Погружение во мрак
Иван не стал спорить. Он говорил вслух.
– Это был психозондаж глубинного подсознания с подавлением воли, памяти, мыслительных процессов да плюс ко всему мощнейший зомбирующий импульс. Я не ждал… как я мог ожидать? Там никого не было кроме этой рыбины, безмозглой тупой твари, да их на Земле у любого богатея в гидрариуме найдешь, мода сейчас на этих клыкастых гиргейских тварей! Глаза! Чего-то тут не так, это были страшные глаза…
Кеша прервал его, махнул плазмометом в сторону выхода:
– Гуг, надо сматываться! Сучары идут по следам. После будем разбираться!
– Ты прав. Мочила. Пойдем!
В вентиляционной шахте пришлись включать инфравизоры – темень была глухая. Андронды и так все прекрасно видели, они шли позади, прикрывали отход – бомбометы, трехпудовые махины они несли как соломинки.
Гул пламени ревел уже совсем рядом. Иван прикинул – если они будут прохлаждаться, самым страшным их преследователем останет огонь.
Движки кара в наклонном стволе долго не включались. Но Кеша не нервничал, он туго знал свое дело. Кар сорвался с места, когда за спиной, в трехстах метрах, разрывая занавес тьмы, из-за поворота полыхнуло стеной пламени. Иван-Гуг прикрыл щиток шлема, включил подачу дыхательной смеси, иначе легкие просто полопались бы, он терпел до последнего.
Гонд-кар молнией несся по сверкающей рельсине и не было ничего на свете мягче электромагнитной подушки, которая удерживала его на весу.
– Интересно, видят ли они нас сейчас? – раздумывал вслух Кеша.
Ивана этот вопрос не интересовал – мало видеть, надо достать. Ни один из боевиков-карателей не станет рисковать впустую, не полезет в пламя. Они просто выведут – и пойдут все прочесывать. Или по их сигналу выйдут навстречу с соседней, кольцевой зоны. Ловушка будет все время сжиматься. И надо просто успеть почерней ниточке выбраться из нее, выйти из-под «флажков». Черт побери, надо еще добраться до этой черной ниточки!
Над ухом глухо долбарул сигма-бомбомет. Иван скосил глаз – андроид сидел с самым невозмутимым видом, глядел вверх. Откуда-то из-под высоченных сводов, цепляясь многосуставчатыми перешибленными, искалеченными лапами, падал изуродованный до невоможности стеноход – надежная и вместительная машина, предназначавшаяся не только для внутренних шахтовых работ, но и для боевых действий.
– Два человека и шесть киборгов уничтожены, – доложил андроид.
– Они держали нас на мушке?
– Выстрел упрежден в последнюю секунду, – ответил андроид, – сигмазаряд попал в гранату, выходящую из раструба.
– Молодец, малыш, – похвалил андроида Кеша, – медаль бы тебе за геройство, да, сам знаешь, ни хрена нету!
Андроид промолчал.
Больше нападений не было. К развилке подошли тихо, все перепроверив дважды. Ошибиться никак нельзя было.
– Опять кабина? – поинтеросовался Кеша, наглухо задраивая шлем.
– Нет, – ответил Иван-Гуг, – здесь тупик, люк сброса…
– Мусорка, короче, отстойник?
– Вроде того.
Они быстрым шагом двинулись к решетке, закрывавшей провал.
– Бей! – приказал Иван-Гуг андроиду.
Тот с недоверием поглазел на вожака. Потом шарахнул из своего бомбомета самой малой. Восемнадцать перекрещивающихся слоев решетки прожгло насквозь. Путь был открыт.
– Наверху поставь заряд, пускай привалит маленько, – велел Кеша другому андроиду. – Живей!
Андроид поглядел на каторжника с явным презрением. Но заряд поставил. Вернулся.
– Трос, лебедку. Кеша первым. Вы, ребятки, прикрываете тылы. Ясно? – Иван проверил крепление микролебедки.
Трос – тончайшая нить, выдержит хомозавра, локтевое кольцо-захват скафа, чего еще надо… у андроидов – шаромагнитные пряжки на поясах, руки с оружием свободны.
Пора. – Пошел!
Кеша мелко перекрестился и сиганул в черную дыру.
Иван выждал пять секунд и спрыгнул за ним – тросом его немного развернуло, не беда. Он отсчитывал: один, два, три, четыре… сто метров, двести, восемьсот, полторы тысячи, две триста… троса в лебедке было всего на десять миль, лебедка обычная, не десантная, семь сто… наверху шарахнуло, заряды обрушили свод на решетки, на провал, завалили грудой базальтовых плит все… андроиды ползут в вышине… девять восемьсот… внизу матерится Кеша… дернуло! еще раз! это Кеша отцепился… Иван ослабил захват, упал, ударился коленями так, что лязгнули зубы.
