Не отпускай любовь

Она кивнула, уткнувшись головой ему в плечо.
Он отступил немного назад, чтобы видеть ее лицо.
— Я не позволю тебе передумать.
— Я не передумаю, — сказала Глория внезапно охрипшим голосом.
Когда она увидели приближающиеся к ней губы Джонатана, первым ее побуждением было отвернуться. Но вместо этого она сама притянула его голову к своей.
Поцелуй был нежным и одновременно страстным, говорил о таком сильном обоюдном желании… Кровь двигалась по сосудам Глории и Джонатана с огромной скоростью, заставляя их сердца бешено колотиться. Наступил очень важный момент, и они оба это прекрасно понимали.
Глория попыталась остановить дрожь, сотрясавшую ее тело. Она хотела быть с Джонатаном, рассказать ему, кто она, почему приехала в Лондон. И еще она отчаянно хотела, чтобы Джонатан Крейг был в этом городе рядом с ней всегда.
Джонатан почувствовал, что она дрожит.
— Тебе холодно, дорогая? Пойдем в машину? Он поцеловал ее в лоб, обнял и привлек к себе.
Он не замерз. Наоборот — ему было жарко: в его сердце словно бурлил вулкан. Глория заставляла его чувствовать себя канатоходцем, балансирующим на малоизученном, туго натянутом канате. Но он и сам хотел этого и не остановился бы перед любой высотой, только бы быть вместе с этой рыжеволосой скромницей.
Лакей подогнал машину в рекордное время, и в этот раз они оба, и Глория, и Джонатан, рассердились на него за то, что он невольно ускорил завершение их прекрасного вечера.
Через минуту они уже ехали по ночным улицам к дому Глории. Первый раз в жизни Джонатану хотелось, чтобы у машины спустилось колесо: если бы у него внезапно кончился бензин, это выглядело бы довольно подозрительно.
У Глории тоже были свои желания. Она хотела рассказать Джонатану о Ливерпуле и о том, как она росла там, среди любящих, заботливых людей, не позволявшим никаким, даже малейшим неприятностям омрачать ее жизнь. Все кончилось, когда ее мать умерла, а ее отец, который всегда был склонен к рискованным авантюрам, открыл свое дело и снова женился. Глория не забыла свою мачеху, которая стала ей второй матерью и которую она любила и уважала.
Нет, Глория не могла даже об этом думать. Мысли о прошлом ранили ее сердце, заставляя кровоточить еще не зажившую рану. Если бы только она могла поговорить об этом с Джонатаном!
— Вот мы и приехали, — мрачно сказал он, останавливая машину перед домом Глории. Джонатан вышел из машины и, обойдя ее, открыл дверцу для Глории. Он хмуро посмотрел на нее.
— Я так не хотел, чтобы этот вечер кончался! Она засмеялась.
— Ты читаешь мои мысли.
Глория затаила дыхание, когда Джонатан наклонился, чтобы взять ее за руку и вывести из машины.
Пока они шли к подъезду, его рука так и лежала у нее на плече. Потом он наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Позволь мне проводить тебя наверх, чтобы я не волновался. Потом я уйду.
Глория не хотела, чтобы он уходил. Эта мысль настолько потрясла ее, что у нее задрожали руки, и она едва смогла открыть дверь. Затем она повела Джонатана наверх, постоянно ощущая его близость.
— Я присмотрела себе новую квартиру, — внезапно сказала она, почему-то нервничая. — Там не будет таких ужасных крутых лестниц.
— Я помогу тебе переехать, — тут же объявил Джонатан, радуясь от мысли, что у него появляется возможность провести наедине с ней целый день.
У двери своей квартиры Глория повернулась и посмотрела на него.
— Спасибо за все, Джонатан. Вечер был действительно прекрасным.
Она протянула ему руку, потом быстро убрала ее и протянула снова. Когда он обнял ее и нежно поцеловал, она снова оттаяла и положила руки ему на плечи.
— Спокойной ночи, — прошептала она. — Я позвоню тебе завтра.
Он улыбнулся ей на прощанье и снова поцеловал. Затем он сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Глория вошла в свою квартиру, прижимая пальцы к губам, как будто старалась сохранить его поцелуй навсегда. Джонатан Крейг! Он ворвался в ее жизнь с силой и скоростью ураганного ветра, сметающего все на своем пути, а она не чувствовала под собой ног от счастья!
