Король

— И потом тебя, как рабыню, вернули на Инез-IV?
— Да-да, — радостно подхватила она. — Можно мне опустить руки?
— Нет, — отрезал он. — Ты слишком много лжешь.
— Нет, господин! — запротестовала она.
— Не усугубляй свою вину, — предупредил он.
— Да, господин. — По ее щекам покатились слезы.
— Я бы не советовал тебе вести себя так же, когда у тебя будет свой хозяин.
— Да, господин.
— Рабыни не имеют права лгать.
— Да, господин.
— Но, вероятно, ты не послушаешься меня до тех пор, пока тебя как следует не накажут.
— Простите меня, господин.
— Сразу после вылета из Лисля ты была слишком неуклюжей.
Несомненно, он вспоминал случай с опрокинутым бокалом.
— Меня наказали, — возразила она.
— Значит, ты неловкая рабыня? — усмехнулся он. Ее глаза зло блеснули, но она тут же опустила голову.
— Не думаю так, господин, — ответила она. — Надеюсь, я перестану быть неловкой.
— Прислуживая за столом, рабыни должны быть грациозными, скромными и почтительными, — наставительно заметил он.
— Да, господин, — ответила она и подняла голову. — Можно мне теперь опустить руки?
— Нет.
Она раздраженно вздохнула.
— В нескольких случаях ты старалась привлечь мое внимание, принимая соблазнительные позы — я не ошибся? — внезапно спросил он.
— О, господин! — быстро ответила она. — Простите меня, но боюсь, это правда. Вы мужчина, а я всего лишь ничтожная рабыня. Как еще может бедная рабыня привлечь к себе внимание красивого господина?
— Ты считаешь меня красивым? — переспросил он.
— Да, господин.
— Значит, ты хотела прийти ко мне?
— Да, господин!
— И ты жаждешь мужского прикосновения?
— О, да, да, господин! — воскликнула он.'
Она должна заинтересовать его во что бы то ни стало, пробудить в нем желание, чтобы остаться с ним наедине, когда у нее будет кинжал! Сейчас у нее не было кинжала. Будь она свободной женщиной, она бы оттягивала свидание до тех пор, пока не было бы назначено время и место, пока она не была бы готова, но для рабыни это оказалось невозможным.
Он протянул руку и осторожно прикоснулся к ее телу.
Она невольно вскрякнула и отшатнулась.
— Держи руки за головой, — предупредил он. — Я не ослышался — ты сказала, что жаждешь мужского прикосновения?
— Простите меня, господин, — произнесла она и слегка подвинулась вперед, нерешительно и осторожно.
Он вновь провел по ее телу пальцами.
На этот раз женщина вскрикнула тише и густо покраснела.
Сразу после этого, хотя она и не получила разрешения сдвинуться с места, она завозилась на полу, придвигаясь ближе, но была остановлена рукой варвара.
— Господин? — вопросительно подняла она голову.
— Странно, — пробормотал он.
Она взглянула на ожерелье из львиных клыков.
Интересно, каково было бы оказаться в его руках, беспомощной и безвольной, так, чтобы он безжалостно сжал ее, как рабыню?
— Господин звал меня, — напомнила она.
— Да, — кивнул он.
— Господин звал меня, чтобы взять, как рабыню?
— Нет, — усмехнулся он.
— Нет? — изумилась она.
— Я звал тебя потому, что ты мне показалась странной, не похожей на других рабынь. Это мне было непонятно, и я решил полюбопытствовать.
— И это все?
— Нет, — покачал он головой.
Она не сдержала радостного восклицания.
— Ты можешь почистить мои сапоги, — сказал он, указывая на пару сапог, стоящих в углу. — Крем и тряпки в ближайшем ящике. Разумеется, можешь опустить руки.
— Спасибо, господин, — сухо произнесла она.
Она взяла сапоги и тряпки, опустилась на колени там, где указал варвар, и принялась за работу. Она работала медленно и осторожно, тщательно и строго следуя его пожеланиям, нанося крем на кожу и растирая его круговыми движениями. Это повторялось много раз, пока каждый сапог не был начищен дважды.
Женщину потрясла эта незначительная, обыденная работа. Она злилась, но по непонятной причине чувствовала себя возбужденной.
К ее изумлению, потом ее поставили на колени возле столбика дивана, вокруг которого была обмотана веревка. Этой веревкой варвар связал ее скрещенные запястья. Теперь она стояла на коленях у столбика в изножье дивана.
— Господин? — удивленно спросила она.
— Кажется, теперь я знаю, что в тебе необычного, — сказал он.
Она встревожилась.
— Что, по-твоему, это могло бы быть? — добавил он.
Она промолчала, чувствуя, как лихорадочно бегут в ее голове мысли.
— Вероятно, господин подозревает, что я не настоящая рабыня, — произнесла она осторожно, шутливым тоном.
В чем еще он мог заподозрить ее?
Разумеется, она могла опротестовать достоверность своего рабства. Однако на нее были составлены документы с подробными сведениями, вплоть до отпечатков пальцев. Кроме того, против нее говорило само ее присутствие на корабле, среди настоящих рабынь.
— Нет, — покачал он головой. — Ты настоящая рабыня. В этом у меня нет ни малейших сомнений — ты настоящая рабыня.
— Тогда в чем дело? — удивленно спросила она.
— Только в том, что ты сама не знаешь, что ты рабыня.
Она взглянула на него, но варвар прошел к столику, где лежал моток ленты.
— Подними голову, смотри на меня и закрой рот, — сказал он.
Размотав ленту, он заклеил ей рот. Женщина чувствовала, как лента плотно прижалась к коже.
— Я уже достаточно послушал тебя, — объяснил варвар. — Теперь ты будешь молчать.
Она смотрела на него поверх ленты. Затем он еще раз размотал ленту, на этот раз длиннее, и вновь приложил к ее лицу.
— Слишком поздно возвращать тебя в комнату для рабынь, — объяснил он.
Третий кусок, теперь длиннее предыдущего, был прижат к ее лицу. Варвар обмотал ленту вокруг шеи рабыни, потом, убрав в сторону волосы, вновь заклеил рот и после того, как голова была обернута лентой трижды, закрепил свободный конец на шее, пониже затылка.
Проделав все это, варвар взглянул на женщину.
— Ты слишком соблазнительна, — произнес он. Она быстро опустила голову.
Варвар выключил свет и улегся на диван.
Прислушавшись к его ровному дыханию, женщина попыталась развязать веревки, но вскоре поняла, что это бесполезное занятие.