Бах
Бах предпочитал обращаться при сочинении духовной музыки к первоисточникам своих духовных воззрений — к Евангелию и учению Мартина Лютера. Как художник-мыслитель он не находил в окружающей вреде авторитетов, с уровнем эстетических взглядов, музыкальных идей которых мог считаться и чьи мнения определяли бы его творческое поведение. Он обращался к наследию прославленных музыкантов-композиторов. Однако, изучая их творения, Бах создавал произведения, по поверке веков оказывающиеся выше по своим достоинствам сочинений предшественников.
Юноша Бах проявил в сложной обстановке догматических распрей стойкость выходца из народа. Бахи всегда сторонились церковных распрей.
«Надо было уметь хлопотать, льстить и изворачиваться при столкновении взглядов; все это претило добросовестной и неподкупной натуре Иоганна Себастьяна», — писал об этом же периоде жизни Баха русский исследователь Э. К. Розенов. И немецкий биограф Ф. Вольфрум также признал, что Бах ценил «возможность свободного творчества» гораздо выше тех удобств в жизни, которых «он легко мог добиться своей уступчивостью по отношению к богословским деятелям».
Баха оставляют покамест вне споров. Себастьян еще не испытывает притеснений и с художническим увлечением совершенствует свою импровизационную игру. Не как ученик уже, а как сочинитель.
...В начале 1708 года Иоганну Себастьяну поручили сочинить кантату в честь праздника по случаю прошедших зимой выборов в городской совет. Не желая уступать в том резиденциям феодалов, входившая в силу буржуазия пышно проводила выборы и устраивала празднества по поводу муниципальных событий. Сочинение кантат по таким случаям было традицией Мюльхаузена.
Светский повод — духовное содержание. Бах создал произведение в стиле школы Букстехуде. Возможно, чтобы не вызывать недовольства у спорящих богословов, он взял библейский мотив, близкий по характеру произведениям Лютера: «Господь — мой владыка» (71).
Лишь спустя лет полтораста начатое сравнительное изучение творчества Баха разных периодов позволило объективно оценить достоинства мюльхаузенского мотета Иоганна Себастьяна. Особенно интересен состав оркестра, вместе с органом сопровождающего хоровое пение. Молодой композитор искусно разделил оркестр на три ансамбля: медные духовые (трубы), деревянные духовые (флейты, гобои и фагот) и струнные.
Кантата торжественно прозвучала 4 февраля 1708 года в Мариенкирхе. Мюльхаузен остался доволен своим органистом. Постановили издать кантату на средства городского совета. На обложке крупной готической вязью с украшениями вывели имена двух бургомистров города — Адольфа Штректера и Георга Адама Штейнбаха; для имени же органиста церкви Власия едва нашлось место в конце страницы, где оно обозначено мелким шрифтом. Ноты «поздравительного мотета» каллиграфически выписаны рукой самэго Иоганна Себастьяна: школьные уроки пригодились прилежному ученику на всю жизнь.
В Мюльхаузене же Бах сочинил кантату «Из глубины взываю» (131). Швейцер написал об этой кантате: «На каждой странице чувствуется, как освобождается композитор от влияния северных мастеров».
Торжественная кантата, безусловно, укрепила престиж органиста. Уже в феврале, после праздника в честь выборов, муниципалитет принял окончательное решение о перестройке органа и руководство этим важным для блага города делом поручил ему, Себастьяну.
Радовал Себастьяна и уклад его семейной жизни. Мария Барбара унаследовала от рода и домовитость, и музыкальность; муж обрел спокойную и надежную опору.
Двадцатитрехлетний Бах принес домой пахнущий краской свежий оттиск напечатанной в типографии «Выборной кантаты». «Голоса» ее вложены в нарядную обложку. Мария Барбара, повидавшая дома уже немало нот композиторов разных стран, полюбовалась сочинением мужа с затейливой виньеткой на последней странице папки. На всеевропейском музыкальном языке, по-итальянски, значилось: «Год 1708. Бах. Органист Мюльхаузена».
Могли ли знать композитор и его жена, что в этот весенний день они держат в руках не только первую, но и единственную кантату, которой повезло быть изданной при жизни великого творца музыки?
