Пешие прогулки

Слушая Артура Александровича, Азларханов невольно усмехался. Хозяин номера тут же среагировал:
– Я что-нибудь не так говорю, Амирхан Даутович?
– Ремонт, «люкс» на четвёртом этаже… вы слишком оптимистичны насчёт моих финансовых возможностей, Артур Александрович.
Тут уж рассмеялся хозяин «люкса»:
– С вами не соскучишься, прокурор. Знаем ваши возможности, знаем. Мы ведь не прежнее ваше руководство: приглашая человека, ожидая от него отдачи, думаем прежде всего о нем. Какова забота, такова и работа – это наш девиз. Оттого и идут к нам охотно, хотя и элемент риска не скрываем…
Артур Александрович выдвинул незапертый ящик письменного стола и, не глядя, достал пачку денег в банковской упаковке.
– Вот получите. Это вам на первое время. Не хватит, обращайтесь, не смущаясь. Повторяюсь, я не филантроп и, как всякий деловой человек, умею считать деньги, но ваша работа будет оплачиваться высоко, так что вы вправе брать вперёд любые суммы. Помните из классики: в старой России могли выдать жалованье за год вперёд – у нас приблизительно такая же отжившая система, но не для всех, конечно.
Амирхан Даутович взял протянутую ему пачку пятидесятирублевок и небрежно сунул в карман. Видимо, обтрепавшийся рукав его пиджака напомнил Артуру Александровичу что-то, и он добавил:
– И последнее, прежде чем перейти к делу. После встречи со строителями поедете с Файзиевым на торговую базу соседней области – там вас тоже ждут, звонили перед обедом. У них крупное поступление. Вам следует капитально обновить свой гардероб, что называется, от и до. Солидность, респектабельность… По одёжке встречают, по уму провожают – это придумал не я.
Наверное, Артур Александрович ещё о чем-нибудь неожиданном вспомнил бы, прежде чем перейти к делу, но тут раздался междугородный телефонный звонок. Хозяин номера долго выслушивал кого-то на другом конце провода, изредка вставляя непонятные реплики: чувствовалось, что разговор не доставляет ему удовольствия. В конце концов, не дослушав до конца, он сказал:
– Сегодня буду, ждите, – и бросил трубку.
Затем заходил по комнате, заглянул зачем-то на минутку в спальню; вернулся в зал по-прежнему спокойным, уравновешенным – он умел владеть собой.
– Не люблю, когда срываются планы. Сегодня я собирался ввести вас в курс дела, но не хочется впопыхах. Отложим на послезавтра. Я должен срочно, сейчас же, выехать в Ташкент. А вы решайте пока свои личные дела с Икрамом Махмудовичем, устраивайтесь. – Артур Александрович взял со стола ключ и протянул его прокурору. – Это от номера надо мной, посмотрите и оформляйтесь. – Он помолчал. – И вот что я вам скажу на прощанье… Я специально не затронул этой темы вчера, считал, что ваше согласие работать с нами должно быть добровольным. – Он посмотрел Амирхану Даутовичу прямо в глаза. – Я думаю, у вас есть ещё одна причина сотрудничать с нами и, насколько я знаю вас, более важная, чем деньги, но вы о ней ещё не подозреваете. Так вот, я думаю, теперь у вас появится возможность свести кое с кем счёты… Доберёмся и до Бекходжаевых – дайте только срок. А пока – всего хорошего.
Когда Азларханов вышел из номера, у окна в коридоре курил тот самый молодой человек в красной рубашке. Увидев Амирхана Даутовича, он, отбросив сигарету, улыбнулся как старому знакомому, но Азларханов, словно не замечая его, прошёл к лестнице, ведущей на четвёртый этаж.
Вернулся Амирхан Даутович с Файзиевым из соседней области поздно вечером, затемно. День выдался напряжённый, и от каждодневной прогулки пришлось отказаться. Так устал, что и покупки разглядывать не стал, свалил коробки, свёртки, пакеты в прихожей – все равно завтра придётся перевозить в гостиницу.
Отказался прокурор и от ужина в «Лидо», предложенного Плейбоем, – хотелось побыть одному, обдумать ещё раз крутые перемены в своей жизни. В том, что Артур Александрович с компаньонами всерьёз рассчитывает на его помощь и кое-какие прошлые связи, он не сомневался, потому такая щедрость, желание быстрее благоустроить его быт, желание спешно расположить к себе и своему делу.
