Соловьиная ночь
Выражение лица Рейли ни в малейшей степени не выдавало той бури, которая разразилась у него в душе. Особенно его уязвило, что дядя поверил этой гнусной клевете. Но взгляд Рейли остался холоден, а лицо невозмутимо.
— Можно полюбопытствовать, откуда у вас все эти сведения? — спокойно поинтересовался он.
Герцог побледнел еще больше и, откинувшись на спину, закрыл глаза.
— Я не намерен давать тебе отчет, — сказал он.
Рейли взглянул на Джона, а тот едва заметно кивнул в сторону Лавинии. Тогда Рейли круто обернулся к мачехе, которая смотрела прямо на него, и в ее холодных голубых глазах светился неприкрытый триумф. Ему и в голову не могло прийти, для чего ей понадобилось возводить на него напраслину.
Голос Рейли был по-прежнему ровным, однако глаза метали молнии.
— Вы сказали об этом дяде, Лавиния? — спросил он.
Лавиния выступила из темного угла и уселась на край постели.
— Я не хотела говорить, Рейли, — пробормотала она дрогнувшим голосом, — но твое безответственное поведение бросает тень на репутацию всех членов нашей семьи…
Наконец Рейли понял, что Лавиния оклеветала его ради того, чтобы выгородить в глазах герцога своего сына Хью.
— А что же мой братец, Лавиния, — усмехнулся он, — почему он тоже не явился сюда и не присоединился к хору моих обвинителей?
— Что касается меня, Рейли, я тебя вовсе не обвиняю, — поспешно проговорил Джон, рискуя навлечь на себя гнев отца.
— А тебя никто не спрашивает! — зарычал на сына герцог. — Изволь молчать, пока я разговариваю с твоим кузеном.
Казалось, Джон хотел еще что-то добавить, но, не выдержав грозного взгляда отца, отвел глаза и отступил в сторону.
Рейли понимал, что Джон не решится встать на его защиту. Он остался в одиночестве. Сможет ли он разоблачить ложь, которую нагромоздила вокруг него Лавиния?
— Вы не ответили мне, Лавиния. Где мой брат? — настаивал Рейли.
— Как это и полагается юноше его возраста, он всецело занят учебой, — заявила Лавиния. Она горделиво приподняла голову и твердо выдержала насмешливый взгляд Рейли. — Я предупредила твоего дядю, что ты будешь все отрицать.
Гордость и обида боролись в его сердце.
— Нет, не буду, — наконец сказал он. — Если мой дядя решил поверить вам на слово, то нет никакого смысла спорить.
Герцог слегка приподнялся на локте.
— Конечно, я ей верю, — сказал он. — Не говоря уж о том, что Лавиния была женой моего родного брата, она принадлежит к старинному и уважаемому роду… А твоего отца я предупреждал в свое время, что от брака с дочерью купца не приходится ждать ничего хорошего. Однако он не внял моим предостережениям. И я могу лишь порадоваться, что он не дожил до этого дня и не видит, как его сын от купеческой дочки позорит нашу благородную фамилию.
Вне себя от гнева, Рейли сделал шаг к дяде, но герцог уже обессиленно упал на подушки.
— Обо мне вы можете говорить все что вам заблагорассудится, — воскликнул Рейли, — но не смейте дурно отзываться о моей матери! Когда она умерла, отец был безутешен. Именно в своем первом браке он обрел и любовь, и состояние. Вам это известно не хуже меня.
Лицо герцога покрылось красными пятнами, а руки задрожали.
— Все, что мне известно, Рейли Винтер, это то, что уважения нельзя купить! — крикнул он. — О да, я знаю, что последние пять лет ты платил по моим счетам. Но я тебя об этом не просил. И не жди, что я буду тебя благодарить. Я не собираюсь этого делать!
— Тем не менее именно благодаря деньгам моей матери род Винтеров мог вести жизнь, достойную своего имени. Не правда ли? — вздохнул Рейли.
— Будь ты проклят, Рейли, — сверкнул глазами герцог, — вместе со своими чертовыми деньгами!
— Да что вы, дядюшка! Позвольте вам напомнить, что все, что вы имеете, оплачено деньгами, которые нажиты моим дедом-купцом. Каждый кусок хлеба. Даже услуги вашего дворецкого.
— Ты опозорил нас всех, — в бешенстве крикнул герцог. — Чтобы ноги твоей больше не было в этом доме! Знать тебя не желаю!.. И если после моей смерти мой сын разрешит тебе сюда вернуться, ему еще придется пожалеть, что он связался с тобой!
