Тупик, или Праздник Святого Габриэля

Мужчина выхватил пистолет и направил его на профессора Магнуса.
— Питер Селвин! — сказал он с угрозой. — Профессор Александр Магнус будет тут же застрелен, если я увижу, что вы намерены проделать одну из ваших штучек. Не пытайтесь, Селвин, у меня отличная реакция, и я успею всадить пулю в вашего друга прежде, чем вы попытаетесь одурачить меня. Живо в машину! Ну!
— Иди, Питер, сейчас ещё не время, — шепнул профессор и легонько подтолкнул юношу к автофургону.
— Ладно, иду, — скрепя сердце согласился юноша, — но была б моя воля…
— Давай, двигай, — грубо толкнул его представитель разведки.
Питер поднялся в автофургон, и решётка тут же захлопнулась за ним.
— Птичка в клетке, — ухмыльнулся мужчина, пряча пистолет. — А теперь вы, профессор.
Профессор Магнус не заставил себя долго упрашивать. Оба автомобиля развернулись и исчезли в глубине улицы.
— Подонки, — прошептал комиссар Формен, и не ясно было, кого он имеет в виду: арестованных или их конвоиров.
Питера и профессора Магнуса привезли во двор мрачного пятиэтажного здания. Профессора вывели первым. Перед тем, как вывести Питера, к автофургону подкатили клетку на колесах, и только после этого подняли решётку. Таким образом, юноша из одной клетки сразу попал в другую.
— Заметь время! — крикнул профессор.
Питер взглянул на часы. 16.40.
— Заметил, — ответил он и понимающе кивнул.
— Отлично! — профессор остался доволен.
— Это ещё зачем? — подозрительно спросил представитель разведки.
Но ни Питер, ни профессор не удостоили его ответом.
Два конвоира с автоматами повезли клетку с Питером вглубь здания по широкому, сырому, плохо освещённому бетонному коридору. Третий конвоир вёл сзади профессора.
— Смотри! — шепнул профессор чуть слышно, так, чтобы его услышал только Питер.
В углу клетки, на полу, сидел человек. Это был двойник Питера.
— Понял? — снова шепнул профессор Магнус. Юноша кивнул.
— Прикрой его, чтобы тот тип не заметил.
Питер заслонил двойника своим телом.
Миновав несколько поворотов, клетка остановилась в полутёмном тупике. Запахло плесенью и сырым погребом. Следом появился представитель разведки, тот самый, что угрожал профессору пистолетом. И тут же за ними с потолка с грохотом и лязгом опустилась решётка, отгородив тупик от остальной части коридора.
— Клетка в клетке, — горько усмехнулся Питер. — Не слишком ли много предосторожностей?
— Нами приняты все меры, чтобы ты, щенок, не смог применить свою дьявольскую силу, — грубо ответил представитель разведки. — Как бы ты не изощрялся, сквозь решётку тебе не пролезть. Так-то!
— Логично, — согласился профессор и незаметно подмигнул Питеру. Только им двоим было известно, что никакая решётка, никакие запоры не смогут остановить Питера. Именно эта клетка навела профессора на мысль, что ни разведка, ни Хамберг не знают о способности Питера возвращаться в прошлое. Если бы не эта способность, Питер, действительно, был бы под надёжным запором.
Питер за себя не беспокоился. Он знал, что выберется отсюда. Беспокойство вызывала в нём лишь судьба профессора. Но профессор запретил ему думать об этом. Возможно, он прав, Питер не имел права рисковать собой, ведь на нём лежит миссия спасителя человечества. Тем более, что весь этот мир ни что иное, как миф, ирреальность, которой суждено скоро исчезнуть, кануть в небытие по воле безвестного юноши. Бесследно исчезнуть вместе с профессором, вместе с Лилиан… Значит, нужно думать о главном.
Представитель политической разведки нетерпеливо ходил вдоль решётки и чего-то ждал, то и дело поглядывая на противоположный конец коридора. Видимо, арестованных должны были перевести в другое помещение, более приспособленное для содержания под стражей. К счастью, двойник Питера оставался пока незамеченным ни представителем разведки, ни конвоирами.
