Выстрел в чепчик

— Еще как умеет, — похвастала я. — Совсем недавно продемонстрировал свое искусство.
— Ты шутишь?
— Старой Девой клянусь!
Роза схватилась за голову:
— Боже! С кем я живу! Пупс! Чертов Пупс! На родную жену покушался! Нет у него ничего святого!
— Не делай преждевременных выводов, — посоветовала я. — Не все так просто. Зачем ему покушаться на тебя таким сложным способом, когда гораздо проще задушить тебя в супружеской постели. Благо, для этого у него все возможности есть, а теперь, когда вы в ссоре, есть и причины.
— И сразу всем станет ясно, что он убийца, хи-хи, — нервно хихикнула Роза.
Бедная, у нее уже, похоже, в голове тараканы завелись.
— Думаешь? — спросила я.
— Конечно. Умней из-за угла стрелу из арбалета пустить, а потом еще и в Тоську, и в Лариску с Маруськой, и в Юльку с тобой, и в Тамарку до кучи, чтобы подозрение от себя отвести.
Роза снова нервно хихикнула, и еще у нее дернулся глаз.
Бедная.
Бедная!!!
— Думаешь, Пупс все это затеял лишь для того, чтобы убить тебя? — ужаснулась я.
— Конечно, — заверила меня Роза. — И ненормальным прикинулся для этого же.
— А ненормальным прикидываться ему зачем?
Вроде не выгодно ему привлекать к себе внимание.
— Прикинулся на тот случай, если все же разоблачат, тогда сразу будет доказывать, что он невменяем.
И, клянусь, у него это получится! — Роза с ненавистью пнула сумку с арбалетом.
В комнату вбежал Санька.
— Мама, баба Рая спрашивает: кормить тетю Розу или она так отчалит?
Роза — какая умница, все понимает — сквозь слезы улыбнулась и сказала:
— Передай бабе Рае, что мне не до еды, я сейчас домой пойду.
Санька тут же стартовал на кухню, доставлять бабе Рае радостную весть. Думаю, она еще не настолько оклемалась, чтобы принимать гостей.
— Черт, — укоряя себя, прошептала Роза, — с этим Пупсом даже шоколадку ребенку забыла купить.
— Обойдется без шоколадки, — смело решила за Саньку я и тут же вернулась к Пупсу. — Слушай, не могу поверить в то, что Пупс способен затеять убийство. Слишком не похоже на него. Тем более если ты утверждаешь, что он притворяется. Разве может притворяться твой Пупс?
— Конечно, притворяется, — заверила меня Роза. — Прикидывается дурачком. Сначала я тоже думала, что крыша у него подъезжает, а сегодня проанализировала все и решила, что притворяется, но к врачу бы его повела, будь у меня случай.
— А если притворяется, тогда я и вовсе поверить не могу. Пупс, наш Пупс. Он такой утонченный, песни абстрактные поет о любви шнурка к туфельке… Нет, не мог такой стрелять из арбалета.
— Сама же говоришь, что стрелял.
Во мне шла жуткая борьба, я совсем запуталась, да так и не распутываясь, сказала:
— Надо Пупса дома посадить и не выпускать, тогда все выяснится.
Роза, она такая целомудренная, ну не могла я ей правду сказать — не перенесет она этого.
— Как я могу Пупса дома посадить? — удивилась Роза. — Разве он послушает меня?
В комнату опять вбежал Санька и сообщил:
— Баба Рая уже зовет.
— Зачем зовет? — спросила я и тут же от Саньки отключилась, бросив ему:
— Подожди, сынок. Пупс тебя, конечно же, не послушает, — обратилась я уже к Розе, — а друга вашего послушает, ну этого, как его, забыла, черт, ну проктолога.
— Баркасова? — подсказала Роза.
— Мама, а кто это — проктолог? — тут же пожелал знать Санька.
— Я не знаю, — отмахнулась я, не желая посвящать сына в правду жизни.
— А кто знает? — спросил он.
— Тетя Роза, — предательски перевела стрелки я.
Санька тут же адресовал свой вопрос Розе, Роза, хитрая, изящно выкрутилась.
— Это доктор, — сказала она.
— А какой доктор? — не унимался Санька.
— Это только баба Рая знает, — на свою голову ляпнула я, но Санька тут же замолчал и больше не мешал нашей беседе.
— И что может сделать Баркасов? — спросила Роза. — Как он Пупса удержит?
— Баркасов может заманить Пупса на рыбалку.
