Хороший день для кенгуру

«… переспит с каждым». (Тогда уж надо было и телефон написать.)
«ALL YOU NEED IS LOVE» [20] (начертали кобальтом).
Я сажусь на берегу и, прислонясь спиной к молу, несколько часов гляжу на уцелевшую узкую — метров пятьдесят, не больше — береговую полоску. Тишина кругом — ни единого звука, кроме плеска волн, в этот майский день набегающих на берег с удивительным миролюбием.
Пройдя по небу половину своего пути, солнце стало клониться к закату. Наблюдая, как тень от мола переползает через реку, я решаю вздремнуть. В угасающем сознании вдруг мелькает мысль: а где я окажусь, когда открою глаза?
Открываю глаза и…
 
Поблекшее королевство
На задворках одного поблекшего королевства протекала маленькая речушка. Очень красивая, и еще в ней водилось много рыбы. В речушке росли водоросли, которыми рыба питалась. Так она жила и думала: «Блекнет королевство. Ну и пусть! А мы тут ни при чем». И в самом деле: что королевство, что республика — рыбе на это наплевать. На выборы она не ходит, налоги не платит.
«Мы к этому отношения не имеем», — думала рыба.
Я мыл в речушке ноги. Вода была ледяная, и ноги тут же покраснели. С того места, где я сидел, виднелась стена, которой обнесено королевство, башня с острым шпилем. На башне, хлопая на ветру, все еще развевался двухцветный флаг. Проходившие берегом люди видели флаг и говорили: «Эй, смотрите! Вон флаг поблекшего королевства».
Q — мой друг. Или, вернее, был моим другом. То есть я хочу сказать, что почти за десять лет знакомства ни он, ни я не совершили по отношению друг к другу ни одного поступка, который можно было бы назвать товарищеским. Поэтому, думаю, сейчас правильнее будет сказать был. И все-таки, как ни верти, мы были с ним друзьями.
Как только я начинаю рассказывать о Q, на меня накатывает глухое бессилие. Вообще-то рассказчик из меня никакой, но даже если бы это было не так, все равно: толково объяснить, что он за человек, — задача особенная, из тех, что сложнее некуда. И каждая попытка ее решить приводит меня в глубокое-глубокое-глубокое отчаяние.
Постараюсь короче.
Мы с Q одногодки, но он в 570 раз красивее меня. У него замечательный характер. Он никогда не задирал носа, не хвастался. Особо не злился, если из-за чьей-то промашки у него выходили неприятности. Говорил: «Ну что поделаешь? Мы оба виноваты». А чтобы он кому-то причинил беспокойство — такого я вообще ни разу не слышал. Прекрасно воспитан. Его отец заведовал больницей где-то на Сикоку. Поэтому с деньгами проблем у него не было, но направо-налево он их не швырял. Всегда опрятный, одевался со вкусом.
В придачу ко всему еще и спортсмен. В школе был членом теннисного клуба, выступал на национальных спортивных играх школьников. Любил плавание, два раза в неделю ходил в бассейн. В политике считался умеренным либералом. Человек преуспевающий, хотя ничего исключительного не добился. За всю жизнь не 1авапил ни одного экзамена — правда, сдавать ему приходилось немного. Вот что значит хорошо слушать преподавателей на занятиях.
Здорово играл на пианино. У него была куча пластинок Билла Эванса и Моцарта. Любил французские романы — Бальзака и Мопассана. Иногда почитывал Кэндзабуро Оэ. И к прочитанному делал очень меткие замечания.
Конечно, пользовался успехом у женского пола. По-другому и быть не могло. Однако он не относился к тем, кто крутит с кем попало. У него была девушка — красивая, очень аккуратная, студентка-второкурсница из какого-то весьма приличного женского университета. Они встречались раз в неделю — по воскресеньям. О-хо-хо…
Таким я знал Q, когда мы были студентами. Может, я что-то и упустил, но вряд ли важное. Одним словом, Q — человек без недостатков.
