Пираты Карибского моря. Проклятие капитана
Гант приказал прекратить штурм. Он велел боцману приготовить гранату — тугой матерчатый мешочек, набитый порохом и кусками рубленого железа. Фитиль быстро задымил, и когда ему осталось прогореть не более дюйма, Гант взял гранату из рук боцмана и решительно шагнул к двери. Навстречу ему сверкнуло острое лезвие, но опытный пират ожидал этого, он ловко уклонился от удара и швырнул гранату внутрь. Взрыв последовал немедля. И вслед за Гантом в проход ринулись трое его приближенных.
Через минуту они за ноги выволокли дозорного. Тот потерял сознание от полученных ран и истекал кровью. В руке его был зажат большой хозяйственный нож. На миг дозорный пришел в себя. Он попытался вскочить на ноги, чтобы ударить ножом ближайшего врага, но сразу несколько сабель вонзились в беднягу. Еще мгновение, и тело бывшего ночного сторожа было разрублено на куски. Так пираты отомстили за смерть товарищей.
Три дня и три ночи флибустьеры грабили Тринидад. Их пьяные голоса разносились по всем городским окраинам.
Город был основан в 1514 году, и располагался он на южном побережье острова Куба, открытого Колумбом на пятнадцатые сутки после появления славного мореплавателя в Новом Свете. Ко времени описываемых событий в Тринидаде проживало около трехсот семей.
Дома Тринидада были буквально опустошены, а многие разрушены. Кое-где в городе еще полыхал пожар, когда пиратские корабли, прихватив с собой стоявший под погрузкой табака небольшой испанский галеон, двухмачтовую шхуну, приписанную к порту Сантьяго, и баржи, загруженные награбленным добром, 7 ноября 1702 года ушли в неизвестном направлении.
Забившись в угол капитанской спальни, на быстроходной шхуне «Добрая Надежда», под зеленым вымпелом Боба Железная Рука, плыла навстречу неизвестности дочь богатого коммерсанта Каталина де Андрадэ.
Глава 2
КЛЯТВА ДЕ ЛА КРУСА
Вокруг стройного молодого человека, который буквально за бороду вытащил почтенного хозяина ювелирной лавки на улицу, собиралась толпа зевак. Незнакомец был одет небогато, но со вкусом. При нем была шпага. Не выпуская из рук бороду торговца, он приговаривал:
— Торгуй, да не обманывай! Деньги — не манна небесная, с неба не сыплются! Торгуй, да не будь мошенником!
Невольные свидетели этой сцены знали, сколь влиятельной персоной в их городе является ювелир.
Торговец взмолился о пощаде:
— Отдам за полцены! Ради Христа, что вы со мной делаете?!
Молодой человек почувствовал на своем плече чью-то руку, отпустил старого ювелира и, увидев перед собой незнакомого идальго, счел его поступок оскорблением. Узкий круг людей вмиг раздался, и обнаженные шпаги скрестились.
Однако то ли оскорбление было незначительным, то ли заверение ювелира отдать приглянувшееся ожерелье за полцены больше устраивало молодого человека, чем дуэль в городе средь бела дня, но он решил остановить баталию. Быстро разгадав, что его противник не особенно искусен в фехтовании, он сделал ложное движение и в следующий миг ловким ударом выбил шпагу из рук идальго.
— Сеньор, я удовлетворен и возвращаю вам вашу…
Но закончить фразу ему помешала женщина. Она схватила победителя за руку и с глазами, полными слез, взмолилась:
— Ради Пресвятой Мадонны, сеньор. Умоляю вас, не продолжайте.
Молодой человек вежливо поклонился и произнес с едва уловимым французским акцентом:
— Сеньора, я возвращаю шпагу вашему супругу и не питаю к нему вражды… Но хозяин ювелирной лавки…
Нашему герою вновь не дали договорить. Теперь это сделал сам старый ювелир. Ему очень хотелось избежать огласки, и он настойчиво потянул молодого человека за руку к себе в лавку. Того, по всей видимости, такой поворот дела устраивал. Он учтиво откланялся, но, прежде чем пойти за ювелиром, был приглашен своим соперником, знатным идальго, в гости:
— Сеньор, мы ждем сегодня вас к обеду. Наш дом находится напротив кафедрального собора, рядом с домом губернатора. Моя жена и я, мы будем вам признательны. До встречи!
