Колдовская любовь

— Что смешного? — бросил он, свирепо глядя на нее.
— Ничего, милорд, разве что вы напоминаете мне лося, попавшего в западню, который отчаянно ревет о своей беде.
— Ни в какой я не в западне! И вовсе я не реву!
— Нет так нет. — Она пожала плечами и указала на поднос. — Вот тушеная говядина. Тут картошка, лук и морковь. А вот свежеиспеченный хлеб. А на сладкое пирог с черной смородиной. — Она невинно посмотрела на него и спросила: — Ну как, есть здесь что-нибудь по вашему вкусу?
— Нет, — буркнул Эйдан. — Нам надо поговорить. Насчет моего завтрашнего отъезда, насчет того, что произошло между нами в гостинице Виндермира, — он показал ей на кресло, на котором только что сидел Дэйн. — Сядь… Пожалуйста.
Брианна уселась и стала тщательно разглаживать складки изумрудно-зеленого шелкового платья, которое ей подарил Дэйн. Хоть он ничего ей не говорил, но слуги рассказали, что платье принадлежало его покойной жене. Оно подходило ей по росту и размеру, словно они были с этой женщиной близнецами.
При мысли об этом в ней шевельнулось сочувствие к их благородному хозяину.
Она подняла глаза на Эйдана:
— Ты сказал насчет завтрашнего отъезда. Это слишком рано.
Губы раздраженно дернулись.
— Четыре дня, Брианна. Я выполнял все, что ты велела, целых четыре дня. Больше я не могу здесь оставаться!
Она сделала протестующее движение, но он поднял руку, призывая ее к молчанию.
— Обещал я или не обещал, но завтра я отправляюсь в дорогу.
Брианна быстро сообразила, что выбора у нее почти нет.
— Будь по-твоему. Я приготовлю все к нашему путешествию. Надо собрать еду, коней подготовить…
— Девочка, — ласково перебил ее Эйдан. — Я хотел сказать, именно то, что сказал. Ты со мной не едешь.
Она улыбнулась:
— А вот в этом ты ошибаешься. Дэйн не станет держать меня здесь против воли.
— Ты в этом уверена? Я ведь подробно объяснил, что может произойти, когда я встречусь с Морлохом. Думаю, он понял, какая серьезная опасность грозит тебе.
— А как насчет серьезной опасности для тебя? — спросила она, начиная сердиться. — Это ему, что, безразлично?
— Нет, конечно, но он знает, что для меня он ничего сделать не может.
— Тогда вы оба не видите дальше собственного носа! — Брианна опустилась на колени около него и взяла его руки в свои. — Эйдан, нам суждено вместе встретить эту опасность. Издавна! Если ты признал то, что ты сын Морлоха и что Кэрлин заключен в твоем мече, почему же ты не хочешь признать все остальное?
Он упорно смотрел на дверь.
— Я… я не сказал, что признал себя сыном Морлоха. Мне тошно от одной этой мысли!
— А мне нет! — настойчиво продолжала Брианна. — Мне все равно, чей ты сын. Ты можешь быть хоть крестьянским сыном, и все равно я буду тебя любить!
Эйдан вдруг замер.
— Что? Что ты сказала, Брианна?
Она покраснела, смущенная своей смелостью.
— Ты ничего мне не должен, Эйдан. Нет так нет. Не говори ничего. Со своим чувством к тебе я сама справлюсь.
Он высвободил руки из ее ладоней и, наклонившись вперед, схватил ее за плечи.
— Что ты сказала?
При виде его огорчения и недоверия у Брианны перехватило дыхание. Святая Матерь! Почему ее простые слова о любви так его расстроили?
— Я… я люблю тебя, — заставила она себя повторить.
Его пальцы впились в нее, словно хотели раздавить.
Она еле сдержала крик боли.
— Эйдан, пожалуйста. Ты делаешь мне больно!
Он резко отпустил ее.
— Эйдан, что с тобой? — Брианна не сводила с него глаз, сердце ее забилось часто-часто. — Я сделала что-то не так?.. Я тебя оскорбила?
— Нет, — он яростно затряс головой. — Ты меня не оскорбила. Просто я никогда не думал… — Он, вздохнув, втянул в себя воздух. — Это не важно. Я не могу этого допустить.
Наконец-то Брианна поняла, о чем он говорил. Радость охватила ее. Значит, ей удалось как-то тронуть его своим признанием.
Она протянула руку и погладила его по щеке.
