Христос

Мы видим здесь уже дальнейшую средневековую разработку первичной христианской демонологии, при чем «Великий Царь» из основателя христианства сделан уже лишь основателем христианской литургии и, таким образом, нежданно-негаданно стал последователем самого себя. Все, что смог тут сделать дьявол, это сосватать жениху девицу, предназначенную первоначально для монастыря, и больше ничего!
А вот и еще рассказ от имени того же Элладия:
«Однажды „Великий Царь“ был осиян божией благодатью и сказал своим ученикам:
— Идите за мною, и вы увидите славу божию. Он повел их из города, не говоря никому куда. А в это самое время за городом в селе сидел в своем доме пресвитер «Воскресший» (Анастасий), с «Богорожденной» (Феогнией)», которая сорок лет считалась всеми его бесплодной женой. Но она не имела детей только потому, что оба втайне пребывали в ангельском безбрачии.
«Воскресший» тоже имел на себе святого духа и сказал Феогнии:
— Я пойду на поле возделывать землю, а ты, госпожа-сестра, укрась дом, и в 9 часов дня, зажегши свечи, иди навстречу «Великому Царю», который хочет нас посетить.
Она удивилась его словам, но сделала приказанное. Когда «Великий Царь» был уже недалеко, она встретила его и поклонилась до земли.
— Здорова ли ты, Богорожденная? — спросил ее он. Она ужаснулась, слыша, как он назвал ее по имени, не видев ни разу, и сказала:
— Здорова, святой господь.
— Где брат твой «Воскресший»? — спросил он.
— Не брат он, а муж мне, — ответила она. — Он ушел на поле возделывать землю.
— Нет, он дома, не трудись искать его в поле, — ответил ей Великий Царь. — И он не муж тебе.
Она ужаснулась еще более, увидев, что «Великий Царь» знает все, и, трепеща, упала к его ногам, говоря:
— Помолись за меня, грешную, пресвитер бога, потому что я вижу в тебе великие и чудные вещи!
«Великий Царь» помолился о ней перед всеми, и когда вошел в дом, то все убедились, что муж ее оказался уже там. Увидев «Великого Царя» и целуя его ноги, он сказал (как в Евангелии):
— Откуда мне сие, да прииде святитель господа моего ко мне?
— Пойдем в церковь и совершим служение богу, — ответил ему «Великий Царь» и приказал «Воскресшему» служить литургию. Тот отрицался, говоря:
— Меньший благословляется от большего.
Но «Великий Царь» сказал ему:
— Присоедини послушание к другим твоим добродетелям. И вот во время возношения святых тайн, все увидели, как святой дух в огненном видении сошел с неба и окружил «Воскресшего» своим сиянием.
По выходе из храма все пошли в его дом, где он предложил им пищу.
— Скажи мне, откуда у тебя средства к жизни и как ты живешь? — спросил его «Великий Царь».
— Я грешный человек, — ответил «Воскресший». — Имею две пары волов. На одном пашу сам, а на другой паре мой наемник. Доход с одной идет на прием странников, а с другой — на уплату податей. Моя жена трудится вместе со мною и прислуживает мне и странникам.
— Зови ее твоей сестрой, — ответил «Великий Царь», — потому что такова она для тебя. Расскажи мне о твоих добрых делах.
— Ничего доброго не сотворил я на земле, — ответил ему «Воскресший».
Но «Великий Царь» сказал ему:
— Пойдем и посмотрим.
Он повел его к одинокой хижине в поле и сказал:
— Отвори дверь.
— Не входи туда, Священнослужитель бога, — ответил ему «Воскресший», — там нет ничего, кроме ненужных для дома вещей.
— Из-за них-то я и пришел к тебе, — сказал ему «Великий Царь», и когда «Воскресший» снова не захотел исполнить его приказания, он сказал:
— Откройтесь, двери! — и они открылись сами собой. Войдя в хижину, все увидели там прокаженного, у которого многие члены уже отгнили и отвалились. Никто о нем не заботился и не знал, кроме самого «Воскресшего» и его сестры.
— Зачем ты хотел утаить от меня это твое сокровище? — спросил «Великий Царь».
— Он гневлив и досадителен, — ответил «Воскресший», — и я боялся показать его тебе, дабы не погрешил он каким-нибудь словом против твоей святости.
— Добрый подвиг делаешь ты, — сказал ему «Великий Царь». — Оставь и меня послужить ему в эту ночь.
Он остался один с прокаженным, все время пребывая в молитве, а утром вывел его вон совершенно здоровым».
Не находим ли мы и в Евангелиях о чудесном исцелении прокаженного «Великим Царем Иудейским»? И если легенда обставлена там другими деталями, то не свидетельствует ли это лишь о том, что оба рассказа о чудесной врачебной деятельности «Великого Царя» создались параллельно друг другу, а не переписаны один с другого?
Прочтем теперь чудо и в другом роде.
Ефрем Сирин, услышав в своей пустыне о чудесах «Великого Царя», молил бога, чтоб он показал ему его хотя бы в видении. В ответ на это ему был показан огненный столб, вершина которого касалась неба, и голос с неба сказал ему:
— Ефреме, Ефреме! Каким видишь ты этот огненный столб, таков и есть «Великий Царь».
Взяв с собой переводчика, так как сам он не знал греческого языка, Ефрем отправился в Царственный город на праздник богоявления, чтоб посмотреть такого человека. Еще издалека он увидел «Великого Царя» и его спутников, идущих в церковь в светлых одеждах.
Он повернулся к переводчику и сказал:
— Думаю, что всуе мы трудились, брат мой! Этот человек не таков, каким я видел «Великого Царя».
