Вынужденный брак

Элен отвернулась. Что она теперь сделала не так?
Сил разбираться с покрывалами уже не было. Элен сняла жакет, скинула туфли и рухнула на подушки, мгновенно провалившись в сон. В предоставленных им комнатах она выбрала ту спальню, что поменьше.
Паоло, отправившийся спать на несколько часов позднее, сначала не нашел Элен. В главной спальне ее не оказалось. И вот, пожалуйста, где она обнаружилась — словно какая-то горничная или няня.
Не от него ли она прячется? Неужели думает, что окажется вне зоны его досягаемости, выбрав другую спальню?
Пусть и не мечтает.
Как она хороша! Тонкое спокойное лицо, чуть приоткрытые губы, волосы, рассыпавшиеся по подушке.
Паоло протянул руку, коснулся ее волос. Такие мягкие. Он вспоминал их запах — аромат фруктов и лета — и томился желанием снова погрузить в них свое лицо.
Не может она так спать — полностью одетая, поверх покрывала. Надо ее раздеть…
Кровь застучала у него в висках. Месяцами он думал об этом. Завтра она побывает у доктора. До того ему придется подождать. А пока все равно надо позаботиться о ее удобстве.
Возможно, снимая одежду, он побеспокоит Элен. Ну что ж. Жестоко будить ее лишь затем, чтобы попросить самой переодеться. А у него это не отнимет много времени.
Он откинул покрывало с одной стороны кровати, приготовив ей место. Встав на колени и вглядываясь в лицо Элен в поисках признаков пробуждения, взялся за застежку брюк. Затаив дыхание, потянул молнию вниз. Элен шевельнулась, отчего ткань разъехалась в стороны. Его взору открылся кусочек матовой кожи, пересеченный тоненькой полоской кружев. Он сглотнул, внезапно ощутив пересохшее горло.
Сон вернулся. Сон, повторяющийся снова и снова с той ночи в Париже, только на сей раз реальный, как никогда. Нельзя позволить ночному любовнику ускользнуть с зарей, но она так устала, все члены налились свинцовой тяжестью.
Элен ощущала, как Паоло снимает с нее одежду и поворачивает ее так, чтобы было удобнее. Воздух холодил ноги, но его ладони прошлись от талии до самых кончиков пальцев, согревая ее своим прикосновением.
Сначала один рукав кофточки, затем второй… Словно порывом ветра одежду перекинули через голову и отбросили в сторону. Пальцы двигались вдоль ее ребер, охватывали ягодицы, ласкали, расслабляли.
Ей хотелось поймать его, удержать в объятиях, притянуть к себе для поцелуя. Но Элен знала, что никого нет, и если она потянется к нему, то любовник из сна исчезнет, и она снова будет обманута.
Застежка ее бюстгальтера разошлась, лямки соскользнули с плеч. Груди налились, согретые жарким дыханием — его дыханием. Она выгнулась ему навстречу, она уже изнемогала. А его руки двинулись по ногам Элен, ниже и ниже, унося с собой последнюю часть се одежды.
Элен вздохнула. Он мог бы взять ее сейчас, и тогда сон был бы завершен. Но продолжения не последовало, и она зависла между сном и реальностью, мечтая, чтобы настоящая жизнь была столь же совершенной и чудесной.
В полудреме Элен почудилось, что ее куда-то несут, но сразу же ей стало так удобно, так тепло в его объятиях, что не осталось никаких причин для беспокойства.
Ее дыхание опять стало медленным и ровным, свидетельствуя о возвращении крепкого сна. Есть чему позавидовать. Самому ему вряд ли удастся заснуть. То, как ее тело уютно свернулось рядом, прижимаясь к нему в нужных местах, дивный запах волос у самого лица доводили его до отчаяния.
Но возможность наконец держать ее в объятиях того стоила.
В какой-то миг ему показалось, что он разбудил ее, так чутко она отзывалась на его прикосновения.
В следующий раз, пообещал себе Паоло, Элен будет в полном сознании. Он хочет, чтобы ее глаза были открыты. Хочет смотреть в их зеленые глубины, когда войдет в нее. Хочет видеть, как они полыхнут, когда она раскроется ему навстречу.
Вздохнув, Паоло взмолился, чтобы у доктора оказались хорошие вести для него. До той поры придется терпеть эту пульсирующую жажду. В предвкушении шести месяцев жарких ночей можно вынести несколько часов пытки.