Канун лета принес волнения. Богословские перепалки перенеслись в церковь св. Власия. Светским властям не удалось приглушить вражду. Пиетисты одержали верх в руководстве этой церковью. Искусство Баха вынуждено было умолкнуть, обязанности органиста сводились к простейшему сопровождению хоралов. Никакой импровизированной гармонии.
Надежды на Мюльхаузен не сбылись. В Арнштадте запрет на его усовершенствования полифонической музыки наложили невежественные чины консистории, здесь — ученые богословы в пылу своих распрей и интриг.
На перепутье жизни молодой музыкант, теперь уже и композитор, оглянулся назад, на Веймар. В «Некрологе» сказано о Бахе: «...Городу Мюльхаузену не было суждено надолго его удержать». И далее в стиле хроники сообщено о поездке в 1708 году Иоганна Себастьяна ко двору веймарского герцога, которому он был представлен и показал там свою игру. В итоге свиданий Баху предложили должность камерного и придворного органиста в Веймаре, на что он немедленно согласился. Жалованье определили куда значительнее мюльхаузенского: сто пятьдесят шесть гульденов в год.
25 июня Иоганн Себастьян написал прошение об отставке городскому совету Мюльхаузена. «...Я по мере слабых сил своих и разумения, — с положенной скромностью говорится в прошении, — старался улучшить качество исполняемой музыки почти во всех церквах округа и не без материальных затрат приобрел для этого хорошую коллекцию избранных духовных композиций... Но, к сожалению, я встретил тяжелые препятствия в осуществлении этих моих стремлений и в данное время не предвижу, чтобы обстоятельства изменились к лучшему...» В своем обращении к совету города Бах сообщает, что «неожиданное изменение» в его судьбе позволит ему «добиваться своей конечной цели — не досаждая другим» (!), «творить настоящую, хорошую» музыку.
Отставка была принята.
Городской совет Мюльхаузена оставил в силе договор о перестройке органа, Иоганну Себастьяну поэтому пришлось не раз приезжать из Веймара в Мюльхаузен.
Когда в 1709 году восстановление органа закончилось, Баха пригласили: испытать его. Ни одна из спорящих сторон не возражала против этого. Вериый своим воззрениям, Иоганн Себастьяи выбрал для обработки знаменитый хорал Лютера «Ein1 feste Burg ist unser Gott» («Бог — твердыня наша») (720). Он снова нриник к роднику немецкой музыки. Мартин Лютер воплотил в хоралах дух народных масс. По словам Фридриха Энгельса, он своей деятельностью в начале XVI века «вычистил авгиевы конюшни не только церкви, но и немецкого языка, создал современную немецкую прозу...».
Бах творчески обработал Лютеров хорал и с артистическим блеском исполнил его на прекрасно зазвучавшем после перестройки мюльхаузенском органе.
II. РАСКРЫТИЕ ДАРА ПОЛИФОНИСТА
В ВЕЙМАРЕ
Во дворце Вильгельма Эрнста Саксен-Веймарского Себастьяну доводилось бывать, когда он служил в «Красном замке».
Герцог, уже пожилой, считался просвещенным властителем. Однако, как ни старательно служили чиновники, поборы с подданных не позволяли герцогу равняться в меценатстве с богатыми дворами феодальной Германии. Он не приглашал чужеземных артистов и гордился своим покровительством немецким мастерам. Это обходилось дешевле. Герцог любил органную музыку, содержал небольшой оркестр, обязывая музыкантов капеллы выступать и певцами. По стародавней привычке он не прочь был в дни празднеств надеть на них костюмы гайдуков, выездных лакеев, а некоторые из музыкантов справлялись и с обязанностями поваров. Такой произвол никого не удивлял. И служивые музыканты смирялись с прихотями своего благодетеля. Герцог сравнительно хорошо платил им. Среди музыкантов были преотличные, умевшие играть не на одном инструменте. Капельмейстер Иоганн Самуель Дрезе, преклонных лет, спокойно полагался на слаженность своего маленького оркестра из двадцати человек. Появившийся молодой скрипач, клавесинист и органист быстро прижился в капелле. Помощник капельмейстера, сын его, был малоспособным, так что старый Дрезе увидел в Бахе хорошую подмогу и в руководстве оркестром.