Крылья

Но как бы быстро ни бежал мой тйорл, звезда была быстрее.
Медленно, но неотвратимо она уползала от зенита к горизонту, двигаясь (как я сообразила к этому времени) на северо-запад. И еще… может, это мне лишь казалось, но она спускалась по небу не так, как обычные звезды, когда они заходят — заходят для нас, но в то же время восходят для кого-то на западе; она же как будто и в самом деле становилась ближе к земле.
На нашем пути встала темная громада леса, и Йарре двинул головой, предлагая скакать в объезд. Но я упрямо сжала его рога: вперед! Над головой замелькали сучья и листья, и вскоре первая ветка обожгла меня ударом по голому телу. Я пригнулась к холке Йарре, но через несколько минут выпрямилась опять, чтобы не потерять из виду звезду, мелькавшую в просветах листвы. Я пыталась прикрываться от ударов веток крыльями, но они, между прочим, тоже отнюдь не лишены чувствительности…
Где-то у нас за спиной взошла Лийа, обозначив призрачным голубоватым светом стволы деревьев и бросив на землю сетку черных теней. Ориентироваться в лесу стало легче, но звезды уже не было видно — она опустилась слишком низко. Мне оставалось лишь надеяться, что Йарре, не имевший понятия, куда и зачем мы скачем, сумеет все-таки не потерять направление. Странно, но мысль о том, что направление может изменить сама звезда, не пришла мне в голову.
Наконец лес кончился, и я снова увидела ее — уже почти у самого горизонта. В отчаянии я снова и снова погоняла Йарре, хотя он и так делал все, что мог. Мы пересекли огороженное пастбище (Йарре дважды лихо сиганул через ограду), промчались по единственной улице какой-то деревни, вызвав переполох в нескольких птичниках, затем нам повезло — некоторое время мы скакали по хорошей дороге, но потом она свернула в сторону, под копыта легли поля, затем пришлось форсировать вброд неширокую реку (я к тому времени уже давно не страдала от жары, и вода показалась мне отвратительно холодной), потом слева ощерились зубцами в лунном свете стены какого-то города… Звезда уже скрылась за горизонтом; я еще раз ненадолго увидела ее с вершины пологого холма, но, прежде чем мы поскакали вниз, она исчезла окончательно.
Лийа светила уже не сзади, а слева, да и вообще небо начало светлеть; редкие облачка, появившиеся к утру, подкрасились розовым. Близился рассвет.
Йарре повернул ко мне голову и посмотрел взглядом, значение которого трудно было не понять: «Если тебе угрожает опасность, я готов скакать и дальше, но если нет, то давай передохнем, или ты меня загонишь». Может быть, звезда опустилась всего в нескольких милях отсюда! Но что, если она пролетит еще сто, или триста, или тысячу миль? Да с чего я вообще взяла, что она собирается спуститься на землю?
Я вдруг вспомнила, что вид у меня не самый подходящий для путешествий среди бела дня. И что дома никто не знает, где я.
— Ладно, Йарре, — сказала я, отпуская его рога. — Отдохни, и поехали домой.
Когда мы въехали в Йартнар, солнце поднялось уже достаточно высоко и начало припекать. Я куталась в крылья, словно в плащ, но все равно и стражники у ворот, и аньйо на улицах провожали меня удивленными и насмешливыми взглядами, а то и выкриками. Я еще лелеяла надежду, что дома пока не обнаружили мое отсутствие — отчим обычно вставал поздно, да и мама за годы городской жизни растеряла свои крестьянские привычки, — но, разумеется, надежде этой не суждено было сбыться. Едва я въехала во двор, как мама бросилась навстречу, глядя на меня расширенными от ужаса глазами. Что и говорить, видок у меня был колоритный — полуголая, босая, исхлестанная ветками, с лесным мусором, запутавшимся в волосах… Я поспешно заверила, что со мной все в порядке и что я «просто ездила купаться».
Мне, разумеется, пришлось выслушать от отчима несколько ледяных замечаний насчет безрассудных поступков, но, хотя он был, как обычно, прав, на сей раз я пропустила его слова мимо ушей. Мне не терпелось увидеться с доктором Ваайне и рассказать ему обо всем; из троих аньйо, которым я могла довериться, он, хотя основным его занятием и была медицина, разбирался в астрономии лучше всех. Прежде ни с ним, ни с родителями я не делилась своей идеей о крылатых аньйо со звезд; это была моя и только моя мечта, слишком несбыточная для того, чтобы признаваться в ней кому-то еще. Но теперь, когда я сама видела летящую звезду… Все же ложная гордость удержала меня от того, чтобы пойти к доктору Ваайне самой, и несколько дней я ждала, когда он появится у нас дома. Впрочем, еще сильнее в эти дни я ждала известий о небесных гостях, приземлившихся где-то на северо-западе. Но все было спокойно; не то что официальные известия, но даже необычные слухи не беспокоили Йартнар. Наконец нас навестил доктор Ваайне. К тому времени я уже была готова симулировать какую-нибудь болезнь, чтобы ускорить его приход, что было бы, конечно, верхом глупости. Можете представить, в каком состоянии я тогда находилась! Улучив момент, я с как можно более небрежным видом рассказала ему о летающей звезде, которую видела ночью, назвав точную дату, но умолчав, разумеется, что несколько часов гналась за этой звездой, не разбирая дороги. Доктора это известие заинтересовало; он пожалел, что в ту ночь мирно спал, вместо того чтобы наблюдать за небом, но потрясенным он не выглядел. По его мнению, это был большой метеорит, летевший по очень пологой и высокой траектории и, возможно, действительно так и не упавший на землю. Я открыла было рот, чтобы высказать свою гипотезу, но мне тут же ясно представилось, как позабавит она доктора и как он, не расставаясь со своей добродушной улыбкой и приговаривая «видите ли, барышня…», не оставит от нее камня на камне. Так что рот мой так и закрылся, не издав ни звука. Я продолжала ждать сенсационных вестей, но дни шли за днями, а их все не было; под конец я уже и сама начала сомневаться, действительно ли была эта бешеная скачка под звездами или я просто уснула тогда, лежа на лугу, и мне все это привиделось. «Йарре, — спрашивала я, заглядывая в его большие коричневые глаза, — Йарре, ты помнишь?» Но тйорлы, увы, не умеют говорить.
Наступила осень; листья в последней агонии окрасились чахоточным румянцем, и с каждым днем все больше их сухих скрюченных трупов устилало землю. Печально завывая, тянулись на север стаи птиц. Близился брачный сезон и, соответственно, осенние каникулы.