 
ГЛАВА 3
Через две недели наступил день переезда. Глория стояла посреди своей старой квартиры, в которой царил страшный беспорядок, и не могла сосредоточиться на том, что ей нужно было сделать: все ее мысли были заняты Джонатаном. Они были вместе сегодня с самого раннего утра. Сейчас Джонатан занимался обустройством ее нового жилища. Скоро он вернется… Эта мысль наполняла ее сердце неистовой радостью. Она громко рассмеялась, сворачивая занавески.
— Вы что-то сказали, мисс?
— А? Нет. — Она слабо улыбнулась рабочему, вопросительно уставившегося на нее. — Пожалуйста, возьмите вот эту коробку, а я возьму ту, что стоит в углу, и поеду за вами на такси.
Она же не могла рассказать этому чужому человеку, о чем вспоминала все это время: об ужине с Джонатаном прошлой ночью, об их походе на рынок и о том, как они долго выбирали индейку, которую потом поджарили на пожарной лестнице, находящейся рядом с окном ее квартиры. И, так как они не могли находиться на этом жарком сооружении вдвоем одновременно, пришлось открыть окно кухни, чтобы свободно разговаривать. Поэтому, когда они стали ужинать, им пришлось надеть пальто: в квартире стало слишком холодно. Эта ночь была просто фантастической. Глория даже не подозревала, что между мужчиной и женщиной могут существовать такие чудесные романтические отношения.
Глория снова рассмеялась, но тут же осеклась, увидев, что рабочий как-то странно посматривает на нее.
— Ну, так я поехал, мисс. Встретимся на новом месте. У меня есть ключи.
Она кивнула, закусив губу, чтобы не рассмеяться снова. Вероятно, он подумал, что она сумасшедшая. И так оно и есть. Сумасшедшая, потому что позволила Джонатану Крейгу войти в свою жизнь. И теперь она испытывала и восторг и страх одновременно. Они виделись ежедневно. Все ее твердые намерения вести уединенный образ жизни развеялись, как дым.
Глория пыталась прислушиваться к своему внутреннему голосу, подвергавшему сомнению правильность всех ее поступков, которые она совершила за последние два года. Он говорил ей, что она поступала глупо, спрятавшись от людей. Теперь она и сама уже сомневалась. Может быть, ей следовало остаться в Ливерпуле и там встретить, не прячась, все неприятности? По крайней мере, тогда она смогла бы жить, не скрываясь, открыто.
С тех пор, как она встретила Джонатана, понятие «жить открыто» приобрело для нее новое значение. Она хотела именно такой жизни. Не один раз за последние две недели Глория задумывалась: а не проще ли было бы с самого начала принять удар, ответить недоброжелателям и бороться за право жить дальше? Теперь же к ее возрастающему беспокойству добавилась еще одна проблема: Джонатан Крейг. Он становится более настойчивым и убедительным, чем ее внутренний голос. Ей нужны были его общество и та интересная, насыщенная жизнь, которую он предлагал ей, его нежность, наконец.
Глория посмотрела на часы. Он скоро должен вернуться. Потом они перенесут оставшиеся вещи в фургон и поедут в ее новый дом вместе. Ее сердце забилось сильнее. Она скучала по нему. Она хотела, чтобы он был здесь, рядом с ней. И он появился.
— Привет, — сказал Джонатан, входя в комнату. Он сразу же подошел к ней, наклонился и поцеловал.
— Привет, — сказала она, почти задыхаясь.
Его присутствие заглушало внутренний голос, предостерегающий от поспешных решений.
Джонатан смотрел на нее и думал, как она прекрасна, несмотря на потрепанный и поношенный рабочий халат.
— Ты великолепна. Она засмеялась.
— А ты сумасшедший.
— Да. Я же говорил тебе, что мы отличная пара.
— Ох, говорил!
Глория закрыла глаза, когда он снова поцеловал ее, и уже не слышала благодушных увещеваний своего внутреннего советника. Она испытала радость… любовь. И все это дал ей Джонатан!
Неделю спустя Глория была в своей новой квартире, когда зазвонил телефон. Она догадалась, кто это был, еще до того, как сняла трубку. Поинтересовавшись, как она устроилась новом доме, Джонатан спросил, работает ли он завтра. Глория сказала, что нет.