Тупик, или Праздник Святого Габриэля

Теперь возникает второй, не менее резонный вопрос: а зачем вообще понадобился Хамбергу Питер Селвин? Дело в том, что военное министерство до сих пор не удовлетворило просьбу полковника Хамберга о дополнительных ассигнованиях на проведение исследований Т-поля, и эксперимент на человеке откладывался на неопределённое время. Питер же Селвин, как справедливо полагал полковник, был единственным человеком, уже подвергшимся косвенному Т-излучению. Такого человека Хамберг предполагал иметь при себе. И дело было даже не в том, что Питер нужен был Хамбергу для изучения его феномена. Нет, человека, обладавшего столь грозной силой, которого в любой момент могли перекупить его, Хамберга, враги, необходимо было поставить в жёсткую зависимость от себя, заставить сотрудничать, сделать своим, ручным. А для этой цели все средства были хороши. Арсенал средств был традиционным: деньги, карьера, угрозы, страх — на выбор…
— Итак, молодой человек, — произнёс Хамберг после долгой паузы, — я повторяю свой вопрос: согласны ли вы работать у меня? Всевозможными благами я вас обеспечу, это в моих силах. Личный автомобиль, квартира в привилегированном районе Города, крупная сумма денег единовременно и хорошее жалование ежемесячно. Решайтесь, господин Селвин, такая удача не каждый день сваливается на голову. Ну?
В принципе Питер не видел причин отказывать полковнику Хамбергу. Почему бы и нет? Но отталкивающий облик полковника, его грубая, напористая манера разговаривать, какая-то одержимость во взгляде удерживали юношу от опрометчивого решения. Кроме того, работа в военном ведомстве не очень-то прельщала Питера, а то, что научный Центр Хамберга создан в рамках военного министерства, не вызывало у него сомнений.
Видя, что его собеседник колеблется, полковник произнёс:
— Хорошо! Я дам вам время подумать. Ровно через неделю, в среду, я жду вашего решения. Прощайте, господин Селвин. — С этими словами Хамберг отправился к выходу, но у самого порога вдруг остановился и, резко повернувшись, с тихой угрозой произнёс: — Но учтите, Питер Селвин, ваш отказ может вам дорого обойтись. Вам и вашим друзьям.
 
Глава седьмая
Последние слова Хамберга совсем уже не понравились Питеру. И о каких это друзьях он говорил? Ведь никаких друзей у Питера не было. Если только… Стоп! Питер вспомнил про Лилиан. Уж не её ли имел в виду этот мерзкий тип? У Питера защемило сердце. Бедная девушка! Что будет с ней? Предполагает ли она, какая угроза нависла над ней по его, Питера, милости? И юноша решил сегодня же вечером, не откладывая, всё рассказать Лилиан.
Проходя мимо кабинета шефа, он услышал сквозь приоткрытую дверь незнакомый скрипучий голос.
— А я желаю вложить в этот Фонд всё своё состояние! — настойчиво скрипел голос.
— По ведь это огромная сумма, сэр! — возражал Крафт, явно не одобрявший желание клиента.
— Господин Крафт, позвольте мне распорядиться этой суммой самому, — раздражённо ответил голос. — Ваше мнение в этом вопросе меня нисколько не интересует.
— Вы желаете учредить Фонд… простите…
— Фонд Защиты, — подсказал клиент. — И для этого мне нужна ваша помощь, господин Крафт, как лица официального и сведущего в составлении необходимых документов.
— Что ж, господин профессор, воля ваша, — ответил Крафт. — Но пустить на благотворительные цели такое состояние!..
— Цели, которые я преследую, — отрезал клиент, — отнюдь не благотворительные. И давайте больше не будем возвращаться к этому вопросу. Итак, вы берётесь за это дело?
— Берусь, — согласился Крафт. — Это будет стоить…
— Я заплачу столько, сколько потребуется, — перебил его клиент.
— Хорошо, сэр, зайдите через три дня. Я подготовлю необходимую документацию.
— Прощайте, господин Крафт.
Дверь распахнулась, и из кабинета, чуть не сбив Питера с ног, вылетел долговязый тощий субъект с гривой длинных вьющихся волос.
— Простите, — бросил он на ходу и скрылся.
Следом из кабинета вышел раскрасневшийся нотариус и растеряно развёл руками.
— С жиру бесятся господа учёные, — качая головой, произнёс он. — Триста тысяч! И куда? В какой-то фонд! Уму непостижимо!..
