Жена путешественника во времени

Она подскакивает к моему окну, нагибается и таращится на меня. Я вижу в ее вырезе все, вплоть до асфальта. Мне слегка нехорошо.
– Привет, парень Клэр. Я Хелен.
– Ошибочка, Хелен. Но рад познакомиться. – От нее алкоголем несет за версту.
– Ты не хочешь выйти из машины, чтобы представиться по всем правилам?
– Не думаю. Мне и тут вполне неплохо.
– Хорошо, тогда я к тебе сяду. – Она неуверенно обходит машину, открывает дверь и плюхается на водительское сиденье.
– Я давно мечтаю с тобой познакомиться, – признается Хелен.
– Правда? Почему? – Я отчаянно мечтаю, чтобы пришла Клэр и спасла меня, но ведь тогда игра будет проиграна, так?
– Я вычислила, что ты существуешь, – говорит Хелен sotto voce [32], наклонившись ко мне. – Мои могучие аналитические способности привели меня к выводу, что, если убрать все невероятное, остается правда, невзирая на то, насколько она невероятна. Поэтому…– Хелен делает паузу, рыгает.– Фу, ужасно. Извини. Поэтому я пришла к выводу, что у Клэр есть парень, иначе она не отказывалась бы трахаться с нашими милыми ребятами, которые ужасно от этого страдают. И вот ты здесь. Я права!
Мне всегда нравилась Хелен, и мне жаль обманывать ее. Хотя это объясняет то, что она сказала мне на нашей свадьбе. Я люблю, когда запутанные кусочки головоломки сходятся воедино.
– Логика неоспоримая, Хелен, но я не парень Клэр.
– А почему ты тогда сидишь в ее машине?
У меня в голове проносится миллион мыслей. Клэр меня за это убьет.
– Я друг родителей Клэр. Они беспокоились, что она едет на вечеринку, где, наверное, будет выпивка, и попросили меня поехать с ней и поиграть в шофера, если она выпьет лишнего.
– Это абсолютно необязательно, – надувает губки Хелен. – Наша маленькая Клэр пьет не больше самого крошечного, маленького такого наперстка…
– А я и не говорю, что обязательно. Просто у нее родители ужасно волновались.
По тротуару стучат каблучки. На этот раз это Клэр. Она замирает, увидев, в какой я компании. Хелен выпрыгивает из машины и говорит:
– Клэр! Этот противный человек говорит, что он не твой парень.
Мы с Клэр обмениваемся взглядами.
– Это так,– коротко говорит Клэр.
– О,– произносит Хелен,– ты уезжаешь?
– Почти полночь. Я уже скоро превращусь в тыкву.– Клэр обходит машину и открывает дверцу.– Поехали, Генри. – Она заводит двигатель и включает фары.
Хелен замирает в свете фар. Затем подходит к моему окну.
– Не парень, да, Генри? На минуту ты меня обманул, ничего не скажешь. Пока, Клэр.
Она смеется, и Клэр неловко вываливается с парковки и уезжает. Рут живет на Конгер. Когда мы сворачиваем на Бродвей, я вижу, что здесь не горят фонари. Дорога здесь двусторонняя. Она прямая, но без фонарей кажется бездонным черным колодцем.
– Лучше включи дальний свет, Клэр, – говорю я. Она протягивает руку и вообще гасит фары.
– Клэр!..
– Не говори мне, что делать!
Я затыкаюсь. Единственное, что я вижу, это горящий циферблат на приборной доске. Время 23:36. Я слышу, как машина со свистом рассекает воздух, слышу шум двигателя, чувствую, как колеса крутятся по асфальту, но мы почему-то не движемся, это мир движется вокруг нас на скорости сорок пять миль в час. Я закрываю глаза. Не помогает. Открываю глаза. Сердце выскакивает из груди.
Вдалеке появляется свет. Клэр включает фары, и мы снова мчимся по дороге, идеально прямой, с желтыми полосами посередине и у тротуара. Время 23:38.
Лицо Клэр ничего не выражает в свете, отражающемся от приборной доски.
– Зачем ты это сделала? – спрашиваю я дрожащим голосом.
– А почему бы и нет? – Голос Клэр спокоен, как летний пруд.
– Например, потому, что мы бы оба разбились насмерть?
Клэр сбрасывает скорость и поворачивает на Блу-Стар.
– Но этого же не случится, – говорит она. – Я вырасту, встречу тебя, мы поженимся, так ведь?
– Но ты же не знаешь, а вдруг ты разбилась на машине и мы год пролежали на вытяжке?
– Но тогда бы ты меня предупредил, чтобы я так не делала,– говорит Клэр.
– Я пытался, но ты заорала на меня…
– Ну, ты, как старший, приказал бы мне, младшей, не врезаться никуда.