— Почему нет? Можешь. Я твоя жена. Я тебя люблю и хочу быть твоей во всех смыслах. Во всех. — Робкая улыбка затрепетала на ее губах. — Ты говорил тогда у озера, что хочешь меня. И тогда, в гостинице… Твое желание еще не пропало, Эйдан?
Он поймал руку, которая задержалась около его рта, нежно обводя его пальчиком.
— Не надо. — Слова слетели с его губ хриплым выдохом.
— Почему же? — потребовала ответа Брианна, ободренная волнением, которое слышала в его голосе, видела в напряжении, сковавшем его тело.
Ей нечего было терять: если завтра он уезжает, сегодня ночью у нее последний шанс соблазнить его. Пусть она несведуща в женских уловках, пусть, пусть покажется бесстыжей, но выхода не было. Никакого. Она решила добиваться его любым способом.
— Почему же нет, Эйдан? — повторила она, склоняясь к нему и обвивая руками его шею. — Мы с тобой муж и жена. Нам давно пора исполнить наш брачный обет.
— Ты считала наш брак незаконным, — прохрипел он. — Поэтому так все и вышло.
— Возможно, — дрогнувшим шепотом отозвалась Брианна. — Но хоть я и считала тебя двоюродным братом, но мечтала, чтобы это было не так. Теперь это не стоит между нами.
— Ты не можешь знать этого наверняка. Оленус может ошибаться или лгать. Он постоянно хитрит. Изворачивается…
Она улыбнулась медленной неосознанно вызывающей улыбкой.
— Возможно. Ведь ты никогда ему не верил насчет пророчества, а теперь и я не верю. — Она придвинулась ближе и теперь стояла почти вплотную, прижимаясь к нему.
Эйдан подавил мучительный стон. Пышные округлости ее груди, трепеща, выглядывали из шелковой ткани, между ними соблазнительной тенью пролегала ложбинка. С каждым ее вздохом его окутывал аромат ее тела, сладостный, нежный, пробуждающий воспоминания о весеннем цветущем луге. Ощущение девичьего тела, тесно прижавшегося к нему самым интимным образом, стало искрой, от которой долго сдерживаемый огонь вспыхнул ярким пламенем.
Невольно рука его медленной лаской скользнула по спине Брианны, еще сильнее привлекая ее к себе. С легким стоном радости она прильнула к нему. Мощные руки Эйдана взяли ее в плен, сомкнувшись вокруг нее, как всадник сжимает бока коня. Он ощутил, как его мужская плоть вздымается, натягивая ткань бриджей. По тому, как дернулась Брианна, он понял, что и она почувствовала его возбуждение.
— Мы неправильно ведем себя, девочка, — прошептал Эйдан. — Это ничего не решит, но погубит тебя в глазах другого мужчины.
— Как же может погубить меня то, что я лягу в постель с собственным законным мужем? — Она притянула к себе его голову. — Да и какое это имеет значение? Я хочу тебя, и никого больше.
— Но ведь есть Дэйн, — не слишком твердо возразил Эйдан, его решимость таяла под ее соблазняющей атакой. — Я уверен, он возьмет тебя в жены. И будет тебе несравненно лучшим мужем, чем смогу быть я.
— Дэйн — замечательный человек, — прошептала Брианна, нежно целуя его губы, — но он не для меня. Для меня есть только ты, Эйдан. Ты — и никто другой.
— Ты не понимаешь, к-какую ошибку делаешь, — предостерегающе говорил он, содрогаясь под нежными касаниями ее губ, то льнущих к нему, то слегка отдаляющихся, ласкающих его кожу теплым дыханием. — Но если ты не отодвинешься от меня… немедленно… вскоре мне это станет безразлично.
— А мне это уже все равно, — мурлыкнула она, продолжая целовать его.
На этот раз Эйдан откликнулся, поймав ее губы и приоткрывая их крепким томительным поцелуем. Этот поцелуй становился все более глубоким и страстным с каждой минутой, пока яростное возбуждение не вспыхнуло в обоих. Он притянул Брианну к себе, чуть не расплющивая ее тело в мощном объятии. Обуревавшее его волнение взвилось ярким пламенем.
Он едва мог дышать. Утешительная близость ее стройного тела вытеснила из его головы все мысли, комната уплыла куда-то вдаль, осталось лишь блаженство ее рук и губ. Святая Матерь! Как же это было ему необходимо! Как он нуждался в ней! Никогда не испытывал он такой всепоглощающей пронзительной нежности, такого необыкновенного восторга. Она тронула не только его тело, но и сердце.