Кошмар в Нью-Йорке

Не удержавшись на ногах, Мак ввалился в офис и упал на пол. Испуганно вскрикнула какая-то женщина, и длинные, очень стройные ноги приблизились к нему. Потом над ним склонилось красивое лицо, и голос, показавшийся вдруг очень далеким, тихо произнес:
— О! Это вы?!
Спасаясь от убийц, Болан потерял темные очки. Теперь его могли узнать все. Его лицо столько раз показывали публике по телевизору, печатали в журналах и газетах, что он был известен не меньше, чем Джон Уэйн или Пол Ньюмен.
Когда он начал говорить, то поначалу даже не узнал собственного голоса:
— Позвоните в полицию и быстро уезжайте отсюда!
Мафия не оставляла свидетелей, а ему так хотелось уберечь от неприятностей это очаровательное создание.
— Поторопитесь, уходите до того, как...
Слова путались в голове, и он не сумел закончить начатую фразу.
Другая пара ног приблизилась к нему, и первый голос произнес:
— Этот парень — Палач...
— Странный палач, — спокойно ответил второй женский голос. — Можно подумать, что он надрался.
Болан, собрав остаток сил, прошептал:
— Вас могут застать здесь со мной, уезжайте! Скорее!
Над ним склонилось самое красивое женское лицо из всех, какие он видел в своей жизни. Серьезная улыбка незнакомки — последнее, что отпечаталось в его угасающем сознании.
 
Глава 2
Болан купался с обнаженными нимфами в чудесных лагунах, где цвели лотосы. Но временами прекрасные нимфы смотрели на него холодными, прищуренными глазами убийц. Так продолжалось бесконечно долго, и когда он открыл глаза, то не сразу понял, бредит он или видения продолжают преследовать его наяву.
Совершенно голый, укрытый простыней, он лежал на большой кровати, которая стояла в просторной, со вкусом обставленной комнате. Плечо было забинтовано и левая рука перевязана. Рядом с ним лежала красивая молодая девушка. Она опиралась на гору подушек и читала книгу. Девушка была одета в прозрачный пеньюар; почти все лицо ее заслоняла книга, но Болан узнал длинные ноги, которые видел над собой, когда лежал на полу и терял сознание от потери крови.
В противоположном углу комнаты, на столе перед открытым окном, находился любопытный объект, привлекший его внимание. Маку показалось, что это скульптура или манекен, или изваяние Будды, принявшее женский облик. В конце концов, какая разница! Изваяние застыло в позе лотоса. В лучах солнца матовая кожа обрела цвет старой слоновой кости, голова слегка склонилась набок, а черты лица были так прекрасны, что у Болана невольно перехватило дыхание.
Мак продолжал смотреть на это воплощение совершенства, когда в комнату вошла еще одна девушка, одетая в ночную рубашку и длинный шелковый халат. Она приблизилась к кровати я внимательно взглянула на него. На вид ей было лет 25 — 26. Мягкие каштановые волосы обрамляли ее красивое лицо с чувственным ртом и великолепными глазами. Болан вопросительно посмотрел на нее, и она сказала:
— Ну вот вы и вернулись в мир красоты и света.
— О каком мире идет речь? — хрипло произнес Болан.
Она хотела ответить, но не успела, потому что девушка, лежавшая рядом с ним, оторвалась от книги и повернулась к нему.
— Наконец-то вы пришли в себя, — кокетливо проговорила она.
Болан узнал ее голос. Он слышал его еще до того, как потерял сознание или умер — он еще не понял, что с ним случилось на самом деле. С трудом повернув голову, он посмотрел на нее и тихо спросил:
— Я спал?
— Очень крепко и больше суток, — ответила она.
Высокая девушка, стоявшая у кровати, сказала:
— Я приготовлю вам поесть. Что-нибудь легкое.
Столь же бесшумно, как и вошла в комнату, она удалилась.
— Ее зовут Паула Линдлей, — сказала девушка, лежавшая рядом. — У нее незаконченное медицинское образование. Ей вы и обязаны жизнью. Можете ее благодарить за это.
— Непременно, — прошептал Болан.
Теперь он уже ясно различал все предметы и мог внимательно рассмотреть свою соседку — молодую девчонку лет 19 — 20, с большими светлыми глазами. Золотистые толстые косы падали ей на плечи, а выразительная любопытная мордашка выдавала в ней неисправимого романтика.
— Мы знали, что вас нельзя показывать врачу, — возбужденно продолжала она. — Ведь нам известно, кто вы.
Она даже захихикала от радости.
— А вы нас не знаете. Меня зовут Эви Клиффорд.
Показав пальцем на изваяние у окна, она пояснила:
— А это Рашель Силвер. Она великолепна, не правда ли? Не обращайте на нее внимание, она нудистка.
Болан удивленно покрутил головой:
— Кто-кто?
— Она нудистка и занимается йогой. Как раз сейчас она медитирует. Когда она находится в таком состоянии, к ней бесполезно обращаться. Это все равно, что разговаривать с цветком. Так она может просидеть целый день.
— Убежден, ваши соседи из дома напротив все свое время проводят у окна с биноклем в руках, — пробормотал Болан.
Девушка звонко рассмеялась:
— Да, это уж точно! Но не беспокойтесь, никто не видел, как вас доставили сюда. Вас привезли на тележке для перевозки платьев.
— На чем?
— Мы положили вас на тележку, на которой перевозим платья, и накрыли сверху готовыми изделиями и тканью, а уж потом провезли все это через кордон полицейских, — пояснила Эви.
При воспоминании об этом приключении у нее заблестели глаза.
— Когда мы увидели, что кровь из вашей раны всюду оставляет следы, мы чуть не умерли от страха.
— Да и я тоже, — саркастически произнес Болан.
Он приподнялся: комната поплыла у него перед глазами, и ему пришлось откинуться на подушки.
— Сколько времени я был без сознания?
— Почти сутки. Паула очень беспокоилась и собиралась даже купить все необходимое для капельницы, если вы не придете в себя.
— Как это?
— Ну, все необходимое, чтобы ввести вам питательные растворы в вену: бутылки, трубки, иголки и все остальное.
— Даже так?
— Короче, вы должны съесть все, что принесет Паула, иначе вам придется лежать с иголкой в вене.
Болан закрыл глаза и попытался восстановить в памяти события минувшего дня.
Девушка продолжала восторженно рассказывать:
— Все было, прямо как в кино. Если я напишу про это родителям, они мне никогда не поверят! Я страшно испугалась, когда в подвале увидела полицейских. Рашель сказала мне: «Толкай тележку». Я поборола страх, и мы двинулись дальше. Так и провезли вас до выхода, где стоял фургон. — Она понизила голос и спросила: — Вы хоть знаете, что я всю ночь провела рядом с вами?
По лицу Болана скользнула слабая улыбка, и он приоткрыл глаза.
— Ну конечно же, знаю, — соврал он. — Как я могу этого не знать?
На милом личике девушки промелькнула целая гамма самых разных чувств, и после короткого молчания Эви сказала:
— Вы надо мной смеетесь. Вы ведь все время были без сознания.
Болан вспомнил о своих «грезах» и признался:
— Разве можно лежать без сознания, когда тебя обвивают такие длинные стройные ноги? Нет, иногда просто необходимо приходить в себя.
Девушка покраснела.
— Скорее всего, я это делала во сне. По правде говоря, я проспала всю ночь, как убитая. К тому же это моя кровать, а Паула сказала, что больше всего вы нуждаетесь в тепле человеческого тела. И, в конце концов, не с импотентом же я имела дело?!
Из дальнего угла комнаты донесся приятный голос:
— Эви, если уж тебе приспичит, ты способна залезть и на раненого носорога.
Девушка подняла глаза, рассмеялась и ответила:
— А я-то думала, что ты медитируешь.
— Я общалась с Божеством, — откликнулся приятный голос.
Рашель Силвер хладнокровно взглянула на Болана большими лучистыми глазами. Мак даже вздрогнул: чаще всего именно это лицо он видел в своих грезах.
— Я молила его сохранить вам жизнь, — непринужденно добавила она.
Болан подумал, что вновь возвращается в страну прекрасных снов, и неожиданно для себя спросил у девушки: