Вынужденный брак

— Это я виновата!
— Не надо так думать, Элен.
— Но это правда. Все из-за меня. Моих прихотей. — Она обратила к нему лицо, развела руками. — Если бы ты не женился на мне тогда, ничего бы не случилось.
— Разве была альтернатива? — Он стоял перед ней, сверкая глазами. — Выйти за Халеда? Такой вариант не годился.
— Но погляди, что вышло. Угроза расплаты висела над нами двенадцать лет. И что теперь стало с твоей жизнью и жизнью Сапфир! Цена слишком высока. Я не должна была просить тебя. Не имела права.
Тяжесть его потерь давила на нее. Двенадцать лет запрета на реальные отношения, на семью. И словно этого мало — теперь она стоила ему женщины, которую он желал получить в жены.
Элен задышала часто, словно рыба, вынутая из воды.
— Прости, Паоло. Мне очень, очень жаль. — И она замолчала, содрогнувшись от рыданий.
Девушка едва ощутила, как он коснулся ее, выпрямил, притянул к себе. Благодарно прижавшись к нему, она вцепилась в рубашку и уткнулась ему в грудь. Слезы продолжали струиться, плач не утихал.
— Хватит, — тихо сказал он. — Перестань. Но выбора у нее не было, как и сил бороться с собой. Однажды вырвавшись на волю, горе захлестнуло ее.
Сейчас она снова переживала шок от равнодушия, с которым отец объявил ей, что намерен продать ее. Вновь чувствовала отчаяние, когда мать проигнорировала мольбы дочери о помощи, оставив наедине со страхом и отчаянием, вынудившими ее искать хоть какое-то решение.
Элен разрыдалась от облегчения, когда в ответ на ее молитвы Паоло выдвинул свой сумасшедший план избавления от нежеланного брака. Он буквально вытащил ее из когтей смерти, потому что единственным способом, представлявшимся ей в качестве спасения, казалось самоубийство.
И теперь она лила слезы о Паоло, о жизни, на которую он был обречен.
Еще не отплакавшись, она ощутила легкие покачивания. Руки Паоло сомкнулись вокруг нее, его подбородок покоился у нее на макушке, а сам он раскачивался из стороны в сторону, словно баюкал ребенка.
Рубашка Паоло рядом с ее лицом промокла, но ей все равно было уютно. Твердый стук его сердца, теплый мужской запах подстегивали зарыться в рубашку поглубже. Она чувствовала, как переливается в нее его сила.
И все-таки Элен не место тут, в объятиях Паоло. Ей следует подписать бумаги и позволить ему устраивать свою жизнь. Элен провела ладонью по щекам, хотя и знала, что попытка принять приличный вид не имеет смысла. Подняв глаза, она заметила влагу в его глазах. Он мигнул, но все-таки ресницы оставались мокрыми и блестящими.
— Ох, Паоло, — пробормотала Элен. Сердце ее рвалось на части оттого, что плачет он по ее вине. — Прости.., за все.
На мгновение ей показалось, что он собирается выпустить ее, но тут одна рука переместилась выше, притянув Элен ближе, а вторая нашла ее подбородок, приподнимая его.
— Хватит извиняться. — Он приложил палец к ее губам, приказывая молчать, затем прищурился и вгляделся в прелестное лицо девушки, чувствуя разгорающийся жар внутри.
Смена его настроения передалась ей. Что-то неожиданно шевельнулось в ее душе, начало расти, распространяя тепло, бурлящее и растекающееся по потайным местам, в каждой точке их соприкосновения. Это тепло давало о себе знать все настойчивее.
Паоло теперь не просто держал ее, утешая. Он был мужчиной, мужчиной, чье тело выказывало безошибочные признаки возбуждения.
Ее сердце замерло. Или то было дыхание? Казалось, весь мир застыл в ожидании.
А потом его рот накрыл губы Элен, и ей не требовалось уже дышать, и думать тоже не требовалось. Она получила все необходимое, и даже больше того, воплощенное в сладком поцелуе Паоло. Мягко, нежно его губы соприкасались с ее губами, их тепло было бальзамом, заживляющим сердечные раны, трущийся о кожу подбородок будто соскребал ее боль.
Пальцы Элен, отчаянно сжимавшие его рубашку, выпрямились и заскользили по тонкой материи, исследуя, узнавая, упиваясь ощущением твердой, мускулистой плоти под ней.