Задыхаясь от возмущения, Рейли повернулся, чтобы уйти. К сожалению, никто не попытался удержать его.
Когда он затворил за собой дверь спальни и стал спускаться по лестнице, разгневанный голос герцога все еще звучал у него в ушах: «Убирайся с моих глаз и больше никогда не возвращайся! А еще лучше покинь страну!»
Едва он сбежал по ступеням и оказался перед входной дверью, его нагнал Джон.
— Подожди, Рейли! Мне нужно с тобой поговорить, — сказал Джон, кладя ему руку на плечо.
Однако он яростно сбросил со своего плеча руку кузена и, чуть не сбив с ног растерянного дворецкого, выбежал на улицу. Он знал, что Джон на его стороне, но в этот момент ему ни с кем не хотелось разговаривать.
Однако Джон догнал его, схватил за локоть и заставил обернуться.
— Нам-то с тобой известно, что с лордом Пинсвортом стрелялся Хью, — сказал он.
Рейли поднял глаза к небу и попытался взять себя в руки.
— Все в Лондоне знают, что в этой дуэли виноват Хью, — сказал Рейли. — Не могу поверить, что до твоего отца не доходили слухи об этом. Но хуже всего то, что он остался глух к моим словам. Почему он настроен ко мне враждебно?
— Он слышит только то, что нашептывает ему Лавиния, — печально вздохнул Джон. — Ты же знаешь, что он всегда был к ней неравнодушен. Ей ничего не стоило одурачить отца.
— Мне казалось, Хью сам явится к дяде и во всем покается, — сказал Рейли.
Джон нахмурился.
— Черт возьми, Рейли, разве ты не знаешь, что он делает только то, что ему прикажет Лавиния? — пробормотал он.
Рейли колебался.
— Но, если бы Хью был сегодня здесь, он не стал бы отрицать своей вины. Брат никогда не стал бы перекладывать свою вину на меня.
— Я так не думаю, Рейли, — возразил Джон. — Вспомни тот случай с деревенской девушкой из Равенуорта. Она родила ребенка от Хью, а Хью всем говорил, что отец ребенка ты. На этот раз он снова свалил на тебя все свои грехи. Когда ты, наконец, поймешь, что Хью не заслуживает твоего доверия?
— Когда услышу это от него самого.
— Но Хью — хитрая бестия, Рейли! Он был подлецом и останется им.
— А я уверен, что ему ничего не известно о том, что Лавиния меня оклеветала, — сказал Рейли с глубоким вздохом. Ему не хотелось терять веру в своего сводного брата. — Как бы там ни было, я уже подыскал для себя место службы.
— Ты хочешь сказать, что послушаешься моего отца? Ты хочешь покинуть Англию?
— Вообще-то я и сам подумывал об этом. Я мечтал о службе в армии. Этот случай лишь укрепил меня в моем решении.
Джон с тяжелым вздохом сунул руки в карманы.
— Мне хорошо известен твой характер, — сказал он. — Если уж ты что-то забрал себе в голову, то никакие мои уговоры не заставят тебя изменить свое решение. Я просто хочу…
— Не нужно, Джон, — прервал его Рейли, — Пусть будет, что будет. Прошу тебя, береги себя и дядю. Я очень беспокоюсь о его здоровье. Если возникнут какие-нибудь проблемы с деньгами, обратись к моему управляющему. Он все уладит.
Джон стыдливо опустил глаза и пробормотал:
— Я даже рад тому, что случилось. Наконец-то признали вслух, что тебе приходилось оплачивать все расходы семьи.
— Я надеялся, что дядя об этом никогда не узнает. Ума не приложу, как ему это удалось.
— Однажды прошлым летом я был в конторе управляющего, и один из служащих предупредил меня о том, что моему отцу нужно поумерить свои расходы. Я стал его расспрашивать, и он признался, что именно ты все эти годы брал на себя заботу о финансах семьи. Я рассказал об этом отцу. Я думал, что ему об этом известно, — вздохнул Джон, покачав головой. — Мы стольким обязаны тебе и так несправедливо с тобой обошлись…
Рейли сделал нетерпеливый жест.
— Вы мне ничем не обязаны, — сказал он. — Если кто-то и должен чувствовать себя обязанным тебе и твоему отцу, Джон, так это я. Долгие годы ваш дом был моим домом.