Изгой Гора

— Если он прилетит голодным, то ты отдашь ему меня?
— Да, — ответил я.
С криком ужаса татрикс упала на колени, вытянув в мольбе руки. Лара, татрикс Тарны, была у моих ног и просила милости.
— Если ты не будешь покорна, — добавил я.
Татрикс с криком ярости вскочила на ноги.
— Ты издеваешься надо мной! — закричала она. — Ты издеваешься, как над похищенной женщиной!
Я засмеялся.
Она замахнулась рукой в перчатке. Я успел перехватить удар и крепко сжал ей руку. Глаза под маской сверкнули голубым огнем. Я позволил ей вырваться. Она подбежала к стене и встала ко мне спиной.
— Я тебе нравлюсь? — спросила она.
— Прошу прощения, я не понял.
— Я твоя пленница, да?
— Конечно.
— Что ты собираешься делать со мной? — спросила она, не поворачиваясь ко мне лицом.
— Продам тебя, чтобы купить седло и оружие, — сказал я, решив специально вселить в ее душе тревогу, чтобы потом заключить сделку на наиболее выгодных условиях.
Она содрогнулась от страха и гнева. Затем резко повернулась ко мне, стиснув кулаки.
— Никогда, — воскликнула она.
— Я продам тебя, если захочу, — спокойно сказал я.
Татрикс, дрожа от ярости, смотрела на меня. Я почти физически ощутил ту ненависть, что струилась из-под этой бесстрастной маски. Наконец, она заговорила. Слова ее капали, как капли кислоты.
— Ты шутишь, — сказала она.
— Сними маску, — предложил я, — сними, чтобы я мог оценить, сколько дадут за тебя.
— Нет! — крикнула она, прижав руки к лицу.
— Я думаю, что за одну маску мне дадут щит и копье.
Татрикс горько усмехнулась.
— Тебе за нее дадут даже тарна.
Я видел, что она не может поверить в серьезность моих слов. Мне было необходимо убедить ее, что она стоит на грани позора, и я могу надеть на нее камиск и ошейник.
Она рассмеялась, проверяя меня, и взяла в руки подол истерзанной материи.
— Ты видишь, что за меня в таких лохмотьях много не выручишь, — проговорила она с притворным отчаянием.
— Это верно.
Она рассмеялась.
— Но без лохмотьев ты будешь стоить гораздо больше, — добавил я.
Она была потрясена моими словами. Мне показалось, что она забыла, где находится. Затем она решила разыграть козырную карту и приняла гордый, величественный, неприступный вид. Голос ее стал холодным, каждое слово падало, как кристалл льда.
— Ты не осмелишься продать меня.
— Почему?
Она выпрямилась во весь рост, поправляя изодранную золотую мантию.
— Потому что я — татрикс Тарны.
Я поднял маленький камушек и кинул его с обрыва, следя за тем, как он катится вниз, подскакивая на выбоинах. Затем я взглянул на тучи, заволакивающие небо, прислушался к свисту ветра в остроконечных утесах. Затем я повернулся к татрикс:
— Тем больше будет цена.
Татрикс онемела. Ее величественные манеры исчезли. Она забыла о них.
— Ты действительно продашь меня? — спросила она каким-то изменившимся голосом.
Я посмотрел на нее и не ответил.
— И с меня сорвут маску?
— И мантию тоже.
Она отшатнулась.
— Ты будешь просто рабыней среди таких же рабынь, — сказал я, — ни больше, ни меньше.
Она говорила с трудом.
— И я… буду совсем раздетая?
— Конечно.
— Без одежды?
— Возможно, тебе позволят одеть браслеты, — раздраженно рявкнул я.
Она готова была упасть в обморок.
— Только идиот может купить одетую женщину.
— Нет… нет.
— Это обычай, — просто сказал я.
Она пятилась от меня, пока не уперлась спиной в утес. Ее голова тряслась. Хотя на ее маске не было видно никаких эмоций, я знал, что ей овладело отчаяние.
— Неужели ты сделаешь это? — спросила она испуганным шепотом.
— Через две ночи ты будешь стоять раздетой на рынке в Аре, и я продам тебя тому, кто даст больше.
— Нет, нет, — пробормотала она, истерзанное тело отказалось держать ее и она, всхлипывая, уцепилась в стену.