Представляешь, с ночевкой на три дня.
— Точно, — обрадовалась Роза. — Даже не на три дня, а на неделю — у Пупса отгулов полно. Все, иду к Баркасову. Он кого хочешь на рыбалку сблатует.
У него свой катер — Пупс не устоит.
Роза подхватила сумку и устремилась в прихожую.
Я и Санька за ней.
— А как же пирог? — спросил Санька. — Баба Рая всех звала.
В прихожую вышел Евгений и, увидев, что Роза собирается уходить, возмутился.
— Что это за безобразие? — в шутку грозно спросил он. — Там яблочный пирог стынет!
Роза беспомощно посмотрела на меня, но я, вспомнив, что у нее безобразно стройная фигура, присоединилась к домогательствам мужа.
— Не дури, — сказала я, — поешь пирога. Баркасов не денется никуда.
— Я же на диете, — мямлила Роза. — Какого пирога?
— Яблочного пирога ты должна отведать, — безапелляционно заявила я. — У бабы Раи он непередаваемо хорош.
Роза пыталась еще возражать, но Евгений уже забрал из ее рук сумку, поставил ее на пол и, подталкивая Розу к кухне, скомандовал:
— Марш за стол.
Розе ничего другого не оставалось, как подчиниться.
А на кухне баба Рая уже доставала из холодильника принесенную Тамаркой бутылку, которую они, к огромному моему удивлению, не до конца приговорили.
Чуть-чуть осталось на донышке. Ну не осилили — бывает.
Увидев бутылку, мы с Евгением брезгливо поморщились, а баба Рая пояснила:
— Опохмелиться мне жа ж надо, вот Роза как раз и поддержит кумпанию.
Роза не возражала, и ее легко понять после таких неприятностей.
Баба Рая быстренько разлила водку по рюмкам — себе и Розе — и сказала тост:
— Ну, за здоровие тяпнем, которого совсем уже жа ж и не осталася.
Розе тост подходил, и они тяпнули. После этого все принялись за пирог. Евгений, Санька, баба Рая и даже Роза ели пирог традиционным образом, я же, для сохранения фигуры, только глазами.
С годами, скажу я вам, сохранять эту фигуру все труднее и труднее. Иной раз ловлю себя на мысли, что за столом мне уже просто нечего делать — сижу и глазею, как едят другие, а лишние килограммы все равно откуда-то наплывают.
Баба Рая, запоздало опохмелившись, ожила, зарумянилась и даже опьянела.
— Чтой-то мы все молчим, — удивилась она, хотя рот ее не закрывался ни на секунду.
Выпив (даже самую малость), она становилась потрясающе говорливой.
— А ты что сопишь, ребенок, — обратилась баба Рая к моему Саньке. — Рот пирогом занят?
Зря она его, глупого, тронула. Санька, чтобы доказать бабе Рае, что не весь пирогом занят рот, возьми да и спроси:
— Баба Рая, а что такое проктолог?
А запьяневшая баба Рая возьми да ответь. Радостно хлопнув в ладоши и подмигивая Розе, она всем присутствующим сообщила:
— Проктолог — это гомиков гинеколог!
Откуда она только знает такое?
Роза схватилась за голову, я за сердце, Евгений за Саньку и утащил его в Красную комнату — молодец, нечего ребенку с пьяной бабой Раей общаться. Она и трезвая-то полна нецензурных мыслей…
Санька так хорошо, так чудесно со взрослыми за столом сидел и бесконтрольно трескал яблочный пирог за обе щеки…
Понятное дело, он в Красную комнату идти не захотел и дал такого рева, что пришлось закрыть дверь в кухню.
— Ничего, — успокоила нас с Розой баба Рая, — поореть-поореть, да и умолкнет. Еще по одной? — обратилась она к Розе и в качестве веского аргумента добавила:
— Допить нада.
— Ну, раз надо, так надо, — смирилась Роза.
Баба Рая шустренько вылила в рюмки остатки водки и повторила тост:
— Ну, за здоровие тяпнем, которого совсем уже жа ж и не осталася.
Как только они тяпнули, зазвонил Розин мобильный.
— Это Пупс! — обрадовалась Роза.
Глупая, она ему еще радуется.
Баба Рая мгновенно сделала стойку, я, впрочем, тоже. Было очень интересно, о чем пойдет у Розы с Пупсом разговор.
— Я у Сони, — по привычке доложила Роза.
Пупс, видимо, в резкой форме выражал недоумение, потому что Роза разъярилась.