Бродяга

— Разумеется, сэр.
— Вас сбивает с пути ваше собственное воображение, — раздраженно сказал Великий магистр. — Если я хоть чему-нибудь сумел вас научить за те годы, что вы здесь проработали, вы должны помнить, что именно я неоднократно говорил о воображении.
— «Воображение, неважно, сдержанное или буйное, — виновато процитировал Вик, ссутулившись, — затупляет и сковывает упорядоченный логический разум и расходует зря мыслительные способности, которые можно было бы с пользой употребить на что-нибудь еще».
— Вот именно. Теперь вы и сами в очередной раз убедились, как вредно это ваше… — Великий магистр Фролло заколебался, подбирая слово, и Вик знал, что это очень плохо, потому что Великий магистр никогда не сомневался и не колебался и презирал тех, кто это делал, — отклонение.
Вик вздрогнул, внезапно почувствовав, что вся его драгоценная карьера библиотекаря — хотя он и достиг только третьего уровня после стольких лет службы — стоит на грани краха.
— Из-за этого вашего воображения вы сами себя перепугали, — продолжил Великий магистр, — и уронили на пол «Приключения в горах Извивающейся Змеи» Снерчаля, «Воспоминания тергалианского вора» Астомаска, двухтомный трактат Зелтама «Через великую пустыню Уискери караванами: прежде и теперь», «Руководство по более осторожной охоте на рока: берегитесь больших снап!» Полиста Однорукого и «Истории волшебного фонаря» Искара Шайла.
Вик ничуть не усомнился в справедливости слов Великого магистра. Как минимум два тома из шести он безусловно назвал правильно. Библиотекари в Хранилище Всех Известных Знаний твердо верили, что Великий магистр Фролло знает все в точности о каждой книге — в какой комнате она хранится и в каком году ее сюда привезли. И хотя в библиотеку уже несколько столетий не доставляли новых книг, все равно никто другой не мог знать о собрании так много.
— Да, Великий магистр, — Вик засуетился у стеллажа, быстро поднимая книги и почтительно ставя их на места.
— Утром я вас искал и не нашел ни в вашей комнате, ни в кухне, ни в крыле, к которому вы приписаны, — сказал Великий магистр, — и тогда я понял, что вы где то здесь. Вы возвращали на место взятые книги, не так ли?
Вик покраснел от смущения, но куда сильнее стыда был охвативший его ужас — сам Великий магистр искал его и не нашел! Но… но что ему было нужно от Вика?..
— Да, — признался Вик, — но я брал отсюда только одну книгу. — Гигантским усилием воли, о котором Великий магистр и не подозревал, двеллер сумел урезать свою страсть к чтению книг из крыла Хральбомма.
Великий магистр Фролло с явным презрением оглядел полки.
— И что это была за книга?
Вик колебался недолго.
— «Тысяча семь зенкарикийских ночей Сланскирска».
Книга была необыкновенная. Тысяча семь историй о колдунах и воинах, темницах и смертельных ловушках… Очарованный, двеллер читал до утра.
— И это, конечно, было издание, аннотированное Вассели, Безумным Монахом Бетасара, — с сожалением отметил Великий магистр Фролло.
— Да, — Вик понуро опустил плечи. Книга была тяжелая, и двеллер лишь с большим трудом сумел прокрасться с ней по всем лестницам и не свернуть шею.
Великий магистр прошелся вдоль стеллажа, с отвращением рассматривая стоявшие на нем пестрые книги.
— Вам известно мое мнение о крыле Хральбомма, библиотекарь Фонарщик.
— Да, сэр. — В Хранилище Всех Известных Знаний любой работник знал мнение Великого магистра о каждой из комнат библиотеки.
— Это крыло заполнено легкомыслием, которому нет места в настоящей истории мира! Но ведь главное в Хранилище Всех Известных Знаний это именно подлинная, неискаженная история! Мы — последний бастион надежды, последний факел, который рано или поздно заставят отступить ужасное чудовище Невежества, породившее развращающих умы близнецов Предрассудок и Неразумность!
Чувствуя себя так, будто ему на шею повесили якорь, Вик пошел следом за Великим магистром. Когда Переворот в десятки раз сократил население и лишал мир целых народов, когда цивилизация стояла на пороге гибели, Старые Боги разработали план, который и привел к созданию Хранилища Всех Известных Знаний.
Вик гордился тем, что именно некоего двеллера призвали заботиться о Первой Книге — той, которую использовал проектировщики библиотеки. В Первой Книге содержались заклинания, и с их помощью была налажена охрана острова и начато строительство. Пока одни сооружали гигантское каменное здание, другие по всему миру искали книги и привозили их сюда. Теперь собраны были все до единой, и тут они и останутся на хранении, пока один из будущих Великих магистров не решит, что опасность миновала и книги можно вернуть в мир. А до тех пор двеллеры будут служить Великим магистрам библиотеки.
— Воображение, как я неоднократно доказывал, продолжал тем временем рассуждать Великий магистр Фролло, — это просто брак по расчету между неосведомленностью и нетерпеливым желанием что-то понять. Истинно образованный ученый знает, тогда как необразованный шарлатан смешивает факты и выдумки в микстуру, пригодную только для любителей слухов и сплетен. Истинный исследователь держится от этого подальше.
Вик на ходу вел рукой по корешкам, борясь с желанием вытащить все книги с интересными названиями. Однако он запомнил, где они стояли. Он отдернул руку как раз перед тем, как Великий магистр Фролло оглянулся, чтобы проверить, внимательно ли его слушают.
— Будь такое в моей власти, — объявил Великий магистр, — я бы вообще избавил библиотеку от этих книг. Они ничем не способствуют образованию, а только заставляют импульсивного библиотекаря, которому явно не хватает сосредоточенности и внимания, зря тратить драгоценное время.
— Прошу прощения, Великий магистр, — осторожно возразил Вик, — но я читал не в рабочее время, и это не мешает мне выполнять свои обязанности. Ими я никогда не пренебрегаю.
— Я знаю. — Великий магистр Фролло неожиданно остановился а повернулся к маленькому двеллеру, грустно качая головой. — Я говорил не о вашем рабочем времени, библиотекарь Фонарщик. Истинная жизнь библиотекаря начинается именно тогда, когда он читает. Вы занимаетесь этим больше остальных. Но мне жаль, что вы не чувствуете, как драгоценно время чтения, и тратите его на такие ВОТ вещи, он раздраженно обвел рукой окружавшие их стеллажи.