Шпора Персея
— Спасибо, Мимо.
— Рог nada, [7] — откликнулся он.
Тут в палату ворвалась вся кодла, и начался веселый бедлам. Кофи с Ореном, Сэл Фаустино, Яго Макскряга, Глаша Романова, Билли Мулголланд, Гумерсиндо Гекльбери, Джин и Персик Мустанги — все были здесь. Как выяснилось, пока меня вымачивали в растворе, пытаясь привести в порядок поврежденные радиацией ДНК, друзья не сидели сложа руки. Яго, Гум и Кофи сооружали мне новую хибару — чуть меньше старой, но ее можно было достроить. Они показали мне голограмму процесса работы. Сэл и Билли вытрясли из обитателей Бровки всю мебель и домашнюю утварь, какую смогли. Глаша с близняшками пустили по кругу шапку и собрали денег мне на одежду и на еду. А Орен умудрился даже починить заглохший генератор магнитного поля «Отверженной».
— Через пару недель будешь новенький, как огурчик, дорогой, — заявила Сэл Фаустино, наградив меня смачным поцелуем. Три остальные женщины уже успели меня облобызать. — Врачи говорят, что завтра выпишут. Теперь тебе надо только есть, спать и постараться немножко загореть, а то кожа у тебя похожа на рыбье брюхо!
— А мне кажется, ему идет, — сказала тактичная Глаша.
— Родные вы мои! — пробормотал я, глядя на них затуманенными от слез глазами.
— Мы, пожалуй, пойдем, — сказал Мимо. — Отдыхай!
Он погнал всех к двери и закрыл ее.
Я расслабился и выпил немного воды из графина. Затем слегка приподнял изголовье кровати. Мне хотелось встать на ноги, пускай на минуту. Чувствовал я себя вполне сносно, только в животе бурчало. В последний раз я ел нормальную пищу, то есть пасту из жареных бобов, в скафандре «Чиспы». Близняшки принесли корзиночку черных-пречерных вишен — редкое лакомство, завозившееся с Якимы-Два. Я съел несколько ягод, пытаясь представить себе больничное меню. Если меня будут пичкать тюрей для инвалидов, я подниму настоящий бунт! Мне нужно что-нибудь посущественней. Чизбургер. Поджаренные колечки лука. Картошка. А пока на закуску у меня есть вишни…
Дверь снова открылась, и все мысли о еде выветрились у меня из головы. В палату ввалился суперинтендант Джейк Силвер — потный, мятый и простой, как танк.
— Я так и знал, что ты не окочуришься, бомж прибрежный, — сказал он.
— Бог мой, кого я вижу! — простонал я. — Это же главный коп-стоп! Неужели ты пришел, чтобы выслушать официальное заявление?
— От изгоя? Не смеши меня, — Тогда какого черта тебе нужно?
— Не кипятись, а то яйца вкрутую сварятся. Вот тебе маленький подарочек.
Он порылся в кармане кителя, выудил оттуда сложенный в несколько раз листок и протянул его мне. Потом, не спрашивая, загреб целую пригоршню вишен и начал чавкать, разглядывая мой цветник.
— Очень мило. Я бы тебе тоже прислал букет, да у цветочника кончились калы и гладиволосы.
На листке было четыре имени и адреса — Клайва Лейтона, Марио Вольты, Олега Брански и Токуры Мацудо Лейтон жил на Серифе; остальные трое были с Хадрача, Плусии-Прайма и Тиринфа.
— Что это? — спросил я.
— Ключи, дубина! — прочавкал Джейк, повернувшись ко мне с набитым ртом. — Любой нормальный коп понял бы это без всяких вопросов. Что ты будешь делать, меня не касается.
Может, эти типы и правда, как они утверждали, ни в чем не повинные отдыхающие, которые никогда раньше не видели Бронсона Элгара. А может, и нет.
Верно сказано, черт побери: а может, и нет. Но неожиданный подарок Джейка означал, что он в курсе моей погони за Элгаром и теми, кто его нанял. Что он еще знает, интересно?
Мимо ни за что не стал бы рассказывать ему о моем неудачном космическом приключении, и капитанша тендера тоже. Хотя, с другой стороны, история о том, как морская жаба сожрала дом, наверняка стала анекдотом месяца на Стоп-Анкере.
— Ладно, спасибо, — буркнул я и сунул листок под подушку. — Честно говоря, я собирался забыть об этом злосчастном случае, вернуться на Бровку и продолжить свою карьеру рыбного гида.
— Не пудри мне мозги. Жаба — это одно дело. А комета — совсем другое.
Черт!
— Кто тебе сказал?
Джек заглотнул последние вишни и с грустным вздохом бросил пластмассовую корзинку в мусорник.
— Сто лет их не ел. Вкуснотища!
Я чуть не вылез из кровати.
— Кто тебе сказал, Джейк?
Вот ведь гад — не ответил прямо на мой вопрос.
— К тебе прилетел еще один посетитель. Я схожу на корабль и приведу его. Он не захотел ждать в больничной приемной. Испугался, как бы твои побродяжки-дружки его не узнали.
Джейк ушел, оставив меня в недоумении и тревоге. Я так надеялся, что Элгар и К° обо мне забудут!.. Но для этого они должны считать меня погибшим. То, что я жив до сих пор, доказывает, что убийцы пока не знают о моем спасении. Я не сомневался, что могу рассчитывать на своих друзей-изгоев, которые помогут мне раствориться в толпе, однако Джейк и этот загадочный посетитель меняли дело. Если с пух о моем спасении разнесется среди граждан Содружества, в конце концов он дойдет и до тех, кто стоит у Элгара за спиной.
В таком случае мне придется покинуть Стоп-Анкер. Найти другую ничейную планету. Создать себе новую легенду и начать все с нуля, надеясь, что шпионы «Галафармы» не выследят меня.
Я устало откинулся на подушку и закрыл глаза. Завтра.
Подумаю об этом завтра…
Дверь отворилась, и послышалась чья-то тяжелая поступь.
Кто-то вошел, закрыл дверь и подошел к моей кровати. Черт с ним, кто бы он ни был! Я мог прикинуться спящим…
— Нам надо поговорить, Асаил, — сказал он.
Я узнал этот голос. Меня словно ударили в живот.
У кровати стоял высокий человек, одетый в безукоризненный ковбойский костюм и мявший в руках широкополую шляпу.
Грубо вытесанное властное лицо было моим собственным — плюс сорок восемь лет суровой жизни и минимальное генно-инженерное омоложение. Высокий лоб, волосы цвета хлебной корки с ярко выраженным треугольником на лбу, светлые брови над скептически прикрытыми глазами холодного зеленого цвета с янтарным кружком у самого зрачка, тонкий орлиный нос, рот с привычно опущенными уголками, словно пытающийся не выдать тот факт, что его улыбка может быть ослепительно обаятельной…
— Здравствуй, Симон. Значит, «Галафарма» доставила тебе сообщение.
Отец моргнул, что означало выражение крайнего удивления. Говорил он резко и чуть гнусаво, как и все американцы:
— Дешевая детективная голограмма и записка загадочным образом появились на столе в моем кабинете на Небесном ранчо в Аризоне. На голограмме был виден человек в скафандре, которого выкинули у какого-то небесного тела. В записке говорилось: «Одна карта бита, вторая закрыта. Смотри не дури!
Не сдашься — продуешь последние три».
— Скверные стишки, — сказал я. — Намек на покер, похоже, указывает, что они неплохо знают твой образ жизни.
Вторая закрыта?
— Дальше в записке говорилось, что твой труп находится возле кометы в системе Стоп-Анкера. Маяк в скафандре поможет найти твои останки.
— Очень трогательно. Я только удивляюсь, почему ты не отмахнулся от этой записки, как от розыгрыша. Или не проигнорировал ее из принципиальных соображений.
— Я думал о тебе недавно, Аса. В прошлом сентябре Ева приезжала на семейное собрание. Она сказала, что ты опять встал на ноги.
Я буркнул что-то невразумительное. Ясное дело, Ева в который раз попыталась преодолеть раскол, разделивший нас с Симоном, — и снова без толку. Славная сестренка!..
— Я связался с начальником уголовного розыска Стоп-Анкера и потребовал расследования. — Симон с отвращением поджал губы. — Этот наглый осел, суперинтендант Джейкоб Силвер, сказал, что ты более или менее жив и что тебя лечат от радиационных поражений. Он назвал мне дату, когда тебя должны выпустить из дистатического резервуара, но наотрез отказался сообщить какие-либо подробности. Вот скотина!
— Почему скотина? Потому что не стал лизать задницу всемогущему повелителю «Оплота»?
Я подарил ему свою версию нашей фамильной улыбки, о которой Джоанна говорила, что она способна растопить ледник. Но Симон Айсберг оказался покрепче. Черта с два он растает! Я не мог понять: то ли он вне себя от злости, то ли от изумления.