Его поцелуй стал требовательнее, давая и беря больше. Гораздо больше. Вкус этого поцелуя воспламенял ее, лишая последних остатков здравого смысла.
Почему он оказался тут? Зачем пришел? Ей не было дела до этого. Паоло здесь, рядом с ней, его поцелуй полон вожделения, а больше ничего не имело значения.
Тепло распространялось вслед за руками Паоло, проходя через тонкий шелк ее халата, словно того и не было. А потом его губы спустились к шее Элен, рождая новое пламя и жажду обладания.
Паоло отодвинул в сторону отворот халата, прокладывая дорогу для губ, прошедшихся от линии шеи к плечу. Элен задрожала, каждая клеточка ее кожи трепетала, готовясь стать следующим местом, которого коснутся его жаркие губы. Вцепившись в него, она искала опору, чувствуя, что колени подгибаются.
Когда губы Паоло коснулись нежной груди Элен, острое желание пронзило девушку. Из ее горла вырвался сдавленный стон. Паоло приподнял голову, и взгляд Элен метнулся к его глазам.
Их темные глубины переполняло желание.
На секунду Элен охватила паника: а вдруг он прочтет слишком многое, глядя в ее разгоряченное лицо? Может, ей не стоит смотреть на него?
Однако Паоло успел увидеть то, что искал. Он взялся за пояс, затянутый на талии. Пояс развязался, и полы халата медленно разошлись в стороны.
Со свистом выдыхая воздух, Паоло восторженно изучал ее наготу. Груди Элен, казалось, налились еще полнее, холмики сосков отчетливо проступали на них, сигнализируя о бушующей внутри ее страсти.
— Perfezione, само совершенство, — сказал он, в возбуждении переходя на родной язык.
И события вдруг ускорились. Его руки потянулись к ней, спуская халат с плеч. Халат упал вниз, но заниматься им не было времени, потому что губы Паоло уже прильнули к ее губам, а руки исследовали каждую выпуклость и впадинку ее тела.
Элен изогнулась, прижимаясь к нему крепче. Его пальцы коснулись тоненьких розовых трусиков, оттянули резинку, погладили обнаженное тело.
Она часто задышала, но кислород поступал медленнее, чем надо, сжигаемый в огне их страсти. С каждым дыханием, с каждой секундой пламя разгоралось сильнее, жажда росла — всепоглощающая жажда прикасаться к нему. Ощущать его рядом. Внутри себя. Элен растворялась в собственном желании. Только так можно заглушить отчаянную боль.
Она начала лихорадочно дергать пуговицы на его рубашке, не заботясь, расстегиваются они или отрываются, он же продолжал покрывать ее тело поцелуями. Распахнув рубашку, она принялась ласкать гладкую кожу, под которой ощущались упругие мускулы.
Руки Элен поползли ниже, достигли пояса его брюк, забрались внутрь. Внезапно ее кисти оказались намертво блокированы руками Паоло.
— Пощади, — хрипло взмолился он. — Довольно.
Да он шутит! Они только начали. С кем-то другим — может быть, и довольно. По крайней мере, так бывало. Два друга за двенадцать лет, две легкие интрижки, оставившие у нее впечатление, что с ней не все в порядке. Может, так и есть. Ни один из тех парней не позволил ей ощутить и частицы того, что она чувствует сейчас. Никому не удалось пробудить в ней хоть искру такого желания. Трудно и имена-то их припомнить.
И Паоло говорит о пощаде?
Она вырвала одну руку, положив ладонь на вздувшуюся ткань брюк, неопровержимо доказывающую его желание.
— И не проси, — прошептала она.
Его тело застыло, и на одно холодное мгновенье Элен подумала, что все пропало, что она зашла слишком далеко. Никогда не позволяла она себе быть такой смелой, потому что ни разу в жизни желание не охватывало ее с такой силой. Но возможно, не ей быть искусительницей…
И вдруг Паоло не то застонал, не то зарычал, а затем, подхватив Элен на руки, отнес ее в спальню и опустил на кровать. И чуть ли не единым движением сбросил с себя рубашку и туфли. Не дав ей возможности ощутить себя слишком одетой, он немедленно стащил трусы сначала с себя, а после с Элен.
И впился в нее глазами.
— Ты прекрасна, bella donna, — прошептал он, ложась рядом.