C первого взгляда

– Сафиро? – окликнула сестра Кармелита. – Ты плачешь, девочка, или мне показалось?
– Нет, что ты, – спохватилась девушка и быстро вытерла слезинку. – У меня нет времени плакать. Ты принесла револьвер?
Сестра Кармелита сунула руку в карман и достала маленький револьвер.
– Это оружие Рудольфе. Он живет недалеко от монастыря. Я обещала вернуть ему револьвер. Но в нем только одна пуля, Сафиро. Больше у Рудольфе не было. Бедняга! У него в этом году полег скот и не уродились посевы. Если я дам тебе револьвер, ты будешь молиться за Рудольфе?
Сафиро крепко зажмурилась. «Господи, спаси и сохрани Рудольфе и всех нас! Аминь».
Она взяла у сестры Кармелиты револьвер.
– Но тебе и не нужно много пуль, – сказала монахиня, – твои люди все равно не вспомнят, как надо стрелять. Только не пытайся их учить, девочка. Это бесполезно. Лоренсо может подтвердить мои слова.
В это время Лоренсо издал такой громкий храп, что испуганные птицы спорхнули с деревьев.
Гордо вскинув голову, Сафиро подошла к Педро и положила револьвер ему на колени.
– Где твоя вера, сестра Кармелита? Ты сомневаешься.
– Да, – согласился Педро, поглаживая оружие узловатыми пальцами, – ты сомневаешься, сестра. Совсем как мой старый друг Матфей.
– Фома, – поправила его сестра Кармелита, – это Фома сомневался.
– Фома – сборщик подати, – заспорил Педро, – он ни в чем не сомневался. Ты знаешь, однажды я видел, как Фома оживил покойника. Покойника звали Каин, у него был брат Ной. Ной жил в Эдемском саду вместе с Моисеем, который умел превращать воду в вино. Моисей был...
– Педро, прошу тебя, хватит! – взмолилась Сафиро. – Покажи сестре Кармелите, что ты помнишь. Выстрели.
Педро поднял револьвер, вытянул его перед собой, держа сразу двумя руками, зажмурился и спустил курок. Раздался грохот. Старик свалился с камня. Пуля отрикошетила от ствола дерева, пробила дыру в апостольнике на голове сестры Кармелиты и в конце концов угодила в курятник. Деревянное строение рухнуло, воротца распахнулись, и куры разбежались по двору, громко кудахтая и хлопая крыльями.
– Пресвятая Дева Мария, мои куры! – закричала Сафиро и кинулась ловить хохлушек.
Педро, кряхтя и охая, бросился помогать девушке. Вздохнув, сестра Кармелита подняла револьвер и направилась к скрытому выходу из Ла-Эскондиды.
– Господи, помоги ей! – молилась она, пробираясь через тайный лаз. – Только ты можешь сотворить для Сафиро чудо.
Через неделю девушка пошла в монастырь к сестре Кармелите. Страх перед Луисом с каждым днем становился все сильнее. Конечно, Сафиро понимала, что монахини не помогут ей избавиться от тревог, но ей надо было хотя бы на время почувствовать себя в безопасности.
Сафиро велела своим подопечным вести себя хорошо и потихоньку выскользнула из Ла-Эскондиды. Рядом с потайным входом в убежище на большом плоском камне лежала Марипоса. Шерсть ее блестела на солнце, и пума больше была похожа на скульптуру из золота, чем на живое существо.
– Присмотри за Ла-Эскондидой, пока я буду в монастыре, Марипоса, – улыбнулась Сафиро, послала пуме воздушный поцелуй и начала спускаться по крутому склону.
Верхом на Райо путь в монастырь был бы намного легче и быстрее, но ослик ушиб копыто. А Корахе никого к себе не подпускал, кроме Сиро. Теперь, после смерти деда, на вороном жеребце уже два года никто не ездил, и конь совсем одичал.
Девушка вошла в тенистый сосновый лес.
– Пятеро стариков, больной осел, самый никудышный конь во всей Мексике и семь куриц, – ворчала девушка, раздвигая низкие ветки. – А Луис рыщет по стране, разыскивая тебя, Сафиро. И не забудь, что у тебя нет мяса, заборы поломаны, крыша течет, а каждый кролик в округе считает, что ты посадила огород исключительно для него!
С каждым шагом гнет забот становился все тяжелее, и, когда впереди показался монастырь, у девушки было такое чувство, как будто она несет на своих плечах целую гору.
Остановившись на краю леса, Сафиро внимательно оглядела местность вокруг монастыря. Она любила ходить в гости к сестрам-монахиням, но каждый раз опасалась, что ее увидят чужие.
Никто не должен знать, где она прячется.
Убедившись, что вокруг ни души, Сафиро прошла через двор к зданию и подергала висевший на ржавом крючке колокольчик. Пахло скошенной травой и недавно вскопанной землей. Похоже, сегодня утром монахини работали в саду.
Девушка огляделась и с удивлением заметила перемены на монастырском дворе. Посреди клумбы возвышалась статуя Божьей Матери. Эта гранитная скульптура еще на прошлой неделе валялась на земле – сестры не могли поднять такую тяжесть. Исчезло и сухое дерево, в которое несколько лет назад попала молния. На его месте остался лишь пень.
А маленький прудик? Сафиро еще никогда не видела его таким красивым. Сестры любили сидеть на каменных скамьях, окружавших пруд. Греясь на солнышке, они смотрели, как тут и там из сверкающей воды выпрыгивают рыбы, и молились, перебирая четки.
Но потом пруд загрязнился, в нем плавали листья и палки. Сафиро все собиралась помочь монахиням очистить пруд, а заодно заменить раскрошившиеся камни, которыми были обложены его края.
Однако сейчас камни были новыми, а на зеркальной водной глади не осталось ни листочка, ни прутика.
Озадаченная девушка опять позвонила в колокольчик. Дверь распахнулась.
Сафиро шагнула внутрь и попала в объятия сестры Пилар.
– Сафиро! – воскликнула та. – Как я рада тебя видеть, моя девочка!
Девушка крепко обняла монахиню и зажмурилась, с упоением вдыхая все монастырские запахи. Пахло лампадным маслом, воском, розами и мылом, которым сестра Пилар обычно стирала свое платье. А еще яблочными пирогами.
Знакомые запахи успокаивали. Вообще весь монастырь действовал на Сафиро благотворно. Она старалась как можно чаще приходить сюда, чтобы на время забыть про свои страхи, а заодно послушать новости. Сестры узнавали их от путников, которые заглядывали к ним отдохнуть и немного перекусить.
– А мы тебя ждали, Сафиро, – сказала сестра Пилар.
– Да? Откуда же вы узнали, что я приду? Улыбаясь, сестра Пилар закрыла дверь и пошла к деревянной лестнице.
– Сестра Кармелита рассказала нам, что ты решила сделать из своих стариков прежних лихих разбойников. Мы поняли, что скоро ты придешь сюда искать умиротворения. Ведь ты говоришь, что у нас в монастыре тебе становится легче.
Сафиро хотела было возразить, но передумала. «Монахини знают меня лучше меня самой», – с улыбкой думала девушка, поднимаясь на второй этаж вслед за сестрой Пилар.
Там, в маленькой комнате, она по очереди обняла сестру Кармелиту, сестру Инее и мать Мануэлу. Девушке тут же предложили стакан холодной воды и горячий пирожок с яблоками.
– А где остальные сестры? – спросила Сафиро.
– Одни ушли в деревню, другие готовят ужин, а третьи на молебне, – ответила сестра Инее. – Ну, как твои старики? Вспомнили былое мастерство?
– Макловио метнул нож и попал в самую середину входной двери.
– Замечательно! – порадовалась сестра Пилар. Сафиро покачала головой:
– Да, но он целился во флюгер на крыше.
– Ох, это плохо, – огорчилась сестра.
– Разумеется, он был пьян, – продолжала Сафиро, – и потом не на шутку разошелся. Выдернул нож из двери и разворотил крыльцо – сорвал несколько досок и разбил ступеньку. В конце концов он ушел в сарай и завалился там спать.
Благочестивые сестры дружно перекрестились и мысленно испросили у Господа спасения для души Макловио, одержимой бесами пьянства.
– Твое дурное предчувствие еще не покинуло тебя, девочка? – Мать Мануэла села на один из резных деревянных стульев, стоявших вокруг небольшого стола.
– Нет, преподобная матушка. Я стараюсь не думать о плохом, но не могу. – Сафиро судорожно вздохнула. – Мне так страшно, что я не сплю по ночам.
– Pobrecita (Бедняжка (исп.)), – пробормотала сестра Кармелита.
Она подошла к камину и взяла статуэтку архангела Михаила. Над камином висел древний меч. Монахини верили, что этот меч остался после крестовых походов, когда христиане сражались с неверными мусульманами за святые земли. Сестра Кармелита подняла руку, благоговейно дотронулась до сверкающего клинка и лишь потом повернулась к девушке.