В то время мы с ним жили в соседних комнатах. Заглядывали друг к другу за солью или соусом — так и подружились. Стали собираться то у него, то у меня, слушали пластинки, пили пиво. Ездили в Камакуру [21] вчетвером — я со своей девушкой и он со своей. Замечательная была компания. Но на четвертом курсе, летом, я съехал с этой квартиры, и мы расстались.
Снова я встретился с Q лет через десять. Я читал книгу у бортика бассейна в одном отеле на Акасаке [22]. А рядом в шезлонге сидел Q. Возле него пристроилась шикарная длинноногая девица в бикини. Видно было, что они вместе.
Я сразу его узнал. Все такой же видный, теперь, в тридцать с небольшим, он прибавил к своему облику своеобразное достоинство, которого раньше не было. Проходившие мимо девушки так и стреляли глазами в его сторону.
Меня он не заметил. Лицо у меня, что ни говори, неприметное, да еше темные очки. После недолгих колебаний я решил не высовываться и не влезать в их беседу. Говорить нам с ним, в общем-то, не о чем. Что соль и соус, бывало, друг у друга занимали? Так для этого нескольких слов хватит. Поэтому я не заговорил и читал себе дальше.
В бассейне было совсем тихо, и я против воли слышал, о чем о беседовал со своей пассией. Разговор у них шел весьма замысловатый. Я оторвался от книги и прислушался.
— Не нравится это мне. Это же не шутка, — говорила длинноногая девица.
— Нет, послушай! — отвечал ей Q. — Я все понимаю, но и ты меня пойми. Думаешь, мне нравится? Не я это решил, а Они. А я просто передаю тебе их решение. И не надо на это так смотреть.
— Ну и что теперь? — сказала девица. Q вздохнул.
Я попробовал сложить картинку из того, что услышал, — многое, конечно, додумал от себя, — и вот что получилось. Q — какой-нибудь начальник на телевидении или что-то в этом роде, она — довольно известная певица или актриса. У нее что-то там не ладится, может, скандал или просто с популярностью проблемы, и ее решили выбросить из какой-нибудь программы. И Q, который непосредственно отвечает за эту программу, выпало огласить этот приговор. Я слабо разбираюсь в шоу-бизнесе, всех нюансов не знаю, но мне казалось, по, вобшем, я недалек от истины.
И насколько я расслышал, Q искренне старался выполнить свой служебный долг.
— Без спонсоров нам не обойтись, — говорил он. — Ты же кормишься в этом мире. Должна понимать.
— Значит, ты за это не отвечаешь и ничего сказать не можешь, чтобы повлиять?
— Не то чтобы совсем ничего, но я действительно мало что могу.
Они препирались еще какое-то время. Девица хотела знать, что он сделал, чтобы ее выручить. Q уверял, что старался изо всех сил. Она не верила и требовала доказательств. Мне тоже как-то не очень верилось. Чем больше искренности он пытался придать своим словам, тем больше сгущалось вокруг них притворство. Но не по вине Q. Ни по чьей вине. И чем мог закончиться такой разговор? Ничем.
Наблюдая за парочкой, я заметил, что он ей нравится. И до этого момента все у них наверняка было хорошо. Но теперь, похоже, она закипала все сильнее и все-таки в последнюю секунду сдержалась.
— Ясно, — сказала она. — Хорошо. Купи мне колы.
После этих слов Q встал и направился к киоску. Он явно вздохнул с облегчением. Девица отрешенно смотрела перед собой, спрятав глаза за темными очками. Я увяз в своей книжке, зацепившись глазами за какую-то строчку, и никак не мог от нее оторваться.
Q вернулся, держа в каждой руке по большому бумажному стакану с колой. Передал один девице и опустился в шезлонг.
— Не принимай так близко к сердцу. Через какое-то время опять…
В этот миг девица метнула свой стакан прямо в лицо Q. Снаряд угодил точно в цель. Две трети содержимого выплеснулось на Q, остальное пришлось на мою долю. Не сказав ни слова, девица встала, поправила сзади купальник и торопливо ретировалась с поля боя. Даже не обернулась. Секунд пятнадцать мы с Q просидели с ошарашенным видом. Расположившиеся вокруг люди удивленно косились на нас.