Они раскланялись, и подоспевшим к месту схватки стражникам ничего не оставалось делать, как повернуть обратно.
Свидетели неожиданной дуэли, жители испанского города Картахена-де-Индиас, расходились, живо обсуждая, чем мог бы закончиться поединок, не окажись незнакомый молодой человек столь великодушным.
Почти все морские порты, красивейшие города и даже столицы иных государств своим появлением и дальнейшим ростом обязаны развитию торговых путей. В Новом Свете одним из таких городов была Картахена.
В Картахене было на что посмотреть и где повеселиться. Но капитан Педро де ла Крус — так звали молодого человека, который отчитал ювелира и с достоинством вернул шпагу местному сеньору — ходил по торговым рядам и нарядным улицам Картахены, обуреваемый грустными мыслями.
После того памятного дня в Тринидаде, когда в доме дона Рикардо де Андрадэ, устроившего отменное торжество в честь своего сорокалетия, Педро де ла Крус впервые увидел его старшую дочь — Каталину, все званые рауты он невольно сравнивал с тем праздником. Вот и сейчас он думал о новом приглашении на обед, где, скорее всего, будут красивые женщины, но перед глазами стояла Каталина.
Он нашел ее среди роскоши большого праздника: миловидные женщины в вечерних туалетах, блеск драгоценностей, музыка, изысканные беседы. И среди этого блеска самой необычной ему показалась девушка в бальном платье, которое было ей несколько велико, дочь дона Рикардо. Тогда ее впервые вывели в свет. Он скользнул по девушке рассеянным взглядом, прошел было мимо, но внезапно остановился. Ему показалось, что он где-то уже видел это лицо. Педро внимательно оглядел Каталину, и от волнения у него вдруг перехватило дыхание. Ведь это же лицо его матери! Он закрыл глаза на мгновение. Нет-нет! Каталина лишь отчасти была похожа на мать. И цвет глаз другой, и волосы иные. И она — подросток, почти дитя. Но и его мать в чем-то походила на ребенка. И все-таки где он раньше встречал Каталину? Во сне, в мечтах или наяву? В тот вечер вся жизнь, предшествующая этой встрече, представилась ему лишь прелюдией. Он понял, что жил только для того, чтобы приехать однажды в Тринидад и встретить эту женщину, чтобы никогда с ней не разлучаться. Он захотел сказать ей все это тотчас, прямо на празднике, но удержался, боясь испугать девушку столь неожиданным признанием. Педро решил подарить ей самое дорогое, что у него было, — рубиновый кулон, который мать дала ему на прощание как талисман, когда он уезжал из Бордо.
Сначала ему пришло в голову, что Каталина не примет подарка, но какое-то новое, исходящее из самого сердца чувство подсказало ему: «Примет!» К концу вечера между молодыми людьми установилось таинственное взаимопонимание, они не говорили друг другу ни слова, а только, словно невзначай, обменивались взглядами.
Кулон он вручил Каталине в день ее пятнадцатилетия, после вечерней мессы в соборе Святой Троицы. Вложив кулон в ее влажную ладонь, он сказал нечто, чего сам от себя не ожидал:
— Примите… Он красный, как яблоко, и спасет вас.
Каталина поднесла кулон к губам, подышала на него и сказала:
— Это яблоко, но не раздора. Это яблоко согласия! — Она поднялась на цыпочки, поцеловала Педро в щеку и, вспыхнув, убежала прочь.
Потом он узнал, что родители строго осудили девушку за то, что она приняла такой дорогой подарок. К тому же от мужчины, который старше ее на несколько лет, но которому «нужно было еще доказать, на что он способен в жизни». Каталина не захотела расставаться с подарком, отныне ставшим ее талисманом, и спрятала драгоценность в дупле старого манго.
На юге Европы в 1702 году выдалась засуха, и торговые испанские дома по высокой цене и с охотой скупали в колониях солонину, вяленое мясо и невыделанные шкуры. Первое крупное предприятие, которое поручили молодому капитану в Картахене, не просто удалось, но принесло ему хороший доход и позволило завязать полезные знакомства. Он дважды бывал на приеме у генерал-губернатора, где был представлен известному французскому корсару Жану Батисте Дюкассу, был приглашен на званый бал по поводу Рождества, где был замечен многими молодыми красавицами Картахены.