Целуй девочек

В намеченную цель – почки – она не попала даже близко. Удар пришелся то ли в бедро, то ли в пах. Но это не имело значения – ему здорово досталось.
Казанова взвыл от боли. Заскулил, как собака, сбитая машиной. И Кейт видела, что он потрясен. Неловко отступил…
А потом этот Джек-потрошитель, эта мерзкая тварь рухнул со всего размаху на пол. Кейт Мактирнан хотелось кричать от радости.
Она одолела его.
Казанова повержен.
 
Глава 42
Я вернулся на Юг, вернулся к этому жуткому расследованию убийств и похищений. Сэмпсон был прав – на этот раз результат его касался меня лично. Но дело выглядело безнадежным, и расследование могло растянуться на годы.
Предпринималось все возможное. Под подозрением находились теперь одиннадцать человек в Дареме, Чепел-Хилле и Роли. Среди них было несколько отборных психов, но также преподаватели университетов, врачи и даже полицейский-пенсионер из Роли. Исходя из «безупречности» преступлений Бюро проверяло всех полицейских области подряд.
Меня эти подозреваемые не занимали. Я должен был искать там, где не искал больше никто. Так мы договорились с Кайлом Крейгом из ФБР. Я выступал в качестве «шальной пули».
В то время по стране прокатилось несколько подобных дел. Я перечитал целые тома отчетов ФБР по всем. Убийца педерастов в Остине, Техас. Убийца нескольких пожилых женщин в Энн-Арбор и Каламазу, Мичиган. Убийцы со своим особым почерком в Чикаго, Северном Палм-Бич, Лонг-Айленде, Окленде, Беркли.
Я читал до тех пор, пока не почувствовал резь в глазах и боль во всем теле. Даже кишки подвело.
Попалось мне одно мерзкое дело, о котором кричали заголовки всех газет страны. Джентльмен-Ловелас в Лос-Анджелесе. Тогда я взялся за «дневники» убийцы. Их с начала года публиковали в «Лос-Анджелес Таймс».
И я снова углубился в чтение. Прочитав предпоследнюю публикацию, я затрясся как от электрошока. Дыхание сперло. Не в силах был поверить тому, о чем только что прочитал на экране компьютера.
Я снова вызвал текст на экран. И еще раз перечитал, очень медленно, слово за словом.
Это была история о молодой женщине, которую Джентльмен-Ловелас «держал в плену» в Калифорнии.
Звали молодую женщину Наоми К. Род занятий: студентка второго курса юридического факультета.
Приметы: чернокожая, очень красивая. Двадцать два года.
Наоми было двадцать два… студентка второго курса юридического…
Каким же образом этот свирепый, безжалостный убийца в Лос-Анджелесе может знать о Наоми Кросс?
 