Хватит ли шести месяцев?
Должно хватить. Уж он постарается.
Элен то проваливалась в негу сна, то подталкивала себя к пробуждению.
Внезапно ее глаза широко распахнулись, сфокусировались на луче света, пробивающемся через задернутые черные занавеси. Сдерживая дыхание, она прислушалась к раздающемуся рядом звуку. Чье-то дыхание.
Паоло.
Элен напряглась. Обнимающая ее рука скользнула вниз, задевая пальцами обнаженную кожу.
Обнаженную?
Она не могла припомнить, как ложилась в постель, тем более как раздевалась. Но определенно Паоло в тот момент рядом не было.
Мысли испуганно заметались. Что еще она не помнит?
В голове закружились обрывки сна. Случайные кадры, дразнящие, отказывающиеся выстраиваться по порядку, бессмысленные. Ей снова снился Паоло, только он был гораздо реальнее, чем обычно. Медленно восстанавливались обрывки ощущений — снимаемая с нее одежда, ласковые руки, скользящие по коже, теплые губы, касающиеся груди.
И словно молния блеснула во тьме. Это был вовсе не сон. Больше всего Элен беспокоили подробности, не желающие вспоминаться. Что еще он делал? Мозг лихорадочно прокручивал сновиденье в поисках ответа. Секс ведь должна она была запомнить? Но не осталось никаких реальных подтверждений.
Тогда почему он здесь?
Паоло не дотрагивался до нее с момента своего появления в Нью-Йорке. Забрав под свой контроль всю ее жизнь, никаких поползновений на физическую близость не делал. Лишь пару раз его взгляд позволял догадаться, что он не забыл о произошедшем между ними в Париже. А сейчас Паоло видит в ней лишь идеальное вместилище для его ребенка. Инкубатор.
Инкубатор, назначенный отправиться на помойку сразу после появления младенца.
Так что он делает в ее постели?
Паоло заворочался, и Элен затаила дыхание, соображая, как выберется из-под его руки и где следует после этого искать халат.
Его пальцы легли ей на бедро, чуть сжали. Она непроизвольно дернулась.
— Крепко ты спишь, — произнес Паоло. — Наверно, очень устала.
Голос звучал чуть хрипло со сна, действуя на нее как хорошая доза чистого тестостерона. И не надо поворачиваться, чтобы узнать, как Паоло выглядит, звуки голоса несли всю нужную информацию. Глаза, затененные ресницами, и темный от щетины подбородок.
— Что случилось с моей одеждой? — спросила Элен, стараясь говорить невозмутимо, как будто самым естественным для нее делом было, проснувшись, обнаружить в своей постели мужчину, которого там не было вечером. — Кто меня раздел?
— Я. Что-то не так?
— А ты как считаешь?
Уловив движение рядом, Элен догадалась, что Паоло оперся головой о локоть.
— Посмотри на меня, — проговорил он.
Плотно обернувшись простыней, она приподнялась.
— Ты зря беспокоишься, — он указал на обвившуюся вокруг нее простыню. — Я уже все это видел прошлой ночью. У тебя нет от меня секретов.
Ее щеки запылали.
— Кто дал тебе право?
— Я твой муж!
Невозможно спорить лежа. Откинув простыню в сторону, Элен направилась к шкафу.
— Ты мой охранник. Тюремщик. Ты запер меня до той поры, пока я не рожу твоего ребенка. Муж? Не думаю, что ты понимаешь значение этого слова.
На его щеках вздулись желваки, губы сжались.
— Может, и так, но я твой муж и буду раздевать тебя, когда посчитаю нужным.
— Откуда мне знать, что этим ты и ограничился вчера ночью? Я спала. И ты воспользовался моим состоянием.
Его брови взлетели, он усмехнулся.
— Поздновато начинать беспокоиться о своей добродетели, не находишь? Некоторые скажут, что это ты мною воспользовалась. Ведь это ты утверждала, что предохраняешься, не так ли?
— Ничего подобного! Я лишь предполагала, что защищена, и так тебе и сказала. Но это к делу не относится. Никто не давал тебе свободного доступа к моему телу.
— Прошлой ночью ты вроде не возражала. Напротив, демонстрировала полное согласие.