Кошмар в Нью-Йорке

Гамбелла прошел в ванную, почистил зубы, прополоскал рот и улыбнулся, рассматривая в зеркале свое отражение.
— Надо тебе честно сказать, Твое Величество: у тебя страшно воняет изо рта.
Он хохотнул и отправился в переднюю. Надев пальто, Фредди еще раз придирчиво осмотрел себя в огромном зеркале, затем очень аккуратно, чтобы не помять убеленную сединой шевелюру, водрузил на голову шляпу и остался весьма доволен своим видом. Величия вполне хватало. Теперь можно было побеседовать с той дурехой, которую привез Томми.
В машине он увидел молоденькую девушку, довольно симпатичную, с вытаращенными от страха глазами. Она вся дрожала от ужаса, из-под распахнутого пальто была видна красивая обнаженная грудь, которую плотоядно поглаживал Эрл Латтио — один из солдат Томми «Доктора».
Латтио приветственно улыбнулся и пулей выскочил из машины, освободив место своему капо. Гамбелла снял шляпу, отряхнул ее от снега и передал Томми «Доктору», сидевшему на переднем сиденье.
Гамбелла посмотрел на красивую девушку и ласково посоветовал:
— Спрячь сиську, а то отморозишь.
Девушка, не отрываясь, глядела на него, словно он был кинозвездой, о встрече с которой она даже не мечтала. Он дружелюбно улыбнулся, протянул руку и запахнул пальто на груди пленницы.
— Тебе мама никогда не говорила, что полагается носить бюстгальтер? А не то все твои прелести отвиснут ниже пупа еще до того, как у тебя появится ребенок. Как твое имя, малышка?
Дрожащими губами та прошептала:
— Эви.
— Болан тебя тоже так зовет? — ободряюще спросил Фредди.
Девушка молча смотрела на него.
Тогда своим хорошо поставленным голосом заговорил Томми «Доктор»:
— Мы все уверяли эту молодую девушку, что нас очень беспокоит состояние здоровья Болана. Но она отказывается разговаривать с нами. Она не хочет верить, что мы можем ему помочь.
— Это все оттого, что вы ее испугали, — проворковал Гамбелла. — Тут как раз все понятно: вы к ней приставали. Где ты живешь?
В ответ — ни звука. Томми вздохнул:
— Вот уже два часа она молчит, мистер Гамбелла. Мы с ней разговариваем, а она нам не отвечает. Полагаю, она страдает явной умственной отсталостью.
— А ведь ты доктор психологии, — пожурил капо. — Я думал, уж ты, Томми, умеешь обращаться с людьми.
«Доктор» улыбнулся и развел руками:
— Психология не всегда может помочь при общении с ярко выраженными дебилами.
— Не надо к ней так относиться, — мягко сказал Гамбелла.
Он сам не понимал, почему каждый раз, когда видел перед собой Томми «Доктора», в нем просыпалось желание поддеть коллегу. Может быть, ему хотелось раз и навсегда поставить на место этого засранца с высшим образованием.
Неожиданно Фредди развернулся и изо всей силы влепил девчонке хлесткую оплеуху.
Раздался сухой звук, словно выстрелили из маленького пистолета. Удар откинул Эви к борту машины, она ударилась о дверцу, упала на сиденье лицом вниз и заплакала, содрогаясь всем телом. Гамбелла грубо встряхнул ее и заставил взглянуть себе в глаза.
— С головой у нее все в порядке, просто она немного боится. Правда, малышка? — прорычал он.
— Я прошу вас, — рыдала она. — Отпустите меня... Я ничего не могу вам сказать. Я ничего не знаю. Я все это наговорила, чтобы на меня обратили внимание, вот и все. Вы понимаете?
— Она повторяет одно и то же уже два часа, — подтвердил Томми «Доктор».
— Заткнись, Томми! Дай мне побеседовать с ней. Слушай, малышка, я ведь могу и рассердиться.
— Я знаю, кто вы такой, — вспылила вдруг Эви. — И бросьте обращаться со мной, как с ребенком.
— Смотри-ка, она, оказывается, не ребенок, — недоверчиво произнес Фредди. — С ее маленькой грудкой она не ребенок, значит она просто мини-шлюха.
Эви закрыла глаза и пробормотала:
— Это все-таки лучше, чем быть такими, как вы.
— А кто я? — взревел Гамбелла. — Нет, ты скажи, кто я такой?