— Питер, — вполголоса произнёс профессор, оказавшись рядом с клеткой, — мы с тобой не решили ещё один вопрос. Тебе придётся вернуться в прошлое на семь лет назад, но ты наверняка ускоришь этот переход, сжав абсолютное время в тысячи, а то и сотни тысяч раз. Самое сложное — это выяснить, во сколько раз тебе нужно ускорить ход времени и как продолжителен будет твой переход в прошлое. Одно зависит от другого. Часы в это время тебе не помогут, так как они будут идти назад с бешеной скоростью. Единственными верными часами в момент перехода будет твой организм, вернее, твой…
— Пульс! — догадался Питер.
— Правильно, пульс, — кивнул профессор. — Посчитай его сейчас, это очень важно.
— О чём вы там шепчетесь? — насторожился представитель разведки.
— Не ваше дело, — оборвал его профессор.
— Сто двадцать ударов в минуту, — сказал Питер через некоторое время.
Профессор покачал головой.
— Многовато, — сказал он. — Нервы, видать, у тебя на пределе.
— Ещё бы!
— Прекратить разговоры! — потребовал представитель разведки и выхватил пистолет.
Но друзья не обращали на него никакого внимания. Профессор наморщил лоб и что-то считал в уме.
— Ты помнишь дату дня Святого Габриэля?
Питер на минуту задумался.
— Десятого июля.
— Так, — пробормотал профессор, — а сейчас двадцать пятое мая. Значит… Семь лет плюс сорок шесть дней… это… учесть два високосных года… выходит… так… две тысячи семьсот три… в сутках двадцать четыре часа… получается… получается…
— Молчать! — завизжал представитель разведки и, размахивая пистолетом, подскочил к профессору; он почувствовал, что пленники что-то затевают, и не на шутку испугался.
— …получается, — продолжал профессор, лихорадочно умножая в уме огромные числа. — Питер, мальчик мой! Ты должен сжать время в 3748320 раз, чтобы за 120 ударов своего пульса попасть на праздник Святого Габриэля семилетней давности, при условии, конечно, что частота твоего пульса не изменится. Запомнил? Отсчитываешь ровно сто двад…
Сильный удар в лицо поверг профессора Магнуса на бетонный пол. Тонкая струйка крови полилась из его разбитой губы.
— Собака! — яростно зашипел представитель разведки, потирая ушибленный кулак. — Я тебе устрою день Святого Габриэля пополам с Варфоломеевской ночью! Ты у меня ещё не так научишься считать!.. Вы что задумали, мерзавцы?!
— Профессор! — заорал Питер и вцепился в решётку, пытаясь вырваться на свободу.
— Запомнил, Питер? — прокричал профессор, не обращая внимания на боль в скуле и на ствол пистолета у своих глаз. — Три миллиона семьсот сорок восемь тысяч триста двадцать! Сто двадцать ударов пульса! Ячейка номер одна тысяча триста пятьдесят!.. Повтори…
Глотая слёзы, Питер повторил.
— Ну, вот и всё, — с облегчением вздохнул профессор. — Теперь и умереть не жалко.
А двойник Питера тем временем всё так же сидел в углу клетки, оставаясь незамеченным. Тень, отбрасываемая Питером, скрывала его от посторонних глаз. И даже наши герои, казалось, забыли о его существовании. А ведь его появление означало благополучный исход задуманной ими операции.
— Вы что, спятили? — кричал представитель разведки, смутно предчувствуя, что пленники уходят из-под его власти. — Куда это вы собрались, сволочи?
Профессор поднялся и, вытирая кровь носовым платком, гневно произнёс:
— А теперь я отвечу на все твои вопросы, подонок. Ты хочешь знать, что мы затеваем? Так вот, знай: этот молодой человек, чистый и честный юноша, которого вы посадили в клетку, словно дикого зверя, сейчас исчезнет. А, испугался… Думал, клетка сможет удержать его? Как же, держи карман шире! Через минуту он отправится в прошлое, и тогда вам всем конец настанет. И вам, мерзавцам, и мне, грешному, и всему этому несчастному миру…
— Остановитесь, профессор! — испуганно закричал Питер, заметив, что представитель разведки трясётся от ярости.
— Нет, Питер, мальчик мой, теперь меня ничто не остановит, — печально произнёс профессор Магнус, с нежностью глядя на юношу.
— Я застрелю вас обоих! — захрипел их противник. — Как собак!..