Гвардия

— Тем не менее разрыва в записи нет. Эта пленка-дубликат записи с голокристалла, установленного внутри купола, и единственный разрыв, который нам удалось обнаружить, составляет пятьдесят шесть сотых секунды, что равно тому интервалу, на который эти кретины отключали свое оборудование.
— А если пленку все-таки подделали?
— Исключено. Видеоряд голокристалла в полевых условиях подделать невозможно, а если бы даже такая попытка имела место и увенчалась успехом, какие-то следы вмешательства мы все равно бы нашли. Кроме того, они вели передачу на свой корабль в режиме реального времени, и запись с корабля ничуть от этой не отличается. Кстати, ребята с корабля и подняли тревогу. А запись подлинная, сомнений в этом нет.
— И ты хочешь сказать...
— Не притворяйся глупее, чем ты есть. Они были живы, пока не открыли саркофаг, и в следующую секунду их не стало.
— Бац-бац — и в дамки, — сказал склонный к точной терминологии Мартин.
— Но это же невозможно.
— Это факт, — жестко сказал Джек. — Другой вопрос в том, что мы этот факт пока не можем объяснить.
— Ничто не убивает так быстро.
— Излучения. ДХ-поля. Перепады давления. Другой вопрос в том, что ничто не убивает так быстро, оставляя жертву в таком состоянии.
Да уж, подумал я.
Ты можешь лопнуть, как мыльный пузырь, или рассыпаться заживо, или сгореть во вспышке сверхновой звезды, но ни одна сила в космосе не сможет вырвать тебе глаза или намотать твои кишки на твою же шею. Внезапным перепадом давления тут явно и не пахло. Как и ни чем другим из перечисленного Морганом.
— Эксперты там были? — спросил я.
— Они и сейчас там. Просеивают пустыню самым мелким ситом, какое только могли найти, а каждую песчинку рассматривают под спектральным микроскопом. Что-то мне подсказывает, это надолго.
— Но предварительные данные они уже прислали, — сказал Мартин.
— И что там?
— Да ничего. Датчики не фиксируют остаточных фонов излучения, так же, впрочем, как и приборы самой экспедиции; перепадов давления под куполом не зафиксировано, образцы почвы не отличаются от тех, что брали до инцидента. Полный ноль.
— А артефакт?
— Пуст, как бордель в понедельник.
А этот Мартин еще и поэт!
— У кого-нибудь есть хотя бы отдаленные представления о том, что там могло быть?
— Отдаленные есть. ВЧУ.
Иными словами, все что угодно. Не слишком утешительный ответ.
— Необязательно быть гением, чтобы сложить два и два, — сказал Мартин. — Всю шарашкину контору убило то, что находилось в артефакте, а спусковым крючком послужило отключение поля. Я думаю, нет смысла принимать в расчет локальный природный феномен, проявивший себя именно в момент открытия капсулы, а?
— Там было ВЧУ, — сказал Джек. — Например, кто-то испытывал новые разработки в области вооружения... Или имели место какие-нибудь локальные завихрения гравитационных полей, или еще что-то в этом роде. Мы не понимаем и сотой доли того, что находим после Магистров. Вопрос в следующем: если там что-то было — а что-то там было обязательно, ибо люди действительно мертвы, — то куда это что-то потом подевалось?
«Куда?»... Мне бы тоже хотелось знать куда. Вопрос аналитика заставил меня вспомнить про убийцу Аль-Махруда. Одно таинственное исчезновение в день — с этим еще можно смириться. Но два таинственных исчезновения в один день — это уже чересчур.
— Может быть, это была просто ловушка? Капкан одноразового действия, самоликвидировавшийся после срабатывания?
— Довольно сомнительное предположение, — сказал Джек. — Сам подумай, какой смысл устанавливать подобное устройство на пустынной планете?!
— Была ли эта планета такой же пустынной до Последней Войны Магистров? И вообще, нам ничего не известно об их мотивации.
— А стазис тут с какого бока?
— Ты сам сказал, что именно отключение стазиса послужило толчком для раскрутившей капкан пружины.
— Убийство ради убийства, — сказал Джек задумчиво. — Столь извращенная мысль могла прийти в голову только психопатическому, эмоционально неуравновешенному и параноидальному оперативнику, но уж никак не в наши светлые умы.
