В океане

Парус! В его секторе наблюдения! Напрягшись, всматривался изо всех сил. Но и особо всматриваться не нужно — вот он и впрямь парус: большой, ясно видимый, скользящий у кромки облаков.
— Рыбачий бот, оправа по носу двадцать, — громко доложил Жуков.
И тут же сообразил, почему не заметил этого паруса раньше. Хотел объяснить командиру, но промолчал — на мостике никаких лишних разговоров. Вот и заработал выговор напоследок!
Но он не хотел примириться с этим. Сменившись с вахты, не ушел сразу с мостика, как делал обычно. Переминаясь с ноги на ногу, стоял у мачты, поглядывал на командира. Нужно обратиться, объяснить, почему вовремя не доложил о парусе.
Он смотрел на низкорослого, коренастого офицера, стоявшего между рулевой рубкой и тумбой машинного телеграфа. Нужно заговорить с командиром!
Капитан-лейтенант Бубекин лишь в послевоенные дни, придя с Северного флота на Балтику, принял командование кораблем, но матросы уже полюбили его за требовательную справедливость, за скрываемую внешней суровостью доброту.
«Нет, нельзя отвлекать командира во время похода…» Вздохнув, шагнул к трапу, ведущему на полубак.
— Старший матрос Жуков! — окликнул его Бубекин.
— Есть, старший матрос Жуков! Сигнальщик радостно повернулся!.
— Почему задержались на мостике после вахты? — Маленькие темные глазки Бубекина остро смотрели изпод надвинутого на брови козырька.
— Думал обратиться к вам, товарищ капитан-лейтенант.
— Обращайтесь.
— Объяснить — почему не доложил о парусе — разрешите… Не моя это вина…
Бубекин смотрел на него молча.
Не было паруса на горизонте. Это же мотобот шел. Не под парусом, а под мотором. На таком расстоянии не просматривается силуэт… А парус поднял потом — как раз перед тем, как вы вахтенному офицеру сказали.
Дальше! — сказал Бубекин. Уже не глядя на сигнальщика, вскинув бинокль, всматривался в море.
Жуков молчал. Как будто объяснил все? Он видел, что жилистая шея капитан-лейтенанта стала краснеть над белой полоской подворотничка, ясно выделился на ней длинный бугорок шрама — след давнего ранения.
Наконец командир опустил бинокль, окинул сигнальщика сумрачным, раздраженным взглядом.
— Значит, говорите, не ваша вина, потому что мотобот без паруса шел. Разглядеть его не успели?
— Так точно, товарищ капитан-лейтенант, — упавшим голосом сказал Жуков.
Он уже понял свою ошибку.
— А я успел заметить парус и вам замечание сделать? В тот самый момент, когда его подняли на боте.
Жуков молчал, вытянув руки по швам.
— А когда вражеский перископ встает над волнами? На две секунды покажет его враг и уберет снова, торпедный залп даст. Тоже будете оправдываться, что за секунду до этого не было на поверхности перископа?
Жуков смотрел виновато. Взгляд капитан-лейтенанта стал мягче, потерял яростное выражение. Бубекин медленно вынул из кармана трубочку с многоцветным мундштуком.
— Вы, Жуков, матрос неплохой, опытный сигнальщик. Именно потому я рекомендовал вас в состав экспедиции. Молодецки очистили флаг, вам будет вынесена благодарность в приказе. Но сейчас допустили грубую ошибку. Ослабили внимание, задумались, верно, о чем-нибудь?
— Было такое… Мирное же время, товарищ командир, — слабо сказал Жуков.
— Точно — сейчас мирное время. Ходим в родной Балтике, из которой выбросили врага. Но нельзя снижать бдительность, ослаблять внимание. В военное время если бы проглядели перископ — что было бы?
Худо было бы, товарищ капитан-лейтенант.
Поняли, стало быть?
Понял, товарищ капитан-лейтенант. Бубекин вдруг ласково улыбнулся.
Хорошо, идите.
Жуков сбежал вниз. Его шаги прозвенели по окованным медью ступенькам трапа.
«Превосходный сигнальщик, — думал Фаддей Фомич Бубекин, — а в последнее время допускает ошибки. Meчты о бессрочном на него действуют, что ли… Мыслями где-то витает… Может быть, и в состав экспедиции зря я его рекомендовал… Да ладно, там дело простое — при том ходе, которым будут их корабли топать».
Командир «Ревущего» прошелся по мостику, вновь поднял бинокль, долго глядел в том направлении, где, уже сильно уменьшившись, все еще белел одинокий парус.
— Вахтенный офицер! — позвал Бубекин. Лейтенант был уже рядом с ним.
— Запишите в вахтенный журнал — в такое-то время встретили одиночный рыбачий бот, шедший под мотором в сторону базы.
— Есть! — откликнулся лейтенант.
— Когда придем из похода — сообщите об этом пограничной охране. Вам не кажется странным, что он поднял парус, только заметив нас?
Сейчас, товарищ капитан-лейтенант, столько ботишек ходит на лов… И с горючим свободнее стало… Верно, отстал от своих.
Но они, как правило, не ходят под мотором при хорошем попутном ветре, — сердито бросил капитанлейтенант.
А Жуков, опустившись с мостика, долго еще не мог успокоиться. Невкусным казался жирный мясной обед с компотом, который так хвалили сегодня товарищи. Неудачно проходит последний день службы на родном корабле! А впереди новое, нелегкое объяснение с Клавой.