядел вниз и увидел лежащую на земле Линн Косгроув. Ее одежда была в беспорядке, а рядом с ней храпел Джерри Люпэн. Джерри был в чем мать родила.
— Куда это я опоздал? Лучше посмотри на себя, как ты выглядишь. Непристойно.
— Ты сказал, что придешь в три. А сейчас уже пять. Человеческое тело не может быть непристойным. Оно прекрасно в своих неистовых желаниях.
Кроме того, я твоя рабыня. Ты изнасиловал меня, отнял мою честь. Я полностью в твоем распоряжении. Делай со мной, что хочешь. Прошу тебя! Я жду.
— Ждешь? С ним? — указал Римо на Люпэна.
Лини Косгроув улыбнулась.
— Этим можно заниматься и с ним. И с кем-нибудь еще.
— Прекрасно, — сказал Римо. — Ну и занимайся.
— Ты обещал!
— Ты же знаешь, что бледнолицому доверять нельзя, — коварно заметил Римо.
— Нельзя доверять ни одному мужчине, которому за тридцать.
— Нельзя доверять реакционеру, — продолжал Римо.
— Любому мужчине, — поправила его Линн Косгроув. — Безмозглой, похотливой свинье. Ты понимаешь, что я человек, с человеческими чувствами?
— Что-то не верится...
— Ты хочешь изнасиловать меня?
— Нет.
— Ты должен это сделать.
— Почему это? — удивился Римо.
— Потому что я так хочу.
— А я для тебя — человек или нет? С человеческими чувствами?
— Не задавай дурацких вопросов. Возьми меня.
— Нет, — не согласился Римо.
— Грязная свинья, — прошипела она. — Больше никогда я не предложу себя недостойному мужчине.
Римо услышал, как она шарит по траве.
— Проснись! Ну проснись же! Я хочу еще. Вставай!
Римо чуть не бросился поднимать с земли бесчувственного Джерри Люпэна.
По крайней мере, занятие сексом могло утихомирить ее лучше любого другого средства.
Из церкви доносился оглушительный рев:
— Когда-нибудь мы победим...
Римо взбежал по лестнице и вошел в церковь. Внутренность храма напоминала дешевый притон в воскресное утро. Люди спали кто сидя, кто лежа, на полу, на церковных скамьях. Алтарные принадлежности валялись на полу, а сам алтарь был превращен в стойку пивного бара. На нем стояли бутылки с разнообразными наклейками; Деннис Пети исполнял обязанности бармена, а заодно и дирижера.
Он заметил Римо и махнул ему рукой:
— Эй, присоединяйся к нам!
— Нас не одолеть... — прорычал он, поднимая над головой стакан с виски, и его слова подхватили человек десять-двенадцать, которые еще могли шевелить губами.
— Клянусь берегами Священного озера, — воскликнул Римо.
— Когда-нибудь... мы... победим, — прохрипел Пети.
— Клянусь старинной пагодой Муллмейна, — завопил Римо.
— Какую чушь ты несешь, — сказал Пети.
— Где ты достал выпивку? — с отвращением спросил Римо.
Пети постучал по лбу указательным пальцем:
— У нас есть друзья, придурок. Не ты один со своими шоколадками.
— Неужели еще кто-то нашелся?
— Нашелся. Перкин Марлоу, — сказал Пети.
— Это он прислал вам выпивку?
— Да. Целый грузовик.
— А он придет? — спросил Римо. — Я имею в виду, сейчас. Мне очень хотелось бы его увидеть. Просто умираю от любопытства.
— Не все ли равно, когда он придет? — продолжал орать Пети. — Выпивка у нас есть, а завтра будет еще больше. Когда-нибудь... мы победим! Мы победим сегодня, завтра и послезавтра! Пока есть чем опохмелиться!
На этот раз его поддержали четыре или пять голосов. Остальные соратники отключились надолго. Римо огляделся вокруг. Его план рухнул. Каждому из лежащих потребуется хотя бы один трезвый человек, чтобы вовремя доставить его в городок индейцев Алова.
Он подумал: что если притащить туда Пети и Линн Косгроув? Нет, Брандт не согласится на такую сделку.
И вдруг его озарило. Надо найти эту стапятидесятипятимиллиметровую пушку!