Я высказался по поводу того, что думаю об их светлых умах и куда они со своими светлыми умами могут отправиться. Они не преминули ответить. В свою очередь мне снова пришлось давать отпор.
В конце концов мы пришли к выводу, что у всех нас умы светлые и неплохо было бы по этому поводу выпить темного пива.
Как самый молодой за пивом отправился Мартин. Вскоре он вернулся, неся упаковку полулитровых контейнеров «особого гвардейского».
Небольшой пивоваренный заводик, считавшийся у нас «придворным», был установлен с личного разрешения Полковника сержантом группы снабжения Патриком Мак-Гиннесом. Конечно, тот занимался своим любимым детищем в свободное от службы время. Надо сказать, заводик приносил своему хозяину солидный доход. Автоматы по продаже пива были разбросаны по всей Штаб-квартире, исключая только Закрытые Территории, которые мы по аналогии с римейком старинного сериала называли Сумеречной Зоной, ибо там тоже творилось черт знает что. Их можно встретить на пересечении нескольких коридоров, где всегда толпится народ, возле столовых, а также, как это ни странно, библиотек, спортзалов, секций активного отдыха и даже в нескольких лифтах, и они всегда готовы утолить жажду доблестных гвардейцев, свободных в данный момент от вахты.
Пиво очень даже недурственное, и гвардейцы предпочитают его всем прочим сортам из-за его сравнительно низкой для продукта такого качества цены, изрядно облегченной отсутствием торговой надбавки и расходов на транспортировку. Сержант Мак-Гиннес набрел на золотую жилу, поставив на одну из непреложных аксиом гвардейской жизни, а именно: гвардейцы пьют.
— Ребята, — сказал я, когда пиво пошло по рукам. — Все это очень мило, но не собираемся же мы пить здесь?
— Почему бы и нет? — спросил Мартин.
— Потому что, в отличие от вас, аналитиков, известных своими странностями, я нахожусь на действительной оперативной службе и совсем не горю желанием, чтобы меня застукал кто-нибудь из начальства, пусть даже и на отдыхе, за распитием спиртных напитков в служебном помещении.
— Чушь кабанья, — высказался Джек, всегда ратовавший за равенство в вопросах пола. — Мы находимся на территории Аналитического Отдела, и никакие внешние правила на эту зону не распространяются.
— Но я-то уже не аналитик.
— И отдел ничего не потерял с твоим уходом, — сказал Джек.
— То-то, как ваш отдел приперло, ты сразу прибежал за советом к папочке Максу...
— Все опера чересчур осторожны, — сказал Мартин тоном человека, провозглашающего закон природы. В этом утверждении он был новатором, ибо в излишней осторожности гвардейских оперативников ещё никто не осмеливался обвинить.
— Как знаете, — сказал я. — Но я не буду.
— Консенсуса мы так не достигнем, — глубокомысленно высказался Джек. — Хотя большинство кворума высказалось «за».
— Есть ли альтернативные варианты? — спросил Мартин.
— Пойдем ко мне.
— Почему именно к тебе?
— Идти ближе.
— Логично, — сказал Джек. — Хотя если нас засекут в компании опера... Что ты о себе возомнил, Соболевский? Наш общий рейтинг и мой личный авторитет сильно упадут, если кто-то из наших увидит нас вместе с тобой.
Тем не менее мы все-таки отправились ко мне. Джеку я предоставил кресло, а Мартину не очень-то удобный стул, сам же завалился на выдвижную койку с гравикомпенсаторами.
Мы открыли жестянки и сделали по глотку. Мой был настолько внушительным, что контейнер опустел наполовину.
— Мы используем статис-поля исключительно для хранения высокочувствительных, хрупких и дорогостоящих приборов, — начал мозговой штурм Джек. — Но еще ни разу не встречали оборудование Магистров, охраняемое стазисом. Коли на то пошло, мы вообще еще ни разу не натыкались на стазис в их исполнении. А что касается их техники, то вам не хуже меня известно, что она и так сохраняется чертовски хорошо — стирай пыль и садись работать, если, конечно, знаешь как.