— Кто это? — спросил Питер.
— Профессор Магнус. Нет, вы только подумайте, Селвин, этот сумасшедший всё своё состояние вознамерился ухнуть на учреждение какого-то Фонда Защиты! Какой защиты? От кого? По-моему, защита нужна от таких вот дураков. Триста тысяч!..
В голове скупого нотариуса не укладывалось, как можно одним махом добровольно лишиться такой огромной суммы денег. Осознав, наконец, что перед ним стоит его главный помощник, Крафт подозрительно спросил:
— А к вам что за тип приходил?
— Так, — неопределённо ответил Питер. — Работу предлагал.
— Работу? — забеспокоился Крафт. — Вам что, у меня не нравится? Или я мало вам плачу?
— Что вы, господин Крафт! — воскликнул Питер. — Я не собираюсь отсюда никуда уходить. А платите вы мне, действительно, не много.
— Прибавлю, — тут же пообещал Крафт. — Со следующего же месяца. Ведь вы не покинете меня, господин Селвин?
Питер отрицательно покачал головой. Крафт удовлетворённо хмыкнул.
— Я всегда вас высоко ценил, ·— сказал он, похлопав юношу по плечу. — Но триста тысяч!.. — воскликнул он, снова вспомнив о необычном посетителе.
В обед молодой человек, как всегда, отправился в кафе напротив. Заказав пару сандвичей и кофе, Питер углубился в чтение газеты.
— У вас не занято? — услышал он скрипучий голос над ухом.
Питер поднял глаза. Прямо перед ним стоял долговязый профессор Магнус с дымящейся чашечкой кофе в руке.
— Пожалуйста, — сказал Питер, указывая на место напротив.
— А вы знаете, я вас где-то видел, — сказал профессор, пристально всматриваясь в лицо Питера.
— Ещё бы! Утром в нотариальной конторе вы чуть не сшибли меня с ног.
— А, да… — вспомнил профессор Магнус и рассмеялся. — Ещё раз простите меня, молодой человек, но этот ваш нотариус, по-моему, изрядный скупердяй.
— Это вы в точку попали, — согласился Питер. — Его у нас так и зовут — господин Гранде.
— Правда? Ну вот, видите, оказывается, я неплохой физиономист.
Профессору Магнусу на вид было не больше пятидесяти, но когда он улыбался, обнажая свои превосходные белые зубы, он сразу сбрасывал лет пять, не меньше. Весь его облик располагал к откровенности, и Питер невольно поддался его обаянию. Профессор что-то без умолку говорил, в промежутках между словами умудряясь отхлебнуть глоток обжигающего кофе из своей чашки. То он восхищался выставкой какого-то авангардиста, то внезапно перескакивал на гастроли зарубежного тенора, пытаясь даже воспроизвести некий фрагмент из его репертуара, а то вдруг с воодушевлением начинал расхваливать новую постановку «Сивильского цирюльника» в Городской Опере. Питер лишь улыбался и изредка кивал головой.
В зал вошли пятеро крепких парней в так называемом «металлическом прикиде». Заклёпки, цепи, железные браслеты — всё это звенело и гремело при каждом шаге их владельцев.
— Что это за конура? — молвил один из них достаточно громко, чтобы привлечь внимание окружающих.
— По-моему, на карте Города её нет, — подхватил второй.
— Не должно быть, — поправил третий.
— А что за пойло здесь подают приличным ребятам? — снова спросил первый, вразвалку подходя к стойке и беря с неё только что налитую чашку кофе. — Фу, какая гадость!
С этим словами он выплеснул кофе в лицо стоявшему за стойкой бармену.
— А-а-а! — заорал тот, хватаясь за обожжённое лицо.
В руках у громил появились дубинки и короткие железные ломики. Посетители кафе повскакивали с мест.
— Круши всё! — крикнул первый, бывший, видимо, у них главным.
Тут же посыпались стёкла, полетели щепки от ломаемой мебели, зазвенела падающая посуда. Визг и крики посетителей смешались с отборной бранью хулиганов.
— Мерзавцы! — вскричал профессор и бросился в самую гущу свалки. Каким образом профессору удалось в считанные секунды обезвредить банду громил, Питер так и не понял. Серия молниеносных, еле заметных ударов — и хулиганы, побросав оружие, обратились в бегство. Лишь последний из них, улучив момент, когда профессор повернулся к нему спиной, выхватил нож, занёс его над профессором и…