Жена путешественника во времени

– Командуй, Клэр.
– Привяжи его к дереву.
Я отдаю ей пистолет, выкручиваю руки Джейсону, соединяя их за деревом, скручиваю руки скотчем. Скотча у меня почти целый рулон, и я намерен использовать его весь. Джейсон дышит напряженно, со свистом. Я отхожу от него и смотрю на Клэр. Она разглядывает Джейсона, как плохой пример концептуального искусства.
– У тебя астма?
Он кивает. Зрачки у него сузились, превратившись в две крошечные черные точки.
– Я принесу ему ингалятор, – говорит Клэр, передает мне пистолет и идет через лес по дорожке, по которой мы пришли.
Джейсон пытается дышать медленно и размеренно. Он пытается что-то сказать.
– Кто… кто ты такой? – хрипло спрашивает он.
– Я – друг Клэр. Я здесь, чтобы научить тебя хорошим манерам, раз их у тебя нет.
Тут я отбрасываю ехидный тон, подхожу к нему ближе и тихо говорю:
– Как ты мог такое с ней сделать? Она же такая молодая. Она ничего не знает, и ты просто все в ней убил…
– Она… дразнила меня.
– Не имея об этом понятия. Это все равно что мучить котенка, потому что он тебя укусил.
Джейсон не отвечает. Дыхание его переходит в длинные дрожащие стоны. Только я начинаю волноваться, как появляется Клэр. Она держит в руке ингалятор и смотрит на меня.
– Дорогой, ты знаешь, как этой штукой пользоваться?
– Думаю, его надо потрясти, вставить ему в рот й нажать сверху.
Она это делает, спрашивает, нужно ли еще, он кивает. После четырех ингаляций мы стоим и наблюдаем, как к нему постепенно возвращается нормальное дыхание.
– Готова? – спрашиваю я Клэр.
Она берет ножницы, несколько раз щелкает ими в воздухе. Джейсон вздрагивает. Клэр подходит к нему, становится на колени и начинает разрезать на нем одежду.
– Эй! – вскрикивает Джейсон.
– Тише, не кричи, – говорю я. – Никто тебя не трогает. Пока.
Клэр заканчивает с джинсами и принимается за футболку. Я начинаю приматывать его скотчем к дереву. Начинаю с лодыжек, очень аккуратно приматываю икры и бедра.
– Остановись тут, – говорит Клэр, указывая чуть ниже паха Джейсона.
Стаскивает с него трусы. Я начинаю приматывать туловище. Кожа у него очень липкая, очень загорелая, кроме части, явно обозначенной линией плавок «Спидо». Он сильно потеет. Я приматываю грудь и плечи и останавливаюсь, понимая, что ему нужно чем-то дышать. Мы отступаем немного и наслаждаемся делом своих рук. Джейсон напоминает мумию, замотанную в скотч, со здоровым стоящим членом. Клэр начинает смеяться. Ее смех звучит жутко, отражаясь эхом от деревьев. Я пристально смотрю на нее. В смехе Клэр есть какое-то знание и жестокость, и мне кажется, что это переходный момент, своего рода момент становления взрослой Клэр.
– Что дальше? – спрашиваю я.
Часть меня хочет сделать из него отбивную, а другая – не хочет бить человека, привязанного к дереву.
Джейсон пунцово-красный. На фоне серого скотча это выглядит изумительно.
– Эй, – говорит Клэр. – Знаешь, я думаю, с него хватит.
Я вздыхаю с облегчением, но, конечно, добавляю:
– Ты уверена? Ну, я могу много чего с ним сделать. Проткнуть ему барабанные перепонки? А может, нос сломать? А, нет, он у него уже и так был сломан. Мы можем ему ахиллесовы сухожилия перерезать. В ближайшем будущем он тогда точно в футбол играть не будет.
– Нет! – Джейсон пытается бороться со скотчем.
– Тогда извинись, – говорю я.
Джейсон колеблется:
– Извини…
– Какой вежливый…
– Постой, я знаю, – говорит Клэр. Выуживает из сумочки маркер, подходит к Джейсону с таким видом, как будто он – опасное животное в зоопарке, и начинает делать надписи на его обмотанной скотчем груди. Закончив, отходит обратно и закрывает маркер. Она написала отчет об их свидании.
Клэр кладет маркер в сумочку и говорит:
– Пойдем.
– Знаешь, мы не можем его просто тут бросить. У него опять приступ астмы будет.
– Хм. Хорошо, я знаю. Я кому-нибудь позвоню.