– Эй, Гуг, ты жив там? – просипело слева. И тут же Кеша разразился отборным земным матом – это сверзившийся сверху андроид чуть не сбил его с ног. – Получай, падла! – Он долбанул кулаком в широченную грудь. Андроид упал. Но тут же поднялся. Отвечать не стал, ему не положено было отвечать на тумаки и подзатыльники человеческие, допускалось временами подгонять поднадзорных-каторжан, но карлик всем урезал программу, и теперь биокадавр не мог ответить даже на самую обидную зуботычину – а обижаться андроиды умели, и зло держать они умели. Иван поглядел на Кешу укоризненно, если только инфрафизор мог передавать столь тонкие оттенки человеческих чувств.
– Тихо! – предупредил Иван. – С этой минуты ни слова.
– Все ясно, Гуг, – согласился Кеша, ему ничего не надо было объяснять.
Они шли бесконечно долго, проваливаясь в грудах мусора, отходов, всевозможной гниющей и разлагающейся дряни – ведь в каждой второй зоне помимо ридориума добывали и океанскую живность: моллюсков-гнилоедов, панцирных червей, трубчатых скорпионов, светящихся циклопоидов – все шло в пищу заключенным, андроидам и киборгам, добывали змееводоросли, убей-траву, хрящеглавые цветы-рыбоеды и все прочее, что шло на сильнодействующие препараты. Работа шла полным ходом, из Гиргеи высасывали все соки, почти все.
– Проклятье! – не выдержал Кеша. Он прошептал это еле слышно, но Ивану будто ударило молотом в шлемофоны. – Я, понимаешь, думал на зоне хреново, не-е-ет, тута хреновитее!
Он хотел еще чего-то добавить, но не успел. Провалился.
Иван облегченно вздохнул, ему уже казалось, что они прошли мимо. Нет! Полный порядок! Он направился к тому самому месту, где исчез Кеша. Кольцо! Это именно кольцо – место входа, лазейка. Надо уйти в эту гниль с головой. Ему неожиданно вспомнилась Система, а потом Пристанище – фильтры, везде были фильтры! И они всегда напоминали поганое вязкое болото. Все во Вселенной повторяется, но вечно одно: нормальные, обычные люди всегда ходят по гладенькой проверенной поверхности, а всякие сумасброды, ищущие для нормальных новые мир, все время вязнут в каком-то дерьме, бродят по кошмарным лабиринтам, перебираясь из одной трубы в другую, из большего чрева в меньшее, и наоборот. Стоки, шахты, каналы, уровни, ярусы, шлюзы, переходы, трубы, лазы, люки, дыры-без конца и края, дьявольское подповерхностное нагромождение непонятных и неизвестно кем, для чего прорытых бесконечных нор. Кеша прав, именно – проклятье!!!
Стоит только сойти с «поверхности», углубиться под нее, подняться над ней – и все: начинаются странные вещи, все не так, все иначе, все страшнее и непонятнее. Так зачем уходить?! Зачем?! Лицо батюшки, сельского священника, убиенного неизвестными отца Алексия встало перед внутренним Ивановым взором. Человеку не надо уходить с поверхности! У него своя экологическая полочка, своя ниша обитания, зачем ему лезть в чужие миры, не для него созданные, не ему предназначенные – незачем! Горе горькое по свету шлялося… горе горькое – удел шляющихся по миру, блуждающих по Пространству, странствующих во Вселенной. Но и к нему привыкают.
Иван встал в кольцо. И его повлекло вниз. Да он не падал, он спускался, какая-то площадочка удерживала скаф.
Внизу было светло – еле мерцающий свет после мрака и инфропризраков во мраке казался чуть ли не слепящим. Кеша Мочила сидел на металлическом полу, глядел вверх, как спускаются андроиды. Верх был таким же металлическим как и низ. Труба. Три метра диаметром. Дыра затянулась на глазах – металлопокрытие обладало памятью по крайней мере, в зоне кольца. Это хорошо. Никаких следов. Но ежели их вели, то ничто не поможет – преследователи выйдут на черную ниточку, на лазейку Синдиката. И Синдикат не будет связываться с администрацией гиргейской промзоны из-за таких мелочей. Синдикат проложит новую «ниточку». Эх, Кеша, Кеша! Была ж команда помалкивать!