Моя прелестная роза
Почему же он так обеспокоен?
Проблема, видимо, заключается в столкновении миров. Эти последние недели — особенные в его жизни. Приятное воспоминание о них поможет ему выдержать предстоящие трудные месяцы. Если слух об этом его приключении распространится в высшем свете, среди равных ему, это может неприятно отразиться на его редкостных, удивительных переживаниях.
Хуже того, люди вульгарные вообразят, будто у него была связь с какой-нибудь актрисой, а может быть, и с несколькими. Невыносимо даже думать, что доброе имя Розалинды и ее семьи будут трепать злые языки. Но как избежать узнавания?
И тут его озарила внезапная мысль:
— Мне бы хотелось сыграть Тезея в парике и с бородой, чтобы не выглядеть современным. Это ведь нетрудно сделать?
— Но для чего вы хотите надеть бороду? — удивилась она. — У вас будут чесаться подбородок и шея. Я это хорошо знаю, потому что мне самой приходилось играть бородатых мужчин. К тому же становится трудно выражать эмоции.
Он искоса поглядел на нее.
— Когда я впервые играл эту роль, вы сами сказали: все, что от меня требуется, это передать властность характера и любовь к суженой.
— Я думаю, вы сможете передать властность даже с мешком на голове, — сказала она смеясь. — Ну что ж, нацепляйте бороду и бакенбарды.
Это его немного успокоило. Изменив свою внешность, а заодно и голос, он сможет, пожалуй, избежать разоблачения. Вряд ли кто-нибудь станет предполагать, что герцог Ашбертон может участвовать в представлениях бродячих комедиантов.
Первые повозки уже втягивались на территорию замка между двумя сторожевыми башнями. Когда наступил их черед, Розалинда сказала:
— Посмотрите, какое романтическое зрелище. Воздвигнутый на холме, с зубчатыми стенами и башнями, замок Бурн выглядел очень величественно, однако Стивен подумал, что Ашбертонское аббатство превосходит красотой даже этот замок. Проезжая по подъездной дороге, он пониже нахлобучил шляпу и втянул голову в плечи, стараясь казаться как можно незаметнее. Однако вот уже несколько недель вся его немногочисленная одежда хранилась в седельной суме, так что всегдашнего аристократического лоска у Стивена сильно поубавилось.
Их путь пролегал мимо конюшен и каретных сараев. Тут стояли великолепные кареты, многие со старинными гербами. Розалинда махнула рукой в сторону одной из них.
— Замечательные экипажи, не правда ли? — воскликнула она. И с поддразнивающими огоньками в глазах прибавила: — Но вы ведь, наверное, привыкли к такой роскоши?
Она была права: дорогие экипажи даже не привлекли его внимания.
— А вы хотели бы разъезжать в одной из таких карет? — спросил он серьезно. — Хотели бы иметь много дорогих платьев и драгоценностей?
Она посмотрела на него т: удивлением:
— Не то чтобы очень. У меня уже есть все необходимое: несколько дорогих украшений и платьев, есть доброе здоровье, прекрасная семья и друзья. У меня нет ни малейшего желания тешить свое тщеславие. — Она устремила задумчивый взгляд на замок. — Конечно, я хотела бы иметь красивый дом, но богатство и счастье — вещи отнюдь не равнозначные, и сдается мне, высокое положение накладывает большую ответственность.
Ее слова глубоко поразили его. Элементарный комфорт, здоровье, дружеская компания. В конце концов, что еще нужно человеку для счастья? Богатство, титулы, власть — на что они в самом деле нужны? Только чтобы тешить тщеславие.
— Вы мудрая женщина, Розалинда, — спокойно произнес он.
Когда он подал фургон правее, они поехали мимо второго ряда карет. Герб на одном из них показался ему знакомым.
Боже, мысленно простонал он. Это же герб Херрингтонов. А его старшая сестра Клаудия — графиня Херрингтон… Они с мужем, вероятно, гостили у друзей, и естественно, что таких именитых особ пригласили на вечернее празднество.
Если бы он составил список тех, от кого хотел укрыться, Клаудия стояла бы на первом месте. Они обычно ладили, но она очень строго придерживалась условностей. Если она узнает, что ее благородный брат подвизается на подмостках, то уж не преминет высказать свое мнение об этом. Он еще раз подумал: не сбежать ли ему?