Из каких побуждений Шубарин уверял его, что появится возможность свести кое с кем счёты? Чтобы заинтересовать в сотрудничестве? А может, дела Артура Александровича где-то перехлестнулись с кланом Бекходжаевых и ему нужен ещё более заинтересованный в мести, чем он сам, сообщник, и по каким-то соображениям именно он, Азларханов, подходит, более всего?
Странно, казалось, только войдёт в дом, рухнет на неразобранную постель и от усталости и напряжения тут же заснёт мёртвым сном. Но сон не шёл – какая-то тревога зрела в душе; Амирхан Даутович встал и заварил чай, хороший чай – осталась пачка от ночного визита Артура Александровича. За чаем ему всегда думалось лучше. Нет, он не копался в прошлом, мысли его нацелились на будущее. Из минувшего сейчас вспоминалась только встреча с посланником Бекходжаевых, и то потому, что тогда ночью он признался себе, что недооценивал преступный мир, плохо знал его возможности, или, точнее, современный уровень его.
Сегодня же, готовясь к сотрудничеству и борьбе с Артуром Александровичем, он признался себе и в другом – что знает жизнь куда абстрактнее, чем Шубарин и Файзиев: не знал её толком, когда был областным прокурором, не узнал её как следует и в последние четыре года. Почему он так решил? Да потому, что ещё в бытность его областным прокурором уже поступали сигналы о набирающих силу артельщиках, цеховиках, хозяевах подпольной экономики, об их влиянии в округе, но он вместе с другими отмахивался от этих проблем, не считая их серьёзными, как отмахивались, когда заходил разговор об организованной преступности, наркомании, проституции, сращивании преступности с законом.
За демагогическими фразами – «у нас этого не может быть» или «у нас нет социальных причин для подобного рода преступлений» – проглядел реальную жизнь и сейчас откровенно признавался себе в этом.
Да и как не признаться, если, едва столкнувшись, даже ещё не войдя в курс дела, прокурор уже почувствовал, каким огромным влиянием обладает тот же Артур Александрович.
Только заикнулся о номере на четвёртом этаже, дежурная расплылась в улыбке, и минуты не держала у окошка, лишь глянула в паспорт.
Позвонил в жэк по поводу обмена квартиры – там тоже были предельно внимательны, все решалось заочно и быстро.
А на торговой базе сам директор водил из склада в склад, показывая дефицит из самых потаённых углов. И все потому, что упоминалась, как волшебный «сезам», фамилия Артура Александровича. Мог ли он считать себя знающим жизнь, если не разглядел вовремя две раковые опухоли на теле общества, чьи права, покой, здоровье он обязан был защищать по долгу службы.
И теперь он понимал, что его долг – помочь удалить эти опухоли, разорвать связи клана Бекходжаевых и осветить тайную жизнь подпольной экономики и тех, кто стоит за нею, потворствует, прикрывает.
Нет, конечно, не только возможность свести счёты с Бекходжаевыми толкала Амирхана Даутовича в синдикат Шубарина: он чувствовал за Артуром Александровичем ещё более разветвлённый и могучий клан, чем тот родо-племенной бекходжаевский, так сказать, местного значения, с которым он столкнулся – и потерпел поражение. Рука Шубарина, подсказывали ему опыт и интуиция, доставала куда как дальше и выше.
Осознавал прокурор и всю опасность своей затеи. Если уж Бекходжаевы ни перед чем не останавливались, то Шубарин тем более. Азларханов на миг представил лицо Ашота, бывшего чемпиона страны по самбо, – этот думать не станет, если поступит приказ…
И всплыло в памяти предупреждение конвоя для особо опасных преступников: «Шаг в сторону считаю за попытку бегства и стреляю без предупреждения…»
Да, на предупреждение теперь он рассчитывать не мог – не та игра и не с теми…
«С волками жить – по-волчьи выть» – вспомнилась вдруг пословица и, кстати, наверное, это и было ответом на мучившие его вопросы – так и следовало поступать, чтобы войти в доверие и стать незаменимым человеком для Шубарина.