Укус скорпиона

– А как это делается? – с трудом выговаривая слова, спросил я.
– Что именно?
– Активация.
– Уже забыл? Знаешь, Эндрю, люди с короткой памятью у нас не задерживаются. Просто отдай команду компу, он сам все сделает.
– Активация! – с замиранием сердца произнес я.
– Активация, – повторил за мной Бруно, и тут же засветился с ног до головы ярким голубым светом, похожим на огни святого Эльма. Я посмотрел на свои руки и понял, что выгляжу так же нелепо, как и мой напарник.
– Возьми из модуля рюкзак и можешь переодеваться. Только не снимай пока шлем и не забудь переложить оружие, – распорядился Филетти.
Я с радостью достал из ранца белую сорочку, пестрый галстук, темно-синие твидовые брюки и такой же пиджак, затем снял комбинезон и принялся запихивать его в рюкзак.
– Нет, – остановил меня Бруно. – Не надо его мять, просто положи на сидение в модуле. К тому же рюкзак нам еще понадобится.
Итальянец уже полностью оделся, сунул пистолет в кобуру и теперь ждал меня. Пришлось поторапливаться. Только движения мои были какие-то замедленные, как бывает, когда ты идешь под водой. Я поинтересовался у Бруно, почему это так, и он объяснил, что такой эффект возникает, если снять биосенсорный костюм.
– Теперь его функцию выполняет шлем, реагируя на возмущения каждой нервной клетки. По существу, перезагрузка компа и создает такое ощущение. Ну ничего, привыкнешь. Это не страшно. Страшнее выход, – говорил Бруно, пока я возился с пуговицами. – Никогда не знаешь, куда тебя выкинет из сети. Можешь попасть в чью-то квартиру или оказаться посреди многолюдной улицы, а может случиться что-нибудь еще похлеще. Так что будь готовым ко всему. Вполне возможно, что нам сразу же придется уносить ноги.
– Разве нельзя придумать более безопасный выход в реальность? – удивленно спросил я.
– Увы, – Бруно развел руками. – Раньше проблем не было. В любом крупном городе у нас были конспиративные квартиры. Достаточно было сделать телефонный звонок по нужному адресу и тебя выбрасывало прямо туда. Теперь же из-за этих чертовых фильтров дело сильно усложнилось.
– Но подожди, – я был ошарашен. – Тогда получается, что способ доставки информации курьерами так же ненадежен, как и все остальные?
– Ты забываешь об одной мелочи. В случае неудачного выхода, мы тут же можем нырнуть обратно в виртал и попытаться выйти в другом месте. Ну что, готов?
Я кивнул.
– Даю команду на синхронизацию наших компов, чтобы нас не раскидало при выходе, – произнес Филетти.
На дисплее моего забрала забегали цифры, выстраиваясь в столбики.
– Приготовься! – раздался в наушнике голос Бруно. – Три, два, один, зеро!
Автобус с воем несся на меня, слепя фарами.
– О черт! – заорал я и прыгнул к обочине, вытянув вперед руки.
Тугая волна воздуха прижала к бордюру, заставив почувствовать каждую неровность камня, и железный монстр, ревя девятижильным мотором, умчался прочь.
Я пошевелил руками, потом ногами. Вроде, цел. Перевернулся на спину, сел.
Машин на шоссе больше не было, но зато вокруг стояла темень, как в трюме нефтеналивного транспорта. Но хуже было то, что эта местность на Лондон как-то не тянула, да и на городские предместья тоже.
Однако сейчас меня интересовало вовсе не это. Я не видел Бруно, хотя крутил головой на все триста шестьдесят градусов. Либо его выбросило в другом месте, либо… Либо его сбил автобус! Я вскочил на ноги, я запаниковал, я завопил, как ненормальный:
– Бруно! Бруно, где ты, мать твою?!
– Чего орешь? – раздался за спиной спокойный голос итальянца.
– Это ты! – я подпрыгнул от радости. – А я уж думал…
– Сними шлем, и спрячь его в рюкзак, – перебил меня Филетти.
– Да-да, конечно, – бормотал я, радуясь, как щенок, нашедший хозяина.
– Надо запомнить это место, – оборвал мои излияния Бруно. – Телефонный кабель проходит где-то рядом с дорогой. Я пойду в эту сторону, ты – в другую. Ищи указатель с надписью «кабель». Надо обязательно определиться, иначе потом не найдем модуль.
