Укол мафии

Винсент Фабиа, инспектор министерства финансов Соединенных Штатов, подогнал зеленый грузовичок с сосисками к краю двадцать седьмого причала, припарковался там, где останавливался вот уже три недели, поставил разогревать кастрюлю с сосисками, опустил борта кузова и выглянул наружу – красотища вокруг, дух захватывает! С тех пор, как жена подарила ему первенца, ничего подобного он не видел.
Слева под панамским флагом стояла «Санта-Исабелла» – она пришла этим утром; ее четкие контуры выделялись на фоне панорамы Нью-Йорка по ту сторону Гудзона. Напротив, на длинной асфальтированной дорожке, выстроились в ряд грузовые полуприцепы. В течение нескольких дней из трюма «Санта-Исабеллы» будут извлекать контейнеры, осторожно ставить их на полуприцепы, закреплять, подцеплять грузовики-тягачи, и отпечатанные контейнеры с грузом, к которому на этой стороне Атлантики не прикасалась рука человека, будут разъезжаться по дорогам Америки.
Винсент Фабиа знал, что два контейнера, за которыми он охотится, появятся из трюма сегодня. И знал не только из донесений коллег. Подсказывал желудок: «Сегодня – тот самый день!». Ни один компьютер не убедил бы Фабиа в обратном. Сегодня – день, которого он и его люди так долго ждали.
О'Доннел и Мак Элани будут работать в трюме под видом портовых грузчиков. Хестер, Бейкер и Вернер – водители и помощники – скоро должны появиться и в ожидании «своего» груза будут здесь, до самого конца операции, потому что в Марселе «их» контейнеры были опущены в трюм первыми. Значит, выгружать их будут последними, и ребята будут околачиваться вокруг, ждать, ныть, но главное – следить за происходящим.
Справа от Фабиа в административном корпусе засел резерв – Нидхэм и Виггиано. Они вступят в дело только по приказу Фабиа или если Фабиа прикончат. А пока они ждут, вооружившись кинокамерой, телефотообъективами и сверхчувствительной пленкой, готовые зафиксировать все происходящее.
У первого и девятого подъездов порта неприметно рассредоточились машины министерства финансов. В полной готовности, хотя и не зная к чему, находилась местная полиция Гудзона и полиция штата. И ФБР было готово выслать «подкрепление из центра» – такое красивое выражение обычно употребляли, когда ты провалил дело и надо попытаться спасти положение.
Фабиа, одетый в футболку и комбинезон, установил маленький прилавок и положил свежие салфетки.
Он проверил судок с горчицей и, убедившись, что он наполовину пуст, добавил еще. Достал острый соус. Открыл стоящую на огне кастрюлю с кислой капустой и помешал содержимое.
Лед для лимонада – в лучшем виде. Прикроем его крышкой. Соломинки тоже в порядке.
В полном порядке и пистолет тридцать восьмого калибра, и крохотный наушник, вставленный в левое ухо. Вот уже три недели он время от времени как бы ненароком вынимал его, чтобы ясно было – человек слушает по транзистору музыку. Сегодня музыки не будет, сегодня он не станет вынимать его из уха.
– Пошел первый контейнер из трех, – проскрипел голос в наушнике.
Фабиа щелкнул пальцами, словно отбивая ритм. Три контейнера! Три полных грузовика, а ведь до сих пор самыми большими «посылками» были чемоданы. Невероятно!
Блестящий металлический контейнер вынырнул из трюма «Санта-Исабеллы» и повис на цепях установленного на палубе крана.
Контейнерные перевозки. Новый способ транспортировки грузов. Четыре грузовика-тягача ждут на площадке двадцать седьмого причала. Нидхэм и Виггиано фиксируют телекамерой вещественные доказательства – номера автомобилей, названия компании и все остальное.
– Я же сказал, мне без горчицы, придурок!
Фабиа посмотрел вниз. На него свирепо уставился грузчик, которому он только что автоматически сунул сосиски, также автоматически намазав их горчицей.
– Вытащи этот чертов наушник из уха, может, людей слышать будешь.
– Действительно, – сказал Фабиа. – Прошу прощения.
– Я съем, конечно, но без удовольствия.
– Я дам вам другую порцию.
– Не надо, сойдет и так. Но в следующий раз слушай лучше, понял?
– Конечно… Прием!
– Прием?!
– О, простите.
– Да ладно уж. Бывай.
Расслабься, приказал себе Фабиа. Представь себе, что это всего лишь очередное задание и расслабься. Не оплошай и уже завтра будешь красоваться перед телекамерами, на фоне этих самых грузовиков, и весь мир услышит две гласные в конце твоей фамилии. Просто расслабься, но держи ухо востро.
Еле-еле двигаясь, кран поднял первый контейнер, на секунду замер, потом развернулся и опустил груз на полуприцеп, к которому тут же подкатил первый грузовик.
– Тебе что, денег не надо?
– Конечно, надо, – спохватился Фабиа.
– Две сосиски и содовая.
– Доллар пять центов, – сказал Фабиа.
– Интересную передачу что ли слушаешь?
– Ага, – сказал Фабиа и улыбнулся. – Классную!
– Готовят второй контейнер, а всего их четыре, – сказал голос в наушнике.
Четыре?! Фабиа улыбнулся покупателю и повторил заказ, чтобы не ошибиться:
– Одну порцию с горчицей и острым соусом, другую с тушеной капустой и горчицей, третью – так. Правильно?
– А лук есть?
– Нет.
– Как это нет?
– Его мало кто спрашивает, – ответил Фабиа.
Голос в наушнике:
– … Высокий темноволосый европеец, вес примерно двести семьдесят пять фунтов, в костюме, при галстуке. Стоит в трюме рядом с контейнерами. Наблюдает. Думаю, это один из них. Иначе чего ему тут торчать?
– Был бы лук, был бы и спрос!
– Нет у меня лука.
– Почему?
– Потому, что его никто не спрашивает.
Радиоголос в ухе продолжал:
– …контейнеров точно четыре. В трюме трое, за всем следят. Прилично одеты.
– Эй! Я просил две, а не четыре.
– Простите. Две?
– Да. С луком.
– У меня нет лука. Что вы от меня хотите?
– Лук. Раньше всегда был лук. Ты первый такой – продаешь сосиски, а лука нет.
– Нет у меня лука!
Лицо грузчика налилось кровью.
– Вижу, что нету! А я тебе говорю, что должен быть, раз покупатели его любят. Я бы переплатил пять центов, если бы у тебя был лук. Люди любят лук! И законом лук не запрещен. Никто не обязан есть сосиски только с горчицей и капустой. Эй! Ты что делаешь?
– Что? – спросил Фабиа.
– Ты что делаешь? Я не просил ни горчицы, ни капусты.
А по радио:
– …поднимают второй контейнер, эти типы следят за ним в оба. Наверняка из той же шайки. Надо бы заснять их на пленку.
– С горчицей и капустой, так! – спросил Фабиа.
– Засунь их себе в…
Фабиа пожал плечами, как положено продавцу сосисок, и склонился в углу своего грузовичка, будто собираясь достать еще горчицы. А сам зашептал в миниатюрный микрофон:
– Вы засняли палубу?
– Подожди, какой-то тип ошивается вокруг. Может нас услышать. Я дам знать, когда будет что-то новенькое.
За утро Фабиа продал сто семьдесят четыре сосиски и еще восемнадцать к четырем часам дня. Он был мокрым от пота. Футболку, казалось, полили из шланга, а брюки стали в два раза темнее обычного. Волосы свисали на лоб влажными прядями, глаза покраснели. Он не в силах был шевельнуть ни рукой, ни ногой и держался последним усилием воли. Но когда четыре груженые машины с эмблемой «Океанский транспорт» двинулись по двадцать седьмому причалу, он внезапно понял, что, если понадобится, вполне сможет еще покорить Эверест.
Он снова склонился в углу грузовичка, щелкнул выключателем и громко сказал в микрофон:
– Маринад! Отправляюсь за маринадом. Маринад!
Это был сигнал захлопнуть западню. Фабиа поднял борта грузовичка и первый раз за три недели не стал закрывать здоровенную банку с горчицей под прилавком.
Он заткнул за пояс пистолет тридцать восьмого калибра и не без удовольствия начал репетировать про себя речь, которую он, может статься, произнесет когда-нибудь: о том, что у молодежи есть выбор между добром и злом, о том, что теория, согласно которой какая-то этническая группа тяготеет к преступлениям, – чушь. А, может, он еще добавит, что все почему-то помнят имена итальянских гангстеров, застигнутых на месте преступления, а не итальянских сыщиков, которые их ловят.