Практическое демоноводство
Сознание Эффрома закрутило белым вихрем. В груди все горело. Он ощущал, что кто-то с ним разговаривает, но слов понять не мог. Попытался заговорить сам, но ничего не получилось. Наконец, дыхание вернулось.
– Прости меня, Аманда. Прости меня... – выдавил он.
Чудовище заползло в комнату и положило лапу Эффрому на грудь. Сквозь пижаму тот ощутил жесткость чешуи. Сил сопротивляться уже не оставалось.
– Нет! – взревело чудище. – Ты не умрешь!
Эффром находился уже не у себя в спальне – он сидел на склоне английского холма и смотрел, как к нему подползает черная тень смерти. Только теперь цеппелин метил в него, а не в базу. Он сидел на холме и ждал смерти. Прости меня, Аманда.
– Только не сегодня.
Кто это сказал? На холме он был один. Боль в груди вдруг стала непереносимой. Тень дирижабля начала таять, за ней рассосались и английские холмы. Эффром слышал собственное дыхание. Он снова был у себя в спальне.
Грудь наполняло теплое свечение. Он посмотрел вверх – над ним нависало чудовище. Боль в груди постепенно утихала. Он схватил лапу монстра и попытался оторвать от груди, но та не подалась. Когти не впивались в тело – лапа просто лежала у него на груди.
Чудовище заговорило:
– У тебя так хорошо все с пистолетом вышло. Я даже подумал: а у старика хватает сметки. А ты вдруг слюни распустил, раскашлялся и испортил первое впечатление. Где же твое самоуважение, старик, а?
Эффром почувствовал, как тепло разливается по всем конечностям. Разуму хотелось отключиться, нырнуть под одеяло бессознательного и съежиться там в ожидании рассвета, но что-то не отпускало его.
– Так лучше, правда? – Чудовище убрало лапу и отступило в угол спальни, где уселось по-турецки, точно огромный Ящерный Будда. Когда монстр поворачивал голову, острые уши скребли о потолок.
Эффром посмотрел на дверь. От чудовища до нее было футов восемь. Если бы удалось выскочить... Насколько проворна тварь таких размеров в тесном доме?
– У тебя штанишки мокрые, – сказало чудовище. – Переоденься, а то простудишься и помрешь.
Эффрома подивился сдвигу реальности, на который оказался способен его рассудок. Он принимает происходящее как должное! В его доме расселся какой-то монстр, разговаривает с ним, а он, Эффром, принимает это как должное. Бред.
– Ты не настоящий, – сказал он.
– Ты тоже, – огрызнулось чудовище.
– Я настоящий. – Эффром почувствовал себя очень глупо.
– А докажи.
Эффром откинулся на подушку и задумался. Страх сменился изумлением.
– Мне не нужно ничего доказывать. Я – вот он.
– Ну еще бы, – с сомнением в голосе ответило чудовище.
Эффром попробовал встать на ноги и понял, что колени больше не скрипят, да и спина гнется как надо. Артрит, к которому он привык за сорок лет, исчез. Несмотря на всю странность положения, чувствовал он себя великолепно.
– Что ты со мной сделал?
– Я? Я же не настоящий. Как я мог с тобой что-то сделать?
Эффром понял, что загнал себя в метафизический угол, и единственный выход – принимать все как должное и дальше.
– Ладно, – сказал он. – Ты настоящий. Так что ты со мной сделал?
– Не дал тебе загнуться.
Эффром когда-то видел кино: на Землю спускаются пришельцы, которые могут исцелять людей. Перед ним, правда, не симпатичный киношный пришелец с пергаментным лицом и головой-лампочкой, но и не чудовище. Совершенно нормальный гражданин с чужой планеты.
– Ну? – сказал Эффром. – Так тебе нужно позвонить куда-то или что?
– Зачем?
– Домой позвонить. Тебе разве не нужно позвонить домой?
– Ты со мной в игрульки тут не играй, старик. Я хочу знать, зачем к тебе сегодня приходил Трэвис.
– Не знаю я никакого Трэвиса.
– Он приходил к тебе сегодня днем. И ты с ним разговаривал. Я видел.
– Ты имеешь в виду страхового агента? Он хотел поговорить с моей женой.