– Подожди минутку,– говорит Джейсон.
– Что? – спрашивает Клэр.
– Кому ты хочешь позвонить? Позвони Робу.
– Нет,– смеется Клэр.– Я позвоню всем девчонкам, которых знаю.
Я подхожу к Джейсону и приставляю дуло к горлу.
– Если скажешь о моем существовании хоть одной живой душе и я об этом узнаю, я вернусь и уничтожу тебя. И когда я уйду, ты не сможешь ни ходить, ни говорить, ни есть, ни трахаться. Насколько ты знаешь, Клэр – милая девчонка, которая по какой-то необъяснимой причине не ходит на свидания. Так?
– Так! – Джейсон с ненавистью смотрит на меня.
– Сегодня мы с тобой обошлись очень мягко. Еще раз хоть как-нибудь навредишь Клэр, пожалеешь.
– Хорошо.
– Молодец. – Я кладу пистолет обратно в карман.– Было весело.
– Слушай, членомордый…
Что за черт! Я отступаю на шаг и вкладываю всю свою силу в удар ногой в пах. Джейсон кричит. Я поворачиваюсь к Клэр, на ней под макияжем лица нет. По лицу Джексона текут слезы. Интересно, он сознание потеряет или нет?
– Пойдем, – говорю я Клэр.
Она кивает. Мы молча идем к машине. Я слышу, как в спину орет Джейсон. Мы садимся в машину, Клэр заводит двигатель, разворачивается и вылетает на дорогу.
Я смотрю, как она ведет машину. Начинается дождь. В уголках ее губ играет удовлетворенная улыбка.
– Ты этого хотела? – спрашиваю я.
– Да. Это было изумительно. Спасибо.
– Не за что. – Начинает кружиться голова. – Кажется, мне пора.
Клэр сворачивает с дороги. Дождь стучит по крыше машины. Это как ехать через автомойку.
– Поцелуй меня,– требует она. Я целую и исчезаю.
28 СЕНТЯБРЯ 1987 ГОДА, ПОНЕДЕЛЬНИК
(КЛЭР 16)
КЛЭР: В понедельник в школе все таращат на меня глаза, но не заговаривают. Я чувствую себя, как шпионка Гарриет после того, как одноклассники нашли ее шпионские записи [35]. Пройтись по коридору – все равно что пересечь Красное море. Когда я захожу на английский, первый урок, все замолкают. Сажусь рядом с Рут. Она улыбается и выглядит взволнованной. Я ничего не говорю, затем чувствую ее руку под партой – горячую и маленькую. Рут секунду держит меня за руку, потом в класс входит мистер Партаки, и она отпускает мою руку, и мистер Партаки замечает, что все непривычно тихие. Он спокойно говорит:
– Как прошли выходные?
– О, отлично, — отвечает Сью Уонг, и по комнате проносится нервный смешок.
Партаки озадачен, наступает ужасная пауза. Потом он говорит:
– Вот и хорошо, тогда обратим внимание на «Билли Бада». В тысяча восемьсот пятьдесят первом году Герман Мелвилл опубликовал роман «Моби Дик, или Белый Кит», который был встречен поразительным равнодушием со стороны американской читательской аудитории…
Я ничего не понимаю. Даже несмотря на хлопчатобумажную майку, мне кажется, что свитер жесткий, как наждачная бумага, ребра болят. Одноклассники с трудом продираются через обсуждение «Билли Бада». Наконец звонит звонок, и все выбегают из класса. Я медленно иду следом. Ко мне подходит Рут.
– Ты в порядке? – спрашивает она.
– В общем, да.
– Я сделала, как ты велела.
– Когда?
– Около шести. Я побоялась, что его родители приедут домой и найдут его. Его было трудно отвязать. Скотч ему все волосы на груди выдрал.
– Это хорошо. Его много людей видели?
– Да, все. Ну, все девчонки. Парней, насколько я знаю, не было.
В коридорах почти никого нет. Мы стоим напротив кабинета французского языка.
– Клэр, я понимаю, почему ты это сделала, но я не понимаю, как ты это сделала.
– Мне помогли.
Звонит звонок, и Рут подпрыгивает.
– Боже. Я уже пятый раз в спортивный зал опаздываю! – Она отходит от меня, как будто ее притягивает сильное магнитное поле. – Расскажешь мне за обедом! – кричит Рут, когда я поворачиваюсь, чтобы идти в кабинет мадам Симоны.
– Ah , Mademoiselle Abshire, asseyez-vous, s’il vous plait! [36]