– Нет, к тому времени это бы уже произошло. Мы доехали до Миагрэм-лейн, и Клэр свернула с дороги. Это частная дорога, которая ведет к ее дому.
– Притормози, Клэр, пожалуйста!
Она заезжает на траву, останавливается, выключает двигатель и свет. Снова наступает полная темнота, и я слышу миллион поющих цикад. Притягиваю Клэр к себе, обнимаю ее. Она напряжена, скована.
– Пообещай мне кое-что.
– Что? – спрашивает Клэр.
– Пообещай, что подобного больше не повторится. Я имею в виду не только машину, но и вообще все опасное. Потому что никогда не знаешь. Будущее так странно, и нельзя вести себя так, как будто ты неуязвима…
– Но если ты видел будущее…
– Поверь мне. Просто поверь мне.
– Почему я должна верить? – вздыхает Клэр.
– Не знаю. Потому что я тебя люблю?
Клэр поворачивает голову так быстро, что ударяет меня в челюсть.
– Ой.
– Извини.
Я едва различаю ее профиль в темноте.
– Ты меня любишь? – спрашивает она.
– Да.
– Прямо сейчас?
– Да.
– Но ты не мой парень. Боже. Вот что ее беспокоит.
– Ну, чисто технически, я твой муж. Поскольку мы еще не поженились, думаю, можно сказать, что ты моя девушка.
Клэр кладет свою руку туда, где она не должна быть.
– Я лучше буду твоей любовницей.
– Тебе шестнадцать, Клэр.– Я осторожно убираю ее руку и глажу ее лицо.
– Я уже взрослая. Фу, у тебя все руки мокрые. – Клэр включает лампочку в салоне, и я с ужасом вижу, что у нее лицо и платье все в крови. Я смотрю на свои ладони, они липкие и красные. – Генри! Что это?
– Не знаю. – Я облизываю правую ладонь и вижу, как рядком проступают порезы в форме полумесяца. Я начинаю смеяться.– Это от моих ногтей. Когда мы ехали в темноте.
Клэр выключает свет, и мы снова оказываемся в темноте. Цикады поют во всю силу.
– Я не хотела напугать тебя.
– Ну, у тебя это получилось. Но обычно я чувствую себя спокойно, когда ты за рулем. Просто…
– Что?
– Я попал в аварию, когда был маленький, и не люблю ездить в машине.
– О… извини.
– Нормально. Эй, сколько времени? Клэр включает свет. На часах 00:12.
– Боже. Я опоздала. Как я покажусь, вся в крови? Она выглядит такой растерянной, что я начинаю смеяться.
– Давай так. – Я провожу левой ладонью у нее над верхней губой и под носом. – У тебя кровь пошла носом.
– Хорошо. – Она заводит машину, включает фары, возвращается на дорогу. – Этта перепугается, когда увидит меня.
– Этта? А как же родители?
– Мама уже, наверное, спит, а папа сегодня ушел на покер. – Клэр открывает ворота, и мы проезжаем.
– Если бы мой ребенок уехал на машине в день получения водительских прав, я бы сидел на крыльце с секундомером.
Клэр останавливает машину так, чтобы из дома не было видно.
– А у нас дети есть?
– Извини, закрытая информация.
– Я затребую ее по закону «О свободе информации».
– Как пожелаешь. – Я осторожно целую ее, чтобы не размазать фальшивое кровотечение.– Сообщишь, когда выяснишь. – Я открываю дверцу машины. – Удачи с Эттой.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Я выхожу из машины как можно тише. Машина скользит вниз по дороге, за угол, и растворяется в ночи. Я иду следом в свою постель в долине под звездами.
27 СЕНТЯБРЯ 1987 ГОДА, ВОСКРЕСЕНЬЕ
(ГЕНРИ 32, КЛЭР 16)
ГЕНРИ: Я материализуюсь в долине, около пятнадцати футов к западу от поляны. Чувствую себя ужасно, кружится голова, тошнит, поэтому несколько минут просто сижу и пытаюсь прийти в себя. Холодно и пасмурно, я опускаюсь в высокую бурую траву, которая врезается мне в кожу. Через некоторое время мне становится получше, все тихо, я встаю и иду на поляну. Клэр сидит на земле, у камня, опершись на него. Она ничего не говорит, просто смотрит на меня, и мне кажется, что со злостью. «Черт, – думаю я. – Что я натворил?» У нее сейчас период Грейс Келли [33]; на ней голубое шерстяное пальто и красная юбка. Я дрожу и ищу коробку с одеждой. Нахожу ее, облачаюсь в черные джинсы, черный свитер, черные шерстяные носки, черную куртку, черные ботинки и черные кожаные перчатки. Я выгляжу так, как будто собрался сниматься в фильме Вендерса [34]. Сажусь рядом с Клэр.