Монстр метнулся к нему так стремительно, что Эффром рухнул на кровать. Надежда улизнуть через дверь моментально испарилась. Монстр навис над Эффромом; вонь из его пасти ошеломляла.
– Он приходил сюда за магией, и она мне нужна сейчас же, старик, а не то я развешу твои внутренности по всем карнизам.
– Он хотел поговорить с моей женой. Не знаю я ничего ни про какую магию. Может быть, ты не там приземлился. Нужно было в Вашингтоне – это там всем управляют.
Монстр схватил Эффрома и затряс, как тряпичную куклу:
– Где твоя жена, старик?
Эффром слышал, как в черепе погремушкой перекатываются мозги. От хватки чудовища сперло дыхание. Он попробовал что-то ответить, но в горле только слабо и жалко каркнуло.
– Где? – Чудовище швырнуло его на постель.
Воздух обжигающе возвращался в легкие.
– Она в Монтерее, гостит у дочери.
– Когда она вернется? Не лги мне. Я знаю, когда ты лжешь.
– Откуда?
– Только попробуй. Твои кишки отлично украсят этот интерьер.
– Утром.
– Довольно! – рявкнул монстр.
Он схватило Эффрома за плечо и потащил к дверям. Эффром почувствовал, как сустав выскочил из паза, боль пронзила всю грудь и спину. Последняя мысль, мелькнувшая в сознании, была такой: Помоги мне, Господи, я только что убил свою жену.
21
Август Рассол
– Я их нашел. Машина стоит перед домом Дженни Мастерсон.
Август Рассол ворвался домой с пакетами из магазина в каждой руке.
Джан Ген Джан в кухне сыпал соль из большой синей упаковки в кувшин с кока-колой.
Рассол поставил пакеты на каменную плиту перед очагом.
– Помоги перенести остальное – в машине еще много.
Джинн заглянул в пакеты. Один был набит сухими батареями и мотками проводов. Другой – коричневыми картонными цилиндрами дюйма четыре длиной и в дюйм диаметром. Джан Ген Джан вытащил один и принялся разглядывать. С одного торца свисал зеленый водоотталкивающий запал.
– Что это?
– Взрывные шашки. Министерство охоты и рыболовства выдает их рыбакам, чтобы отпугивать котиков от рыболовных сетей. У меня в магазине таких полно.
– Взрывные устройства против демонов бессильны.
– В грузовике еще пять пакетов. Принеси их, будь добр. – Рассол начал выкладывать шашки на плиту. – Я не знаю, сколько у нас осталось времени.
– Я что тебе – презренный раб? Вьючное животное? Неужели я, Джан Ген Джан, Царь Джиннов, должен подносить тяжести невежественному смертному, желающему покорить адского демона какими-то хлопушками?
– О Повелитель, – раздраженно ответил Рассол. – Принеси мне, пожалуйста, эти чертовы пакеты, чтобы я успел все закончить до рассвета.
– Это бесполезно.
– Я не собираюсь его взрывать. Я просто хочу узнать, где он. Если, конечно, ты не соблаговолишь воспользоваться своей великой силой и удержать его от бесчинств самостоятельно, о Царь Джиннов.
– Ты же знаешь, что не соблаговолю.
– Тащи пакеты!
– Ты – глупый, низкий и подлый человечишко, Август Рассол. Да я в мандавошках гаремных шлюх видел больше разума и сообразительности.
Джинн вышел из кухни, и его обвинительная речь заглохла в ночи. Рассол методично обматывал каждую шашку проводом из серебряного волокна, которое разогревалось, когда через него пропускали ток. Очень приблизительный метод детонации, но ночью нормальную взрывчатку найти нелегко.
Через минуту Джинн вернулся с двумя большими пакетами.
– Положи на стулья. – Рассол не оборачиваясь махнул рукой.
– В этих пакетах мука, – сообщил Джан Ген Джан. – Ты собираешься печь хлеб, Август Рассол?
22
Трэвис и Дженни
Что-то в ней было такое, от чего Трэвису неудержимо хотелось вывалить на журнальный столик всю свою жизнь, точно горсть мелочи. Пусть переберет все сама и возьмет, что понравится. Если он задержится здесь до утра, то расскажет ей про Цапа. Но не сейчас.
– Вам нравится путешествовать? – спросила Дженни.
– Устал от разъездов. Пора передохнуть.