Но ведь в нем нуждается труппа. Из слов Розалинды можно сделать вывод, что сегодняшнее представление очень важно для ее семьи, особенно для отца. Они вели себя с ним так благородно, неужели же он отплатит им низостью?
Вечер предстоял долгий, напряженный. Остановившись рядом с другими фургонами, Стивен помолился Гермесу, греческому богу, покровителю всех плутов и мошенников.
Сейчас для него важна любая помощь, откуда бы ни последовала.
Джессика осторожно поддернула левый край накладной бороды и отошла назад.
— Что скажешь. Роза?
Розалинда внимательно оглядела их жертву и кивнула:
— Думаю, все будет в порядке.
— Будет ли мне дозволено увидеть мое собственное лицо? — сухо спросил Стивен.
Розалинда лукаво улыбнулась:
— Боюсь, с такой густой бородой вы даже не сможете увидеть собственного лица.
Джессика сдвинула темные брови:
— Мне кажется, у него очень внушительный вид. Похож на одного из этих средневековых королей. Может быть, на Эдуарда.
Не дожидаясь, пока сестры придут к общему мнению, на какого именно короля он походит, Стивен вынул ручное зеркальце из шкатулки с гримировальными принадлежностями и обозрел плоды их труда. Рассмотрев себя, он испустил вздох облегчения. Надетый на него парик спадал длинными волнами до самых плеч, с париком удачно сочеталась и пышная борода. Никто, конечно, не подумает, что это его естественные волосы, и тем не менее облик изменился почти до полной неузнаваемости, а именно это и требовалось.
— Я думаю, что скорее похож на пророка из Ветхого завета, слишком долго жившего в пустыне.
Розалинда с улыбкой подняла герцогскую диадему — покрытый дешевой позолотой железный обруч — и водрузила его на голову Стивена.
— Должна признать вашу идею весьма удачной. Вы просто олицетворение властности.
— Это подчеркивает запах сухой лаванды, исходящий от парика. Что поделаешь, приходится бороться с молью, — захохотала Джессика, отскакивая, прежде чем сестра успела стегнуть ее золотистой косой, извлеченной из сундука.
Стивен встал и поправил свою пурпурную мантию. Розалинда права насчет бороды, он и в самом деле испытывает сильный зуд.
— Должно быть, скоро пора начинать.
Мимо, в костюме Оберона, быстро прошел Томас Фицджералд.
Он был в своей стихии, суетился, отдавал зачастую противоречивые распоряжения. К счастью, Розалинда успешно проделала всю необходимую распорядительную работу: костюмы, декорации и, сами актеры были готовы к началу спектакля. Даже погода благоприятствовала представлению. Артистические уборные помещались под амфитеатром. Подойдя к маленькому окошку, Стивен выглянул наружу. Построенный в виде незавершенного круга, амфитеатр размещался на склоне холма, сцена — в самом низу, у подножия. Скамьи для зрителей поднимались круто одна над другой, обеспечивая хорошее обозрение. За сценой, на расстоянии вытянутой руки, стояли огромные старые деревья. Именно поэтому выбрали «Сон в летнюю ночь» — деревья могли служить естественной декорацией к спектаклю.
Незадолго перед тем Стивен помог рабочим сцены натянуть веревки на деревья. Чтобы освоиться с новым местом, наскоро была проведена репетиция. Актеры и актрисы, играющие эльфов и фей, весело раскачивались на веревках. Стивен даже вздрогнул, наблюдая, как быстро соскользнула по веревке Розалинда, но сама она была явно очень довольна. Даже Мария, которая играла Титанию, приняла участие в общей забаве.
Уже нисходили сумерки, сцена с высокими деревьями вместо задника превращалась в таинственный лес, созданный воображением Шекспира. В саду заливисто запел соловей. Понемногу стали собираться и зрители. Женщины в богатых туалетах, элегантно одетые мужчины, проходя в сумерках и весело болтая, рассаживались по местам. Стивен поискал взглядом сестру, но не смог ее увидеть, ибо его поле зрения было ограничено. Может быть, у нее головная боль и она решила пропустить спектакль? Однако вряд ли имеет смысл рассчитывать на такую удачу.