– А где мы, вообще, находимся? – спросил я. – Что-то не похоже на город.
– Лондон вон там, – показал Бруно. – Видишь слабое зарево на севере?
– Угу.
– Не знаю, почему мы оказались так далеко от места. Наверное, фильтр отодвинули от границ города. А может, в модуле барахлит датчик расстояния. Впрочем, все не так уж и плохо. Выход практически чистый, если не считать того, что ты едва не поцеловал радиатор автобуса на полном ходу, – он громко хохотнул и хлопнул меня по плечу.
Я тоже улыбнулся, но не так жизнерадостно.
– Ладно, разошлись, – сказал Бруно. – И смотри в оба.
К тому времени мои глаза адаптировались к слабому свету небесных светил, и я разглядел грязно-белый столбик метрах в двадцати от нас.
Бруно достал фонарик и посветил.
– До Лондона двенадцать миль, – пробормотал он. – Это не тот указатель, но тоже сойдет за ориентир. Достань из своего рюкзака саперную лопатку.
– Что? У меня нет никакой лопатки.
– Тогда посмотри в моем.
Я подчинился и долго рылся в содержимом рюкзака, хотя и понимал, что лопата – не иголка. Наконец, сдался и сказал:
– Здесь тоже ничего нет.
– Черт! – выругался Бруно. – Неужели они убрали из комплекта лопату? Кретины! Как теперь, скажи на милость, мы спрячем рюкзаки?
– А зачем их прятать?
– Слушай, парень, – зло проговорил Бруно. – Ты, действительно, настолько туп или притворяешься?
– Притворяюсь, – буркнул я, понимая, что он прав.
– Тогда займись делом, – сказал Бруно. – Придется поработать руками.
Он достал нож и прямо под столбом принялся разгребать лезвием землю. Я последовал его примеру.
Прошло не меньше получаса, прежде чем мы вырыли яму достаточно глубокую, чтобы в ней могли уместиться оба рюкзака. Правда, несколько раз, когда по дороге проезжали автомобили, нам приходилось отрываться от работы и отходить от столбика подальше.
Но теперь, уложив рюкзаки на дно, мы закидали их землей, тщательно разровняв ее.
– До утра земля подсохнет, – сказал Бруно. – Будем надеяться, что наш тайник никто не обнаружит.
– Да кому нужно бродить возле шоссе? – фыркнул я.
– Ты не смейся, – косо посмотрел на меня Бруно. – В нашем деле любая мелочь может оказаться роковой. Ладно. Пошли. До рандеву осталось всего полтора часа…
Выбравшись на шоссе, мы, как мотыльки, устремились на свет Лондона, пусть пока едва различимый, но не теряющий из-за этого своей привлекательности. Несколько раз нас обгоняли машины, но лишь с четвертой попытки Бруно удалось остановить попутку.
Здоровенный розовощекий детина, насквозь пропахший навозом, оказался фермером из Саутгемптона. Звали его Рони Фэлдон. Небольшой рефрижератор был под завязку набит говяжьими тушами. Фэлдон вез их на фабрику пищевых концентратов, где должен был сдать по бросовой цене. Но лучше уж так, чем, вообще, ничего.
Все это Рони выложил нам в первую минуту, а потом начал рассказывать о своей ферме, о непомерных налогах, о жене и двух дочерях, от которых в хозяйстве никакого проку.
– Эти бездельницы думают лишь о том, как бы повыгодней выскочить замуж, – сетовал Фэлдон. – Даже доить коров не хотят. Всё на моей шее. И тронуть их нельзя – Мэри сразу на дыбы. Говорит, если сам горбатишься от зари до зари, так пускай хоть у дочерей будет лучшая доля. Бездельниц из них вырастила и довольна. Дура! Работать надо, вот что я скажу. Отец мой скот разводил и дед разводил, и прадед разводил. Да и Мэри из фермерской семьи, откуда у нее такие взгляды на жизнь – ума не приложу. Хоть бы сына мне, что ли, родила. Я б его научил землю любить…
Меня от его трёпа уже тошнило. Бруно пока только скрипел зубами, но я чувствовал, что он в любую секунду может взорваться. Итальянцы – народ вспыльчивый, импульсивный, но оказалось, и они умеют сдерживаться. Бруно просто закрыл глаза и уснул. Я же принялся разглядывать все более яркое сияние впереди…