Войдя в церковь, он стал тайно в одном из темных углов и размышлял в себе:
— Не могу поверить, чтоб он был тот огненный столб. «Великий Царь», зная о его присутствии в мыслях, призвал своего диакона и сказал:
— Иди к западным дверям церкви. Там найдешь ты монаха в углу вместе с другим, молодым и малобородым человеком и скажи первому:
— Иди в святилище, верховный епископ зовет тебя.
Архидиакон, раздвинув с трудом народ, дошел до Ефрема и передал ему приказание. Ефрем же, узнав через переводчика о его словах, ответил:
— Ты ошибся, брат мой. Мы чужестранцы и неведомы твоему епископу.
Диакон пошел сказать это «Великому Царю», который читал тогда присутствующим людям священное писание, и Ефрем видел, как огненный язык говорил из его уст (как в Апокалипсисе у Иисуса) .
Окончив чтение, «Великий Царь» снова послал архидиакона к Ефрему:
— Скажи тому монаху: господин Ефрем! Войди в святой алтарь, тебя зовет верховный епископ.
Услышав свое собственное имя, Ефрем удивился и, совершив коленопреклонение, сказал:
— Воистину велик ты, «Великий Царь»! Воистину ты огненный столп, воистину святой дух глаголет твоими устами!
Но он подошел к нему только, когда служба окончилась и когда «Великий Царь» вошел в сосудохранилище. Он поцеловал Ефрема и сказал:
— Хорошо, что ты пришел, отец мой, изгоняющий бесов. Ефрем причастился святых тайн из рук «Великого Царя» и потом, во время трапезы, сказал:
— Святейший отец! Прошу у тебя одной благодати: я знаю, что бог дает тебе все, о чем ты просишь. Умоли же его, чтобы дал мне дар говорить по-гречески.
— Большого ты просишь, но пойдем в храм, — ответил ему «Великий Царь» — и помолимся об этом, ибо написано: «он сотворит волю боящихся его, услышит их молитву и спасет их».
Они молились в церкви несколько часов, после чего «Великий Царь» сказал Ефрему:
— Почему ты не приемлешь пресвитерского посвящения? Ты его достоин.
— Я грешный человек, — ответил ему Ефрем по-сирийски.
— Сотворим еще поклонение, — сказал ему «Великий Царь». И когда они лежали ниц на земле, он положил свою руку на голову Ефрема и произнес молитву диаконского поставления. И тотчас Ефрем воскликнул на чистом греческом языке:
— Спаси, помилуй, наставь и сохрани нас, боже, твоею благодатью!
Так исполнилось писание: «тогда вскочит хромой олень, и ясен будет язык заикающихся», — заканчивает древний повествователь свою легенду. Но это же пророчество было и о Христе.
Таков первый зародыш легенды об огненных языках апостолов и о сошедшей на них способности говорить на иностранных диалектах. Здесь Ефрем напоминает апостола фому.
Когда беззаконный царь Валент был в Победном Городе (Никее по-гречески), — продолжают свои рассказы Жития Святых, — к нему приступили ариане-фарисеи. Они просили отнять у православных тамошную соборную церковь и отдать ее их сборищу. Злой царь Валент исполнил это и отошел в Царь-Град.
Благочестивые же пошли к «Великому Царю» с воплями и рыданиями, рассказывая о нанесенной им обиде.
«Великий Царь» утешил их своими речами и, отправившись в Константинополь, сказал императору:
— В судах живут царская правда и честь, а ты судил неправильно, изгнав православных из святой церкви и отдав ее злославным.
— Опять приходишь ты на досаду мне! — воскликнул Валент. — Пойди-ка к ним сам и попробуй-ка рассудить ариан и православных так, чтобы и те и другие были довольны!
Взяв письмо об этом, «Великий Царь» возвратился в Победный Город и, призвав ариан, сказал:
— Вот император дал мне власть сотворить правый суд между вами и православными. Поступим же так: придите вы, ариане, и вы, правоверные, затворите спорную церковь и запечатайте ее двери, одни своими и другие своими печатями. Приставьте крепких сторожей, и пусть достанется церковь тем, при чьей молитве откроются двери.
— А если не откроются ни при ком? — спросили ариане (фарисеи).
— Тогда да будет церковь ваша, — ответил им «Великий Царь».
Эти слова понравились арианам, а православные скорбели за «Великого Царя», говоря, что он решил не по истине, а по страху императора.
Ариане молились три дня и три ночи, но не было им никакого знамения. Они взывали: «Господи, помилуй!». Но ничего не было в ответ, и на четвертый день они ушли со стыдом.
А «Великий Царь», собрав всех своих сторонников с их женами и детьми, пошел сначала в церковь мученика Диомида, совершил там всенощное бдение, и лишь утром отправился к запечатанной соборной церкви.
— Поднимите руки к небу, — сказал он, когда все были пред ее дверями, и возглашайте непрестанно: «господи, помилуй!».
Когда все сделали это и замолчали, он перекрестил три раза дверь, и вот тотчас произошло землетрясение, пошатнулись косяки дверей, сломались печати, и царские двери сами раскрылись, как от сильной бури, и ударились своими створками о стены.
Бесчисленное множество ариан, увидев это чудо, отказались от своего злоучения и примкнули к правоверным.
Валент, узнав об этом преславном чуде, испугался, но ослепленный злобой все же не обратился к истинной вере и потому погиб злою смертью. После раны, полученной им при поражении его войска во Фракии, он бежал и скрылся в плевнице, а его враги, окружив его, зажгли ее стены, и он перешел из ее огня прямо в огонь неугасимый в тот же год, как умер и Великий Царь (378 г.).