Глава 43
Я тут же позвонил в редакцию журналистке, чье имя значилось под публикациями дневника. Звали ее Бет Либерман. Она сама сняла трубку в редакции «Лос-Анджелес Таймс».
– Меня зовут Алекс Кросс. Я – следователь по особо важным делам и сейчас занимаюсь убийствами Казановы в Северной Каролине, – сообщил я. Сердце у меня гулко стучало, пока я пытался вкратце обрисовать ситуацию.
– Я все о вас знаю, доктор Кросс, – перебила меня Бет Либерман. – Вы пишете об этом книгу. Я тоже. По вполне понятным причинам давать вам информацию я не намерена. В настоящее время заявка на мою книгу циркулирует по издательствам Нью-Йорка.
– Пишу книгу? Кто вам сказал? Никакой книги я не пишу. – Несмотря на все мои благие намерения, раздражение прорвалось наружу. – Я расследую цепь убийств и похищений в Северной Каролине. Вот чем я занимаюсь.
– А шеф полиции Вашингтона говорит обратное, доктор Кросс. Я позвонила ему, узнав, что вас привлекли к следствию по делу Казановы.
«Только этого не хватало», – подумал я. Мой старик шеф в Вашингтоне был полным придурком и к тому же меня недолюбливал.
– Я написал книгу о Гэри Сонеджи, – объяснял я. – Понимаете? Написал. Это глагол прошедшего времени. Чтобы поставить точку на этом деле. Поверьте, я…
– Не рассказывайте сказки!.. Хлоп! Бет Либерман бросила трубку.
– Ах ты, сукина дочь, – пробормотал я в замолкнувшую трубку и снова набрал номер редакции. На этот раз к телефону подошла секретарша.
– К сожалению, Бет Либерман ушла и сегодня ее больше не будет, – скороговоркой выпалила она.
– Значит, – взорвался я, – она ушла за те десять секунд, пока я набирал номер! Прошу вас, соедините меня с мисс Либерман. Я знаю, что она на месте. Немедленно соедините.
Но секретарша тоже повесила трубку.
– И ты сукина дочь! – заявил я в умолкшую трубку. – Катитесь все к чертям собачьим!
Теперь уже в двух городах мне отказали в помощи по одному и тому же делу. Больше всего я возмущался по причине, что, как мне казалось, именно теперь стал к чему-то подбираться. Нет ли какой-нибудь причудливой связи между Казановой и убийцей с Западного побережья? Каким образом Джентльмену может быть известно о Наоми? Может быть, он и обо мне знает?
Пока это всего лишь догадка, но слишком заманчивая, чтобы от нее отказаться. Я позвонил главному редактору «Лос-Анджелес Таймс». К боссу прорваться оказалось легче, чем к его подчиненной. Помощник главного был мужчиной. Голос по телефону звучал хрипловато, по-деловому, но слышать его было не менее приятно, чем отобедать в вашингтонском отеле «Ритц-Карлтон».
Я представился как доктор Алекс Кросс, сообщил, что занимался расследованием по делу Гэри Сонеджи и что обладаю очень важной информацией по делу Джентльмена-Ловеласа. Две трети из сказанного было чистейшей правдой.
– Я доложу мистеру Хиллзу, – обещал мне помощник все тем же невероятно любезным тоном, как будто только и ждал моего звонка. Я подумал, что было бы неплохо иметь такого помощника.
Главный редактор почти сразу подошел к телефону.
– Здравствуйте, мистер Кросс, – сказал он. – Говорит Дэн Хиллз. Я читал о вас в связи с расследованием по делу Сонеджи. Рад, что вы позвонили, в особенности если желаете сообщить нам что-нибудь важное по здешним ужасным событиям.
Разговаривая с Дэном Хиллзом, я представлял себе крупного мужчину лет под пятьдесят. Толкового и в то же время этакого калифорнийского пижона. Сорочка в тонкую полоску с закатанными до локтей рукавами. Галстук ручной росписи. С головы до ног выпускник Стэнфорда [16]. Просил меня называть его Дэном, мне нетрудно. Он казался мне симпатичным парнем. Может быть, пару Пулитцеровских премий отхватил.
Я рассказал ему о Наоми и о своем участии в следствии по делу Казановы в Северной Каролине. Сообщил также о том, что наткнулся на имя Наоми в одной из глав дневника.
– Соболезную вам по поводу пропажи племянницы, – сказал Дэн Хиллз. – Могу себе представить ваши переживания. – На другом конце провода возникла пауза, и я испугался, что разговор окончится лишь подобным дипломатическим или великосветским расшаркиванием. Но он продолжил: – Бет Либерман молодая талантливая журналистка. Может быть, чересчур резка, но несомненно профессиональна. Для нее это очень серьезное дело, как, собственно, и для всей редакции.
– Послушайте. – Я перебил Хиллза, потому что не мог не перебить. – Наоми почти каждую неделю писала мне письма, пока училась. Эти письма я храню. Я помогал ее растить и воспитывать. Она мне очень дорога. И это для меня самое главное.
– Я понимаю. Попробую чем-нибудь помочь. Но ничего не обещаю.
– Конечно, я обещаний не требую, Дэн.
Верный своему слову Дэн Хиллз перезвонил мне в контору ФБР через час.
– Знаете, мы тут посовещались, – сказал он. – И с Бет я побеседовал. Нас обоих, как вы, вероятно, понимаете, это ставит в неловкое положение.
– Я все прекрасно понимаю. – Я готовился к отказу в мягкой форме, но получил нечто иное.
– Имя Казановы упоминается в некоторых неотредактированных вариантах дневника, присланных Джентльменом. Похоже, что они каким-то образом общаются друг с другом. Может быть, даже делятся впечатлениями. Вполне вероятно, они друзья. Во всяком случае, они по какой-то причине контактируют между собой.