Это превзошло мои расчеты и я с трудом подавил желание успокоить ее, сказать, что не хочу ей ничего плохого, что она в полной безопасности, но вовремя вспомнил о Линне, Андреасе и других несчастных. Когда я вспомнил о жестокости татрикс, мне захотелось отвезти ее в Ар и продать там в рабство. Она будет более безвредна в доме какого-нибудь тарнсмена, чем на троне Тарны.
— Воин, — сказала она жалобно, — неужели ты так жестоко отомстишь мне?
Я улыбнулся про себя. Теперь вроде татрикс была готова пойти на переговоры.
— Ты меня несправедливо осудила, — угрюмо сказал я.
— Но ты всего лишь мужчина, животное.
— Я человек.
— Дай мне свободу, — взмолилась она.
— Ты одела на меня ярмо, била кнутом. Ты заставила меня служить развлечениям, хотела скормить меня тарну. И теперь просишь свободы? Нет, ничто не сможет утолить мою жажду мести, — свирепо сказал я. — Только продажа в рабство.
Она застонала. «Теперь пора», — подумал я.
— Ты оскорбила не только меня, но и моих друзей.
Татрикс встала с колен.
— Я освобожу их! — крикнула она.
— Можешь ли ты изменить законы Тарны? — спросил я.
— Увы! — всхлипнула она. — Пусть я не могу изменить законы, но твоих друзей я освобожу. Моя свобода в обмен на их свободу!
Я притворился, что обдумываю ее предложение. Она вскочила на ноги.
— Подумай, воин! — голос ее стал торжественным. — Неужели ты утолишь свою месть, но оставишь в рабстве своих друзей?
— Нет, — вскричал я гневно, хотя в душе испытывал торжество, — я воин!
Она уже полностью овладела собой.
— Ну, воин, ты должен заключить со мной сделку.
— Только не с тобой! — воскликнул я, изображая негодование.
— Да, — рассмеялась она, — моя свобода в обмен на их.
— Этого мало! — запротестовал я.
— Что еще? — спросила она.
— Освободи всех несчастных, что были на арене.
Татрикс отступила назад.
— Всех, — воскликнул я, — или рынок в Аре.
Голова ее опустилась.
— Хорошо, воин, я освобожу их.
— Тебе можно верить?
— Да, — сказала она, не встречаясь со мной взглядом. — Я даю слово татрикс Тарны.
Я думал, можно ли верить ей? Но все равно, выбора у меня не было.
— Мои друзья, — сказал я, — Линна из Тарны и Андреас из Тора.
Татрикс посмотрела на меня.
— Но, — сказала она недоверчиво, — они же любят друг друга.
— И, тем не менее, освободи их.
— Она — падшая женщина, а он — член касты, запрещенной в Тарне.
Я настаивал.
— Хорошо, — сказала наконец татрикс, — я освобожу их.
— Мне нужно оружие и седло.
— Ты получишь их.
В этот момент тень тарна закрыла небо и, хлопая крыльями, огромная птица опустилась на выступ. В когтях она держала большой окровавленный кусок мяса, оторванный от туши животного. Тарн бросил кусок к моим ногам.
Я не двинулся. Мне вовсе не хотелось сражаться за добычу с громадной птицей. Но тарн не набросился на мясо. Я понял, что он поел где-то внизу. Взгляд, брошенный на его клюв, подтвердил мое предположение. На выступе не было ни гнезда, ни самки, ни голодных птенцов. Огромный клюв бросил это мясо к моим ногам.
Это был его дар.
Я с чувством похлопал тарна и сказал:
— Спасибо тебе, Убар Небес.
Я наклонился, взял мясо и вонзил в него свои зубы. Я заметил, что татрикс содрогнулась при этом, но я был голоден, а приготовить его было негде, да и некогда. Я предложил кусок татрикс, но ее чуть не стошнило, и я не стал настаивать.
Пока я ел, татрикс стояла у скалы и смотрела на долину, покрытую желтыми цветами. Они были прекрасны и их тонкий запах ощущался даже здесь. Татрикс придерживала обрывки мантии и смотрела на это желтое море, которое волновалось на ветру. Она выглядела такой одинокой и печальной.
— Цветы, — сказала она сама себе.
Я согнулся над куском мяса. Мои челюсти безостановочно работали, пережевывая его.
— Что женщина Тарны может знать об этих цветах? — спросил я.
Она отвернулась, не ответив.