В то время как Римо под покровом ночи пробирался в городок Апова, Ван Рикер спал. Но генерал был не один в комнате. На стуле рядом с кроватью сидел грузный человек. Он курил сигарету за сигаретой, сжимая фильтр большим и указательным пальцем правой руки, а левой придерживал на коленях револьвер. Человек изучал загорелое лицо Ван Рикера, освещенное тусклым светом ночника.
Ван Рикер спал беспокойно. Известие Римо взбудоражило его. Но когда Ван Рикер зашел в номер к старику, но не нашел там ни Чиуна, ни Валашникова.
Генерал ждал несколько долгих часов, борясь с желанием срочно позвонить в Вашингтон. Но кому он позвонит. Что скажет? Никто в Вашингтоне не знает о «Кассандре», тем более о генерале Ван Рикера. Связаться с ФБР?
Они сочтут его сумасшедшим. С ЦРУ? Через пять дней после того, как секретарь на телефоне сообщит новость Джеку Андерсену, они сделают в еженедельнике аккуратную пометку: обсудить данный вопрос через месяц на брифинге.
В итоге Ван Рикер вернулся в свою комнату и уснул.
Сон его был тревожен. Перед ним проносились картины будущей войны: ракеты русских наносят первый ядерный удар по североамериканскому континенту. И полдюжины этих ракет нацелены на Вундед-Элк, на единственную надежду американцев предотвратить всемирную катастрофу.
Если Валашников знает местонахождение «Кассандры», то русским будет легко ее уничтожить. Валашникову даже не потребуется устанавливать рядом с ней наводящее устройство. Русским понадобится лишь географический атлас.
Веки Ван Рикера дрогнули. Во сне он увидел холмы Монтаны, объятые ядерным пламенем; стертые с лица Земли города Америки.
И тогда он проснулся. Он только что видел поднимающийся над Балтимором багровый огненный шар. Открыв глаза Ван Рикер увидел что-то красное. Когда первоначальный испуг прошел, он сообразил, что красный шар — всего лишь огонек сигареты. Кто-то сидел рядом с его кроватью.
— Валашников?
— Да, генерал, — ответил голос с сильным акцентом.
— Сколько лет, сколько зим!
— Когда мы встречались в последний раз?
— Десять лет назад, — сказал Валашников, гася сигарету о донышко пепельницы. — Я потерял целых десять лет из-за того, что идиоты из КГБ не знали разницы между загорелым человеком и негром. Ну да ладно... Вот мы и встретились. Все остальное не имеет значения.
— Я ничего вам не расскажу, — пообещал Ван Рикер.
— И не надо. Сам факт вашего присутствия говорит обо всем. Если вы здесь — «Кассандра» здесь. Больше матушке-России ничего не надо знать.
Ван Рикер медленно вылез из постели. За окном светлело. Скоро наступит утро.
— Что-то не похоже на правду, — сказал он Валашникову. — Если все так просто, зачем вы сюда приехали?
— Вы уж простите меня, генерал, — ответил Валашников. — Простите человеческую слабость: я приехал позлорадствовать. Долгих десять лет вы были проклятием моей жизни. Вы и ваше дьявольское изобретение. Но я все-таки победил. И вот я тут, рядом с вами, чтобы вы могли ощутить то, что чувствовал я все эти годы. Чувство поражения.
Валашников засмеялся.
— Конечно, это глупо, но я хотел отомстить.
— Вы убьете меня? — спросил Ван Рикер.
Валашников опять засмеялся нервным лающим смехом:
— Убить вас? Убить? После всех этих лет? Ну нет, генерал. Я оставлю вас... как это говорят у вас в Америке... вариться в собственном соку.
— Я спрячу «Кассандру» где-нибудь в другом месте.
— На это у вас уйдут годы. Уже поздно. Тогда вы могли держать все в секрете, так как мы не знали о ваших планах. Теперь же у вас нет такого преимущества.
— Я... — начал Ван Рикер и замолчал, осознав, что ему нечего возразить.
Валашников неуязвим.
Валашников поднялся.
— Всего хорошего, генерал. По крайней мере, вы не стали мне врать. Можете спокойно спать, зная, что обрекли свою страну на гибель.
Он сунул револьвер в карман и засмеялся:
— Приятных снов.
В коридоре еще долго звучал его раскатистый смех. Ван Рикер задумчиво сидел на кровати, затем встал, включил свет и направился к телефону.