Она вздрогнула от угрозы, прозвучавшей в его голосе, но не открыла глаз и промолчала.
— Где ты раскопал эту припыленную? — раздраженно спросил Фредди у Томми «Доктора».
— Она пришла к Майку в одиннадцать вечера. Майк живет в одной комнате с парнем, который учится в Колумбийском университете... Да вы знаете об этом! Она приехала к своему дружку, а того как раз не оказалось на месте. Тогда она спросила Майка, не разболтал ли ее дружок, что она знает Болана. Майк позвонил мне. Ему известно только, что она крутится возле парней из движения либералов и ее зовут Эви. Сама она нам ничего не сказала.
Гамбелла опустил стекло, вздохнул и крикнул:
— "Ангел"! Зайди с той стороны и сядь к нам.
Здоровенный громила опустился на заднее сиденье. Что-то бормоча себе под нос, он стряхнул снег с плеч. Девушка открыла глаза, с ужасом поглядела на незнакомца и придвинулась ближе к Гамбелле.
Капо расхохотался:
— Посади эту малышку к себе на колени, «Ангел»!
Своими лапищами Палеотти обхватил Эви за талию и сделал то, что ему приказал Фредди. Все попытки девушки вырваться из рук «Ангела» ни к чему не привели. Тогда она покорилась и уселась прямо, упираясь головой в крышу автомобиля.
— "Ангел", да ведь так она себе шею сломает! Ну-ка, приласкай бедняжку, — велел Гамбелла.
Огромный телохранитель, дернув Эви за волосы, легко притянул голову девушки к своей шее.
Фредди, словно клещами, стиснул пальцами ее бедро и обратился к Томми «Доктору»:
— Прикажи шоферу отвезти нас на консервный завод. Гнать не надо. Остальные пусть едут следом, если не хотят потеряться в такую пургу.
Спустя пару минут три машины медленно вырулили на улицу и покатили к консервному заводу, расположенному в районе доков. Ужас, который испытывала пленница, от души забавлял Фредди, и он спросил Палеотти:
— Ну как, тебе хорошо, «Ангел»?
— Просто здорово, хозяин, — ответил гигант и гнусно улыбнулся.
— А вот ей пока плохо. Ты должен постараться завести ее, «Ангел». Думаю, ей приятно, когда кто-нибудь щупает у нее сиськи, да и все остальное тоже.
Палеотти заржал и не заставил себя долго уговаривать. Девушка напряглась, как струна, и, не мигая, уставилась в крышу автомобиля. Гигант заелозил на сиденье и через минуту сообщил:
— Хозяин, у меня уже стоит.
— Потерпи немного, «Ангел», — успокоил его капо. — Я тебе обещаю: ты будешь первым, другие по очереди пойдут за тобой.
Услышав это, девушка отчаянно забилась в объятиях «Ангела» и закричала. Правда, никто не обратил на это особого внимания. Ее крик не в силах был перекрыть вой ветра и шум бури, под аккомпанемент которых машины медленно приближались к консервному заводу. Такую долгую дорогу через ужасную ночь Эви Клиффорд не могла себе представить даже в самом страшном сне.
Когда машины припарковались на стоянке огромного консервного завода, было около двух часов ночи. Бившуюся в истерике девушку втащили в цех, где делали сосиски. Она умоляла выслушать ее, кричала, что все им расскажет — все, что только они пожелают узнать.
Однако Империя Зла уже давно определила свое отношение к врагам, к тем, кто им помогает, и к тем, кто в дальнейшем способен стать врагом. Эви Клиффорд подходила под все три категории сразу, и ее судьба была предопределена.
Требовалось держать марку до конца — то есть довести ужас жертвы до предела и, в конечном счете, примерно наказать, чтобы другим неповадно было. На вопли Эви никто не обращал внимание. Девушку без всяких церемоний раздели догола и, широко разведя в стороны ее ноги, привязали к огромному деревянному столу, на котором разделывали мясо. Счастливый и довольный, капо вышел из холодного цеха в два часа двадцать минут, когда подлинный кошмар для Эви Клиффорд еще только начинался. Крики агонии, которые испускает человек, подвергнутый невообразимым пыткам, раздавались всю ночь напролет, пока не забрезжил холодный серый рассвет. Но ни один их этих криков не вырвался за пределы Империи Зла и не был услышан в нормальном мире.
Страдания и кошмар Эви Клиффорд еще не закончились, когда Его Величество Фредди Гамбелла Первый сказал своей жене: