Имя для ведьмы

– Тетку?! Ты никогда не говорила мне о ней!
Мама поморщилась, будто разжевала гнилой орех.
– Ну, – нехотя начала она. – у меня была сестра. Старшая. Разница в возрасте у нас с нею очень большая: двадцать лет. Она с юности занималась всякими такими штучками. Сплошная чертовщина! Варила зелья, бормотала заклинания, вычисляла что-то по звездам, доставала какие-то иностранные книги по оккультизму… Сама понимаешь, в те времена этим не могли не заинтересоваться советские правоохранительные органы. И сестре пришлось скрываться. Она уехала в глухую тайгу, мы абсолютно потеряли с ней связь. Да это и к лучшему, ведь я всегда была с сестрой на ножах. Она даже напоследок вроде как прокляла меня…
– Что?! Как прокляла?
– Ну, я уже не помню… это было давно, еще до моего замужества и твоего рождения… Кажется, она сказала тогда что-то вроде «твой плод пусть по мне гниет»… Одним словом, чепуха полная.
Чепуха?! Мама дорогая, да ведь твоя сестрица была настоящей черной ведьмой, раз наложила на тебя такое проклятие. Она ведь прокляла ребенка, которого ты в будущем должна родить, так, чтобы этот ребенок стал нечистью, подобной ей. Родилась я. И стала ведьмой. А я-то ломала голову, почему судьба у меня оказалась именно такой…
Вот и не верь после этого в теорию наследственности!
Какие, однако, семейные тайны иногда приходится открывать. Бразильским создателям «мыльных опер» такое и не снилось.
– Мама, а твоя сестра сейчас жива?
– Вика, ну откуда я могу это знать? – занервничала мать. Понятно. Она всегда создавала себе имидж правильной женщины, а тут такое неприличное родство… – Мы никогда больше с тех пор не встречались, не переписывались. Да и зачем? Может быть, это прозвучит цинично, но для меня Анастасия давно мертва.
– Ясненько…
Однако хорошее имя у моей тетушки… Люди с такими именами не пропадают.
– Давай сменим тему. Мне сегодня нужно к полудню в Дом науки и техники, зарегистрироваться, посмотреть программу конференции. Поэтому я сейчас приму ванну и отдохну, день у меня будет напряженный. А ты перемой посуду, протри кафель на кухне (он же просто зарос грязью!), почисть ковровые дорожки…
– Вика.
– Что?
– Я говорю, меня зовут Вика, а не Золушка, мам. Поэтому я буду делать сейчас то, что считаю нужным.
– Ты ужасная дочь.
– Совершенно верно. Кстати, поторопись в ванну, а то у нас частенько бывают перебои с горячей водой.
Мама удалилась мыться с видом оскорбленной добродетели, но со мной больше спорить не стала. Кажется, она побаивается, что я и впрямь способна к колдовству. Что не лишено истины.
Мне невероятно хотелось спать после всех происшедших в моей жизни переворотов, но я заглянула в холодильник и честно решила, что его пишевых ресурсов не хватит даже тараканам. Значит, надо идти за продуктами.
Я натянула простенький вельветовый костюм, подхватила авоську, пересчитала наличность в кошельке. Хм. Негусто. Надеюсь, мамина реплика насчет диеты не пустой звук, иначе мне и впрямь придется воспользоваться даром гоблина и призвать парочку бриллиантов с аукциона «Кристи». Хотя при этом придется докладывать маме, почему я не уплатила налог с продажи драгоценных камней.
– Мама, я в магазин и на рынок, а то обед готовить не из чего.
– Купи мне мюсли, только ни в коем случае не с земляникой! – грозно донеслось из ванной. – И ананасный сок с мякотью!
– Ешь ананасы, рябчиков жуй, – мрачно бормотала я, захлопывая дверь.
Надеюсь, в мое отсутствие здесь ничего не случится.
Я стала ужасно подозрительной. Хожу по рынку, покупаю укроп с петрушкой, а сама нет-нет да и поглядываю по сторонам: вдруг откуда-нибудь бросится на меня демон либо вурдалак? Совсем мозги набекрень… Я иду по торговым рядам и вместо того, чтобы прицениваться к товару, задыхаюсь от внутренних эмоций продавцов:
– Дэвушка, купи пэрсик! Апэльсын! Мэня купи!
– Редис да капуста, чтоб во щах не было пусто!
– Приправы да специи для желез внутренней секреции!
– Тем, кто вам дорог, покупай домашний творог! А кого не пустишь на порог, тем купи другой творог!
– Купи мочало, чтоб жена не скучала!
– А вот кому электролампы! Лучший подарок для тещи!
– Кому конфету, а мне – минету!
В конце концов, я ухитрилась-таки купить все, что нужно. Даже нашла мюсли и ананасный сок с мякотью. Напоследок купила себе шоколадное мороженое и двинулась домой, почти довольная жизнью.
Дверь моей квартиры была распахнута настежь, и оттуда неслись душераздирающие вопли! Я уронила стаканчик с мороженым, поудобнее перехватила авоську, чтоб использовать ее в качестве тяжелой артиллерии, и с боевым кличем: «Мама, я уже иду!» – ворвалась в коридор.
Моему разгневанному взору предстала следующая картина. Мама, с тюрбаном из полотенца на голове, маской из черной глины на лице и в банном халате, методично долбила утюгом по голове некоего уродливого монстра, пытающегося выкарабкаться из моего гардероба! Тот вопил, пускал из ноздрей едкий дым и вообще был недоволен таким оборотом дела. Я сходила на кухню, выгрузила покупки в холодильник, помыла руки и лишь после этого появилась на поле битвы с законным вопросом:
– Что здесь, собственно, происходит?
Мама опустила утюг и гневно посмотрела на меня.
– Это я тебя хочу об этом спросить! – закричала она. – Я подхожу к гардеробу, хочу выбрать себе костюм для поездки в Дом науки, открываю дверцу, а оттуда лезет оно! И рычит! И воняет! Пошел вон, тварь поганая! Ты мне еще форменный китель испорть!
– Так, мам, успокойся и отойди. Это ко мне.
– Я так и знала! В гадалки она собралась! В квартире уже не продохнуть от твоей магии!
– Мам, я сказала, уйди. Утюг оставь. Он у меня самая дорогая вещь в доме. Китайский «Мулинекс».
Мама подчинилась и ушла, на прощание окинув меня взглядом Дианы де Бельфлор (Лопе де Вега «Собака на сене», картина первая). Я же посмотрела на тварь. Она рычала, скребла когтями воздух, но не могла шагу ступить из гардероба. Ясно, почему! Ведь квартира защищена! Значит, тварь попала в гардероб извне, с чем-то, что появилось там недавно…
С мамиными вещами?! Вместе со звездочками на подполковничьих погонах?!
Да, это похоже на правду, хотя я понять не могу, как это все могло получиться. Ладно, разберемся позже. Пока надо устранить нежелательную нечисть. Иначе она мне все выходные платья обгадит.
Зоол-н-р-гуун-ла.
Пшел-л, пше-л!
Чудище вспыхнуло искорками и с воем испарилось. Я осмотрела гардероб, потрогала вешалки с вещами. Ничего, ни следа. Но это еще не все. Теперь мне предстоит самое неприятное дело.
Объяснение с мамой.
Даже то, что я честно перетряхнула весь гардероб, пропылесосила полы и помыла-таки посуду, не согнало с маминого лица выражения реставрируемого сфинкса. Она пила ананасный сок с валокордином и грозно смотрела в никуда.
– Мам…
– Это невыносимо! Я на грани гипертонического криза!
– Мам, ты на грани пластической операции. Иди немедленно смой эту жуткую глину с лица, иначе она у тебя отвалится вместе с кожей.
Мама допила сок и шлепнула стаканом о столешницу.
– Я боюсь! – истерически выкрикнула она. – Вдруг я открою кран, а оттуда тоже полезут какие-нибудь монстры!…
– Не полезут, – мне стало жалко маму. Все-таки встреча с чудищем – даже для подполковника налоговой полиции многовато.
Я открыла кран, пустила теплую воду:
– Ну вот, видишь, все нормально… Я могу постоять рядом в качестве охраны.
– Постой лучше в качестве дочери, – совсем не командирским тоном попросила мать. Я ее просто не узнаю! Неужели благодаря какому-то уроду чародейному мы наконец найдем общий язык?!
Мама тщательно умылась, долго терла лицо полотенцем, а когда мы с ней вышли-таки из ванной, начала хохотать:
– Ой, не могу! Я, наверно, сама это чудище своим видом испугала! Вся в глине, как папуас!
Слава тебе, святая Вальпурга! Она пришла в себя. А я уж боялась, что начнутся расспросы о природе чудовища, о том, каким образом оно здесь оказалось… Но я рано радовалась