Король абордажа

— Тихо! — На остром лице дю Россе появилось угрюмое и мрачное выражение. — Пока тебе везло, но я не делаю покупок, которые не окупаются.
Огромные, почти прозрачные зеленые глаза Карлотты тревожно сузились.
— А теперь послушай, что я скажу. Там сидит некий капитан Морган. Я надеюсь, что он станет моим хорошим другом, — по крайней мере, мне не хотелось бы считать его своим врагом. Ты увидишь, что он молод и порывист, как все молодые люди, но он умен и смотрит в будущее в отличие от прочих его храбрых, но тупых соотечественников. — Дю Россе схватил ее за запястье и притянул к себе. — Итак, если ты не хочешь, чтобы тебя наказали, как непослушную рабыню, ты должна возбудить его внимание, привлечь его и узнать, что он скрывает.
Шевалье остановился, прикусил нижнюю губу и причмокнул.
— Не заблуждайся насчет него, этого Генри Моргана нелегко покорить. Для меня очень важно, чтобы ты очаровала его. Попробуй только не сделать этого, и, клянусь Богом, я втолкну тебя голой в двери общественного борделя!
— Я не могу ничего обещать, — прозвучал холодный ответ Карлотты. Но в ее голосе проскользнули нотки страха. То, что улыбающийся и изящный шевалье дю Россе был способен на безжалостные пытки, она хорошо знала в результате трехмесячного заточения во дворце губернатора, где ее называли «гостьей». — И… что ты собираешься сделать с этим англичанином?
Шевалье понизил голос:
— Я хочу сделать его великим капитаном, возможно, даже адмиралом или превратить его в мишень для того кинжала, который ты так любишь.
Рука Карлотты машинально дотронулась до огромного шиньона из рыжих локонов, стянутого блестящим кольцом У основания ее шеи.
— Подумать только! — усмехнулась она. — Месье капитан Морган, похоже, вступает в самую интересную фазу своей карьеры.
Стрелки часов с потускневшей позолотой на колокольне, возвышающейся над складом Доминика Лефевра, пробили одиннадцать, а на губернаторском столе скопились груды битой посуды и разбросанной одежды. Мэнсфилд, Морган и Моррисы бросали кости, но по своим правилам; они играли в игру, изобретенную младшим Моррисом. За стулом каждого из партнеров стояла веселая и хихикающая меднокожая служанка.
— Во-первых, крепко держи то, что твое. — Младший Моррис показал пример, сняв ремень и накинув петлю на голую лодыжку служанки. Та притворно запищала. — А теперь, — молодой бандит взялся за кожаную чашку для бросания костей, — тот, у кого выпадет больше очков в трех бросках, получает по одному предмету одежды со всех служанок, кроме своей. Понятно?
Мэнсфилд развалился на стуле, словно огромная жаба. У него все еще сохранилась достаточно крепкая и мускулистая фигура для его возраста. Дрожа от возбуждения, товарищи Мэнсфилда расхохотались, когда он выбил тридцать два.
— Ему повезло. Он выиграл!
— Нет, клянусь Богом. Взгляните, вот тридцать шесть, — пророкотал Джек Моррис. — Вам меня не побить. Давай, Гарри, попытай счастья.
Морган бросил и проиграл, потому что в трех бросках набрал всего двадцать восемь очков. Последним бросал Джек Моррис, который выиграл и, облизываясь, оглядывался по сторонам.
— Давайте, собаки, платите!
Казалось, что старший Моррис никогда не проиграет.
Морган дышал так, словно ему пришлось участвовать в гонках. Он громко потряс кости.
— Теперь, Хлоя, молись своим святым, а то ты станешь похожа на прародительницу Еву. — Кто-то положил руку Моргану на плечо.
Кровь бросилась Моргану в голову, и он резко обернулся.
— Клянусь адом и сатаной, вы хотите отобрать кусок мяса у голодной собаки, а?
— Только чтобы предложить более вкусное блюдо, — улыбнулся шевалье. — Застегните рубашку, прошу вас, и наденьте парик, потому что я собираюсь представить вас очаровательнейшей леди, и я не хочу, чтобы она испугалась.
Морган заколебался на секунду, и рубин в его серьге дрогнул, словно маленький уголек, а потом он с видимой неохотой скинул с колен рассерженную и расстроенную Хлою прямо на кучу разноцветной одежды. Улыбаясь, он быстро поправил свой костюм и прошел за хозяином в ту самую зеленую дверь. Как только крики игроков и отчаянные взвизгивания Хлои затихли, дю Россе остановился.
— Mon ami, как вы могли понять, я, Бернар Дешамп, считаю себя вашим поклонником. В знак признания ваших достоинств я прошу вас оказать мне честь и принять самый совершенный бриллиант, который я встречал после того, как покинул прекрасную Францию!
— Бриллиант? Черт вас побери, месье, меня сейчас интересуют не бриллианты. Зачем…
— Простите, я просто образно выразился, — улыбнулся дю Россе. — Сейчас я рекомендую вам божественные прелести мадемуазель Карлотты де Сандовал д'Амбуаз.
— Мадемуазель? — Морган обратил внимание на обращение. — Это по-французски.
— Ну да. Моя дорогая маленькая Карлотта обладает настолько хорошим вкусом, что выбрала себе в матери француженку, хотя она и была достаточно неосторожна, чтобы обрести в качестве отца поганую испанскую собаку.
— Я весь внимание. Она свободна?
— Нет, я купил ее прошлой весной у пирата по имени Брэс де Фер, который убил ее мужа и привез девчонку после набега на Сьенфуэгос на Кубе.
— И что из этого?
— Если Карлотта понравится вам, mon ami, и вы сможете приручить ее, то она ваша, как небольшой знак моего внимания. Но я должен предупредить вас, что, хотя Карлотта невелика ростом и изящна, она может быть коварной и жестокой, как тигр Тьерра Фирме. Вы знаете, что из себя представляют эти маленькие тигры?
Морган кивнул. Индейцы вокруг Порто-Лагартоса ловили и продавали маленьких пятнистых щенков ягуаров, настоящее коварство джунглей.
 
Глава 7
ТИГРИЦА
Морган вошел в комнату один — в последний момент губернатор сообразил, что лучше позволить ему самому себя представить. Капитан «Золотого будущего» распахнул резную дверь красного дерева и остановился на пороге.
Молодая женщина по имени Карлотта стояла, выпрямившись, в туфлях из желтой кожи на высоких красных каблуках, настороженная и неописуемо красивая на фоне окна в двойной раме. Она была ростом не более пяти футов, но казалась значительно выше, потому что была стройна и изящна.
Это мгновение решило все, создав между ними связь, которую почувствовали оба. Перед изумленным Морганом стояло живое воплощение тысяч его снов. Сверкающая белизна ее юбки, притягивающий разрез глаз, обрамленных необычайно длинными ресницами, две маленькие ямочки по углам полного алого рта — все это казалось ему совершенно восхитительным. Как и манера, с которой одна узенькая ручка упиралась в бок, а другая помахивала веером у груди.
Никто из них не сказал ни слова — они просто стояли и восхищенно смотрели друг на друга, — и каждый понял, что теперь их жизни не смогут идти по-старому. Морган мысленно сказал себе, что эта девушка с призывными глазами больше похожа на изображения святых, которых так много в католической стране.
Тяжело дыша, пиратский капитан застыл на месте, глядя прямо в глаза молодой женщине. Ни малейшего сомнения! Это самый значительный момент в жизни Гарри Моргана. Черт побери! Наверное, раньше Господь никогда не создавал столь совершенного и притягивающего, прекрасного создания. Незнакомое и неизвестное ему прежде стеснение связало его язык.
Между ними на паркет из красного дерева бросала свой свет луна, только что поднявшаяся над сторожевой башней крепости.
Со своей стороны, Карлотта де Сандовал д'Амбуаз тоже замерла без движения и также почувствовала значимость момента. Что за странный человек. Ей почему-то казалось, что месье капитан Морган будет выше, с багровым лицом и светлыми волосами — как большинство англичан. Она с ног до головы осмотрела эту крепкую фигуру, застывшую в дверном проеме.
Dieu de Dieu!  [47] В каждой черточке его лица чувствовалась внутренняя сила! Теперь она была готова поверить рассказам Бернара о том, как этот англичанин, используя только физическую силу, разбил вдребезги оборону Ива Тиболта.