Изгой Гора

В моем сердце не было любви к Царствующим Жрецам, таинственным обитателям Сардарских гор, но я чувствовал благодарность к ним, или к силам, которые двигали ими.
И то, что я вернулся на Гор, где был мой город, моя любовь, не было актом великодушия или справедливости, как это могло показаться. Царствующие Жрецы, Хранители Святого Места в Сардарских горах, знающие обо всем, что происходит на Горе, повелители страшной Огненной Смерти, которая могла уничтожить все, что угодно, в любом месте, они были безмерно далеки от дел и забот простых смертных. У них были свои тайные цели,для достижения которых они использовали людей, как послушные орудия. Говорили, что они пользуются людьми, как фигурами в игре, и как только человек сыграет свою роль, его снимают с доски, как это произошло со мной, Тэрлом Кэботом, до тех пор, пока Царствующим Жрецам не захочется попробовать его снова уже в другой игре.
Я заметил, что на траве лежат для меня шлем, копье, щит и узел с одеждой. Я встал на колени и стал рассматривать их.
Шлем был бронзовым, чем-то напоминающий греческий. На нем не было каких-либо знаков или эмблем.
Круглый кожаный щит, укрепленный металлическими полосами, тоже был без эмблемы. Обычно щиты ярко раскрашивались и на них крепился значок с символом города. Раз этот щит был предназначен мне, а я почти не сомневался в этом, то на нем должна была быть эмблема Ко-Ро-Ба, моего города.
Копье было самым обычным. Тяжелое, крепкое, около семи футов длиной, с бронзовым острием. Это было ужасное оружие и, если принять во внимание силу тяжести, его можно было метнуть на огромное расстояние со страшной силой, так что оно могло легко пробить щит или глубоко вонзиться в ствол дерева. С этими копьями люди охотились даже на ларлов в горах Вольтан Рейндж. Этот зверь напоминал страшного пантерообразного быка шести-восьми футов ростом.
Воины Гора обычно предпочитали такие копья и презирали луки и арбалеты, которые тоже существовали на Горе. Однако я сожалел, что среди приготовленного оружия не было лука. Я достиг большого искусства владения этим оружием и оно мне очень нравилось, что шокировало когда-то моего первого учителя.
Я с благодарностью подумал о старом Тэрле. Имя Тэрл было очень распространено на Горе. Мне бы очень хотелось встретиться с ним снова — с громадным бородатым гордым викингом, великолепным воином, который обучал меня искусству владения оружием.
Я развязал мешок. Там я нашел алую тунику, сандалии и плащ — все это составляло обычную одежду горожанина, члена касты воинов. А я был именно воином, так как семь лет назад в Палате Совета Высших Каст я принял оружие из рук моего отца, Мэтью Кэбота, верховного вождя города Ко-Ро-Ба, и присягнул Домашнему Камню.
Для каждого горийца, хотя об этом редко говориться, его город — нечто большее, чем просто кирпич или мрамор, цилиндры и мосты. Это не просто место, где люди построили себе жилища и другие здания, в которых они с удобством могут заниматься своими делами.
Горийцы считают, что город — это не просто собрание материальных объектов. Для них город — это живое существо, даже в большей степени, чем животные. Город имеет историю, характер, а реки, камни и тому подобное истории не имеют. Город имеет традиции, обычаи, надежды, намерения. Когда гориец говорит, что он из Ара или из Ко-Ро-Ба, то он сообщает гораздо больше, чем просто информацию о месте проживания.
Горийцы в основном не верят в бессмертие. И говорить, что ты из какого-то города — это значит быть чем-то большим, чем ты есть , почти божественным. Конечно, каждый гориец знает, что города тоже смертны, ведь их можно уничтожить, как и людей, и это, возможно, заставляет их любить свои города еще больше, так как они знают, что их города могут умереть так же, как и они.
Их любовь к городу выражается в поклонении Домашнему Камню, который хранится в самом высоком цилиндре города. Домашний Камень хранится с тех пор, когда город был всего лишь скоплением первых хижин на берегу реки. Иногда это простой, грубо обработанный камень, а иногда — тщательно отполированный мраморный или гранитный куб, украшенный драгоценностями. Каждый город имеет свой символ. Но говорить о камне как просто о символе — значит ничего не сказать. Домашний Камень — это почти сам город, его жизнь. Горийцы уверены, что пока существует сам камень, будет жить и город.
Но не только каждый город имеет свой Домашний Камень. Самая захудалая деревенька и даже самая нищая хижина в деревне имеет свой Домашний Камень, как и роскошные здания огромных городов, вроде Ара.
Моим Домашним Камнем был Домашний Камень Ко-Ро-Ба — города, где я был посвящен в воины и куда я теперь жаждал вернуться.
Кроме одежды в мешке я нашел также перевязь, ножны и короткий горийский меч. Я достал меч из ножен. Он был 20-22 дюймов длиной, обоюдоострый, хорошо сбалансированный. Я узнал рукоять и отметины на лезвии. Это оружие было у меня во время штурма Ара. Странно снова чувствовать в руках его тяжесть, знакомые очертания рукояти. С ним я пробился по ступеням Центрального Цилиндра Ара, когда освобождал Марленуса, убара этого города. Я скрестил этот меч с мечом Па-Кура, наемного убийцы, на крыше Цилиндра Справедливости, когда сражался за свою любимую Талену. И теперь он снова у меня в руках. Царствующие Жрецы снова вручили его мне, хотя я и не знал для чего.
Были еще две вещи, которые я надеялся найти в узле, но не нашел — стрекало и свисток тарна. Стрекало представляло собой стержень около 12 дюймов длиной. На рукоятке его была кнопка, как у обычного фонарика. При нажатии на нее из конца стержня вылетал пучок желтых искр, возбуждающих и подгоняющих тарна. Тарны — это гигантские ездовые птицы, чем-то напоминающие ястребов. Управлять ими можно было только при помощи такого приспособления.
Свисток был предназначен для вызова птицы. Хорошо тренированные животные отзывались только на свисток своего хозяина. Обучением птиц занимались члены специальной касты Тарноводов, и когда птицу дарили или продавали воину, то вместе с ней давали свисток с определенным тембром звука. Совершенно очевидно, что воин тщательно оберегал и хранил свисток, так как в случае его потери он оставался без средства передвижения.
Я одел алую тунику воина Гора. Меня уже не удивило, что на одежде, как и на оружии, не было эмблем. Но это было против правил, так как только изгнанники и преступники теряли право носить эмблему города, составлявшую предмет особой гордости горийцев.
Я одел шлем, взял щит, прицепил меч и легко поднял копье. Зная, что Ко-Ро-Ба лежит к северу от гор, я пошел в том направлении.
Шагалось мне легко, сердце наполняла радость. Ведь мой дом там, где живет моя любовь. Где отец встретит меня после столь долгой разлуки, где я пил и веселился с товарищами, где я нашел своего маленького друга — писаря Торна, много занимавшегося со мной. И я поймал себя на том, что думаю о Горе так, как будто и не исчезал отсюда на столько лет. Я заметил, что пою на ходу военную песню.
Я вернулся на Гор.